Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
Когда повествование дошло до разговора с богиней, некий инстинкт подсказал не вдаваться в детали. Подобному инстинкту Найл всегда повиновался, а потому ограничился лишь краткой выкладкой, что растение попало на Землю с кометой из другой галактики.
В это время повозка ехала вдоль озера, поверхность которого почти сплошь покрылась ярко–желтыми водорослями. На другой его стороне вздымался метров на триста утес, его синеватая вершина терялась в клубящейся дымке испарений. Карнизы обрыва были усеяны птицами.
Найл ужас как проголодался, а потому рассказ сократил еще больше. Он не обмолвился о том, что Смертоносец–Повелитель оказался женского рода, нутром чуя: этого не следует произносить перед капитаном. Не упомянул и о прямом вмешательстве богини, сказав вместо этого, что поведал Совету пауков о своей аудиенции с Нуадой, после чего был выдвинут на пост властителя города.
— И тебе поверили? — неподдельно изумился Герек.
— А как же. Ведь они могут читать в моем уме.
Герек умолк, явно оттого, что ему теперь было над чем поразмыслить.
Через несколько минут он остановил гельбов.
— Проголодались? — спросил он у спутников.
«Еще бы!» — единогласно раздалось в ответ.
Берег озера был оторочен густым синим мхом, мягко облекающим ноги. Герек распряг гельбов, которые тут же взялись этот мох щипать. Вскоре они забрели в озеро, набивая полные пасти желтыми водорослями, бородами свисающими с отвислых губ.
— Это жарн, — сказал Герек. — Между прочим, считается деликатесом. Вы попробуйте.
Сняв башмаки, он зашел в воду и выдернул толстый пучок этого самого жарна. Найл принял угощение с осторожностью. Впрочем, вкус у водорослей оказался весьма приятный: хрусткие, что–то вроде поперченной сладкой кукурузы.
— Кстати, по привозе в город вкус у жарна пропадает, — сообщил Герек. — Дело, вероятно, в какой–то электрике, исходящей от этого утеса.
И в самом деле, водоросли чуть пощипывали язык, будто слабым током.
Найл снял сандалии и зашел в воду, тут же ощутив пульсацию электричества. Она лишь усилилась, стоило опустить в воду руки.
Капитан тоже попробовал жарн, но он вряд ли понравился пауку.
— Здесь и рыбы в достатке, — успокоил его Герек.
Капитан тут же оживился и пошел на глубину, вскоре увяз ногами в водорослях, толстым ковром устлавших всю поверхность. Тогда Герек, возвратившись к повозке, откинул сиденье и вынул из потайного ящичка что–то вроде синеватого металлического листа. Лист снабжен был ручкой вроде той, что у пилы. Найл и капитан с любопытством наблюдали, как Герек, осмотрительно пройдя туда, где гельбы сделали полынью, на длину руки окунул металлическую штуковину. Раздалось негромкое жужжание: судя по всему, он нажал на какой–то рычажок или кнопку.
— Зачем это?
— Приманивает рыбу.
Не прошло и минуты, как Герек сунул в воду другую руку и, вынув рыбину, протянул ее капитану. Точно так же как ее близняшка из другого озера, эта толстуха длиной с полруки даже не пыталась сопротивляться. Капитан выбрался на берег и, повернувшись из вежливости спиной, принялся жадно поглощать улов.
Между тем Герек, добыв еще две рыбы, бросил их на ноздреватый мох, где они вяло шевелились. Затем из–под сиденья он извлек что–то вроде синеватой шпаги с выгнутым эфесом. Нанизав одну из рыб на острие, он сдавил рукоять. Послышалось жужжание; не прошло и минуты, как аппетитно запахло жареной рыбой. Жестом фокусника Герек извлек из ящичка столовые приборы и две тарелки. На одну из них он положил снятую со шпаги рыбу и церемонно подал Найлу.
— Рекомендую отведать ее с жарном: сочетаются очень удачно.
Он оказался прав. Замечательно пропеченная, сочная рыба все–таки нуждалась в приправе; хрусткий, остренький жарн годился для этого как нельзя лучше.
Трапезничали они не спеша, растянувшись на упругом мху. Еду запили озерной водой, чистой, с легким привкусом минеральных солей. Капитан, управившись с двумя крупными рыбами, задремал. Прикрыл глаза и Найл, положив голову на мшистый камень. Тишина вокруг нарушалась лишь молниями, то и дело стреляющими в утес. Насытившиеся гельбы застыли как вкопанные. Герек прилег, пристроив голову на мелкой кочке.
— Какой, интересно, у карвасида возраст? — подал голос Найл.
— Никто толком и не знает, — ответил Герек сквозь зевок. — Он пришел сюда примерно четыреста лет назад.
— И как ему удается такое долголетие?
— Он сам говорит: жить можно в принципе столько, сколько тебе нужно. Тифону он как–то сказал, что продлевать старость — это все равно что бодрствовать, когда уже тянет ко сну. Главное — чтобы у тебя был какой–то предмет интереса. И тогда открывается что–то вроде второго дыхания.
А ведь и вправду: если вдуматься, то так оно и есть.
— Интересно, люди в Стране Призраков веруют в богиню?
— Ну уж. По крайней мере, не в суеверном смысле.
— А что такое суеверный смысл?
— Ну, что она якобы сверхъестественная сущность. — Герек смежил веки, но тут же открыл глаза. — Да, кстати, карвасиду будет очень даже интересно узнать, что богиня — это всего лишь наделенное разумом растение с другой планеты.
Герек, видимо, понял рассказ Найла не совсем правильно, но уж больно не хотелось на полный желудок, да еще и лежа, пускаться в споры и переубеждать. И Найл просто ограничился вопросом:
— А у самого карвасида какое о ней представление?
— Да никакое. Так, глупое паучье суеверие. — Он осторожно покосился на капитана, но тот, похоже, после долгой утренней прогулки сморился сном.
Н–да, карвасид. Еще один прожженный скептик.
Найл смолк и погрузился в дремоту. Когда он открыл глаза, Герек запрягал гельбов.
Капитан, воспользовавшись минутой сборов, выудил еще одну рыбку, но, поскольку не был голоден, съел лишь половину.
Когда Найл занял место на сиденье, Герек сообщил: