Мир от Гарпа
Шрифт:
Пришло время снимать бинты с рук; оказалось, даже процесс заживления прокручивается в обратную сторону; пришлось их снова забинтовать. Он больше не просил у нее грудь. Дженни считала, что он стал видеть сны, которые снятся рыбам. Он уже как бы вернулся в лоно матери, лежал посреди постели в позе плода, подтянув колени к груди. И не произносил больше никаких звуков. Однажды утром его маленькая ножка дернулась раз-другой, как будто пинала что-то. И Дженни явно ощутила внутри себя мягкие толчки. Срок, конечно, маленький, но она не сомневалась: зачатая в ней жизнь скоро заявит о себе.
Спустя немного времени Гарп перестал брыкаться. Правда, он все еще дышал: наглядный пример
«Иначе не могло и быть, — писал Гарп. — Она бы его так просто не отпустила».
«Конечно, когда его не стало, во мне что-то шевельнулось, — писала Дженни Филдз в своей знаменитой автобиографии. — Но ведь все, что было в нем лучшее, сохранилось во мне. Прекраснее не придумаешь: он продлил свою жизнь единственно возможным способом для него, я забеременела единственно возможным способом для себя. И пусть другие считают мой поступок безнравственным. Это лишний раз доказывает, что у нас мало кто уважает права личности».
Шел 1943 год. Скоро беременность Дженни стала заметна, и ее уволили с работы. Разумеется, ее родные не удивились, ничего другого они и не ожидали от нее. Дженни давно уже отчаялась найти понимание родителей. Она бродила как тень по длинным коридорам родного гнезда в Догз-хеде, впрочем вполне довольная собой. Ее невозмутимое спокойствие внушало им тревогу, и они перестали ее терзать. А Дженни просто была счастлива, она только забыла придумать имя для будущего младенца, хотя все ее помыслы были заняты исключительно им.
Это обнаружилось, когда родился прекрасный мальчишка девяти фунтов [3] , а Дженни не знала, как его назвать. Мать спросила имя малыша, но Дженни, только что отмучившись и приняв снотворное, была не слишком разговорчива.
— Гарп, — коротко сказала она.
Ее отцу, обувному королю, показалось, что она икнула, но мать шепнула ему:
— Она говорит, его зовут Гарп.
— Гарп? — переспросил он. Они все-таки надеялись выведать у дочери, кто отец ребенка. Дженни, разумеется, на этот счет оставила их в неведении.
3
Девять фунтов — Примерно 4 кг.
— Спроси у нее, это имя или фамилия сукина сына? — сказал на ухо жене отец.
— Это имя или фамилия, дорогая? — спросила мать.
Дженни почти спала.
— Гарп это Гарп, — сказала она. — И все.
— Мне кажется, это фамилия, — сообщила мать отцу.
— А как его зовут? — сердито спросил отец.
— Не знаю, — пробормотала Дженни. И это была чистая правда.
— Она даже не знает его имени! — взревел отец.
— Ради Бога, доченька, у него ведь должно быть имя, — примиряюще проговорила мать.
— Техник-сержант Гарп, — ответила Дженни Филдз.
— Какой-то паршивый солдат, я не сомневался, — негодовал отец.
— Техник-сержант? — переспросила мать.
— Т. С., — ответила Дженни Филдз. — Т. С. Гарп. Так зовут моего мальчика. — И с этими словами она заснула.
Отец Дженни был вне себя.
— Т. С. Гарп! — разорялся он. — Что за имя для ребенка!
— Это его имя, — сказала ему на другой день Дженни. — Его собственное замечательное имя!
«Ходить в школу с таким именем было одно удовольствие, — писал Гарп. — Учителя спрашивали, что означают инициалы. Я пытался объяснить им, что эти инициалы ничего не значат. Но они не верили. Тогда я говорил: «Вызовите маму и спросите у нее». Они так и делали. Старушка Дженни приходила и вправляла им мозги».
Вот так Т. С. Гарп и осчастливил мир своим появлением; рожденный хорошей медсестрой с независимым характером и маленьким башенным стрелком — его последним выстрелом.
2. В кроваво-голубых тонах
Т. С. Гарпу всегда казалось, что его уделом будет ранняя смерть. «Думаю, не ошибусь, если скажу, что мне, как и отцу, свойственна тяга к краткости, — писал он, — попадаю в цель с одного выстрела».
В детстве Гарп благополучно избежал нависшей над ним опасности заточения в школе-пансионе для девочек, где его матери предложили место старшей медицинской сестры. Дженни Филдз вовремя предугадала ужасные последствия, грозившие ее сыну, согласись она на эту работу (ей с ребенком предложили квартирку в спальном корпусе девочек): с самого детства Гарп видел бы вокруг себя одних только женщин. Ей представлялись первые сексуальные потрясения сына, например распаляющие воображение сцены в комнате-прачечной, где ученицы забавы ради окунают мальчика в шелковистый ворох женского белья. Собственно говоря, если бы не беспокойство за Гарпа, работа в пансионе вполне устраивала Дженни, но она отказалась от нее и поступила медсестрой в знаменитую Стирингскую среднюю школу. Там ее с сыном поселили в холодном больничном флигеле с зарешеченными тюремными окнами.
Отец Дженни был раздосадован, что она решила сама зарабатывать на жизнь. Деньги в семье были, и старику хотелось, чтобы дочь укрыла свой позор в родном гнезде на берегу бухты Догз-хед. А там нагулянное чадо незаметно вырастет и куда-нибудь уедет. Но со Стирингской школой он примирился.
— Если у ребенка есть от природы мозги, он со временем все равно попадет в эту школу. Лучшего места для мальчишки не найти, — вынес он свой вердикт на общем собрании семьи.
Говоря о наличии у Гарпа «мозгов от природы», отец Дженни намекал на сомнительную наследственность ребенка. В Стирингскую школу, где учился еще отец Дженни, а затем ее братья, в то время принимались только мальчики. Дженни свято верила, что делает для сына величайшее благо, обрекая себя на добровольное заключение в мужской школе. Это чтобы компенсировать отсутствие отца, сказал ее родитель.
«Странное дело, — писал Гарп, — моя мать, хорошо зная, что никогда бы не согласилась соединить свою жизнь с мужчиной, тут вдруг решилась жить под одной крышей с восьмьюстами мальчишками».
Итак, юные годы Гарпа проходили в больничном флигеле школы, где работала его мать. Нельзя сказать, чтобы школьники относились к нему так же, как к преподавательским сынкам, которых презрительно называли «профессорские детки». Это и понятно, ведь школьная медсестра занимает весьма скромное место в штате школы. Дженни Филдз, помимо всего прочего, даже не потрудилась изобрести приличную легенду насчет происхождения Гарпа. Скажем, придумать себе мужа и тем самым как бы узаконить рождение ребенка. Дженни носила фамилию Филдз и всегда представлялась именно так. Сын ее был Гарп, и она не видела в этом ничего зазорного. «Это его собственное имя», — говорила она.