Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке

Даймонд Джаред

Взаимопомощь (перемежаемая периодической враждебностью) широко распространена в традиционных сообществах. Деревни на Тробрианских островах распределяют еду, чтобы выровнять местные нехватки. Среди инуитов Аляски принято, чтобы голодающие семьи перебирались жить к родственникам или партнерам в другой район. Самым важным источником пропитания южноамериканских индейцев яномамо являются персиковые пальмы и бананы, урожай которых (особенно последних) бывает более обильным, чем может потребить одна только местная группа. Созревшие плоды быстро портятся и не могут храниться, так что их нужно сразу же съедать. Когда местная группа яномамо сталкивается с излишками, она приглашает соседей на пир и ожидает, что соседи поступят так же, когда излишки окажутся у них.

Разбросай свои участки 

Другим общепринятым стратегическим ответом на непредсказуемую локальную нехватку продовольствия является разброс земельных участков. Я столкнулся с этим феноменом

на Новой Гвинее, когда однажды, наблюдая за птицами, наткнулся на огород своего друга-новогвинейца посреди леса, в миле к северо-востоку от его деревни и в нескольких милях от других его огородов, разбросанных к югу и к западу от деревни. Что он мог иметь в виду, спросил я себя, выбирая это уединенное место для нового огорода? Казалось таким расточительством тратить значительное время на дорогу, а изолированность делала трудной защиту от мародеров — свиней и воров. Однако новогвинейцы умелые и опытные огородники; если вы видите, что они делают что-то, чего вы не понимаете с первого взгляда, обычно оказывается, что у них есть для этого причина. Так каков же был мотив моего друга?

Другие западные ученые и специалисты по развитию также были озадачены подобными случаями разброса полей, встречающимися по всему миру. Чаще всего обсуждается практика средневековых английских крестьян, возделывавших дюжины крошечных удаленных друг от друга участков земли. Для современных историков экономики было “очевидно”, что это плохая идея из-за потери времени и сил на перемещение и появления неизбежных необработанных полос между полями. Сходный современный случай разброса полей у андских крестьян в окрестностях озера Титикака, описанный Кэрол Голанд, вызвал изумление у специалистов по развитию:

Поразительна совокупная сельскохозяйственная эффективность крестьян. Можно только изумляться, как они вообще выживают, поскольку традиции наследования и браков ведут к постоянному дроблению угодий между многочисленными деревнями, и крестьянин в среднем тратит три четверти дня на перемещение между полями, которые иногда имеют площадь всего в несколько квадратных футов.

Эксперты предложили крестьянам обменяться землей, чтобы объединить владения. Однако количественные данные исследования Голанд в перуанских Андах показали, что в столь явном безумии все же наличествует метод. В районе Куйо-Куйо крестьяне, изучавшиеся Голанд, выращивают картофель и другие культуры в среднем на 17 полях (максимум на 26) на одного крестьянина; каждое поле в среднем имеет размеры всего 50х50 футов. Поскольку крестьяне периодически арендуют или покупают землю, им было бы вполне возможно объединить свои владения, но они этого не делают. Почему?

Как заметила Голанд, ключом к ответу являются различия в урожайности от поля к полю и от года к году. Подобные различия лишь в очень незначительной части предсказуемы на основании таких факторов окружающей среды, как высота местности, крутизна склона, освещенность, и трудозатрат крестьянина, которые он может контролировать и распределять (внесение удобрений, прополка, густота посева, время посадки). Большая же часть различий непредсказуема и не поддается контролю, она связана со временем и количеством осадков в данном году, заморозками, заболеваниями растений, нашествиями вредителей и воровством. Каждый год существуют большие колебания в урожае с разных полей, и крестьянин не может предвидеть, какое именно поле даст хороший урожай.

Крестьянская семья из Куйо-Куйо любой ценой должна избежать суммарно низкого урожая — это заставило бы ее голодать. В этом регионе в хороший год крестьяне не могут произвести достаточно излишков продовольствия, которые можно было бы хранить, чтобы продержаться следующий — плохой — год. Поэтому целью крестьянина является не повышение средней урожайности в пересчете на несколько лет. Если ваш урожай необыкновенно высок в течение девяти благоприятных лет, но на десятый год случится неурожай, вы все равно умрете от голода, хоть и будете поздравлять себя с прекрасным урожаем в среднем. Поэтому цель крестьянина — каждый год обеспечивать урожай, позволяющий не голодать, пусть даже при этом среднегодовой урожай в пересчете на несколько лет окажется не таким уж высоким. Поэтому-то и есть смысл в разбросе полей. Если у вас есть всего одно большое поле, независимо от того, насколько оно плодородно в среднем, вы будете голодать, когда придет неизбежный неурожайный год. Однако если у вас много различных полей, на которых колебания происходят независимо друг от друга, тогда каждый год какие-то из них дадут хороший урожай, даже если другие — нет.

Для проверки этой гипотезы Голанд измерила урожай со всех полей, собранный 20 семьями, — всего с 488 полей — за два года подряд. Потом она подсчитала, каков бы был урожай, собранный одной семьей, если бы все ее участки были объединены вместе в той же местности или если бы общая площадь земель была разделена на 2, 3, 4 и т.д. до 14 разбросанных полей. Как выяснилось, чем более многочисленными были поля, тем ниже оказывался среднегодовой урожай, но одновременно снижался и риск того, что в какой-то год продовольствия

не хватит для выживания. Например, семья, обозначенная Голанд как семья Q, состоявшая из взрослых супругов и их пятнадцатилетней дочери, по оценке Голанд, должна была собирать 1,35 тонны картофеля с акра в год, чтобы не голодать. Для этой семьи возделывание объединенного поля в каждый данный год означало бы высокий (37%!) риск голода, и тем, кто умирал в неурожайный год (случающийся в среднем один раз в три года), слабым утешением послужило бы то, что они получали самый высокий усредненный по времени урожай в 3-4 тонны, более чем вдвое превышающий необходимый для выживания уровень. Наличие шести и менее участков также не избавляло семью от угрозы периодического голода. Только если эта семья обрабатывала семь или более полей, риск снижался до нуля. Конечно, средний урожай при этом снижался до 1,9 тонны с акра, но никогда не бывал ниже 1,5 тонны, так что семья никогда не голодала.

20 семей, обследованных Голанд, в действительности обрабатывали в среднем на два или три поля больше подсчитанной Голанд численности участков, необходимой для выживания. Конечно, разброс полей заставлял крестьян тратить больше калорий на перемещение и транспортировку предметов между их удаленными друг от друга участками; однако, по подсчетам Голанд, дополнительная затрата калорий составляла всего 7% калорийности урожая, что было приемлемой ценой за то, чтобы не голодать.

Короче говоря, на основании долгого опыта, безо всякой статистики и математического анализа обследованные Голанд андские крестьяне вычислили, как распределять свои земли в той мере, какая необходима для гарантированного выживания в условиях непредсказуемых колебаний урожая. Стратегия крестьян соответствует принципу “Не клади все яйца в одну корзину”. Сходными соображениями, возможно, руководствовались средневековые английские земледельцы. На этом же основании следует признать, что, хотя просвещенные специалисты по сельскому хозяйству сурово критиковали жителей окрестностей озера Титикака за их возмутительно низкую производительность труда, местные крестьяне были предусмотрительны, а как раз советы объединить поля — возмутительны. Что касается огорода моего новогвинейского друга, удаленного на несколько миль от других его огородов, что сначала так меня озадачило, то его соплеменники назвали мне несколько причин для такого разброса: уменьшение риска того, что все огороды одновременно пострадают от шторма, от заболевания растений, от свиней, от крыс; расположение огородов на разной высоте, а потому — в разных климатических зонах, дает возможность выравнивать колебания урожайности. В этом новогвинейские крестьяне сходны с обследованными Голанд андскими, за исключением того, что у первых в среднем меньше участков и сами участки больше по размеру (от пяти до одиннадцати у новогвинейцев и от девяти до двадцати шести у жителей Анд).

Очень многие американские инвесторы забывают о различии, которое хорошо осознают крестьяне по всему миру: высокий среднегодовой доход и гарантия того, что в какой-то год доход никогда не упадет ниже критического уровня, — совсем не одно и то же. Если вы вкладываете деньги, которые наверняка вам не понадобятся в ближайшее время, только чтобы потратить их в отдаленном будущем на предметы роскоши, то уместно стремиться к максимальному среднегодовому доходу, не обращая внимания на то, что в плохой год доход может оказаться нулевым или отрицательным. Однако если от дивидендов на инвестиции зависит оплата регулярных счетов, ваша стратегия должна быть сходной с крестьянской: позаботьтесь о том, чтобы ваш ежегодный доход всегда оставался выше некоего уровня, необходимого вам для жизни, даже если это означает, что придется согласиться на меньшую среднюю доходность.

Сезонность и нехватка пищи 

Мы рассматривали, как представители традиционных сообществ борются с опасностью голода из-за непредсказуемых изменений добычи продовольствия. Конечно, существуют предсказуемые сезонные изменения; жители умеренных зон знакомы с различиями между весной, летом, осенью и зимой. Даже теперь, когда хранение и транспортировка на дальние расстояния по большей части выравнивают сезонные переменные в доступности продовольствия, местные овощи и фрукты все же доставляются в соответствии с предсказуемым расписанием. Например, неподалеку от моего дома в Лос-Анджелесе существует крестьянский рынок, где торгуют только местной сезонной продукцией, такой как спаржа в апреле и мае, черешня и клубника в мае и июне, груши и абрикосы в июне и в июле, тыквы с июля по январь и хурма с октября по январь. В умеренных зонах Северной Америки и Евразии доступность других продуктов, помимо свежих овощей и фруктов, также менялась в зависимости от сезона, пока современные методы хранения и транспортировки не сгладили колебания. Осенью наблюдалось изобилие мяса: домашних животных отбраковывали и забивали; весной и летом, когда коровы и овцы приносят потомство, росло производство молока; в определенные сезоны увеличивалась добыча таких видов рыбы, как поднимающийся по рекам лосось и перемещающаяся вдоль берега сельдь, и диких животных, таких как мигрирующие северные олени и бизоны.