Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
Биармины провожали драккары. На берегу, вдоль которого двигалась флотилия, Оттар насчитал уже больше тысячи воинов. Все ли здесь? Нет, они, наверно, хранят в своём лесу запас боевой силы.
Их можно побеждать в бою — и он побеждал их, он истреблял их; при каждой встрече с ними он заставлял их отступать — они всегда убегали перед силой вестфольдингов. И всё же это они оказались сильными. И ушел он, а не они. Поле осталось за ними. Ничтожны победы, после которых победитель отступает и отказывается от своего замысла.
Ни настоящий воин, ни
По рассказам греков и арабов, люди жарких стран юга владеют искусством приручать таких свирепых и сильных зверей, каких нет в странах зимнего льда. Говорят, чем сильнее зверь, тем легче его приручить. Лев скорее и надежнее, чем тигр, смягчается дружбой человека. Слон делается другом, дикий кот — никогда. Это правда: можно приручить медведя, но не лису.
Начав иначе, Оттар сумел бы — он был уверен теперь — стать другом биарминов. А где оказались бы данники и траллсы для создания богатств Нового Нидароса? На что было бы вербовать и содержать викингов и строить драккары для осуществления великих замыслов? Что думать о пустом! Невозможное не существует.
И всё же ярл не мог забыть и не забудет своей радости при первом виде богатых берегов, открытых его волей и его разумом. Какие были минуты! Он не забудет горечи поражения, он поборет её и извлечет уроки — так он говорил себе.
Проток расширялся. Дым погребального костра, стелющийся над лесами, остался далеко позади. Под ногами ярла «Дракон» дрогнул — и Оттар вернулся к действительности.
Он не успел сделать и четырех шагов, отделявших его от края короткой носовой палубы, как гребцы уже бросили весла и вскочили с румов. Вода ворвалась с носа драккара. «Дракон» сразу осел — он был тяжело нагружен добычей.
Течь была настолько яростной, что следовало думать лишь о собственном спасении. «Акулы» и «Орел» развернулись с чудесной скоростью, свойственной драккарам вестфольдингов, и возвращались к гибнущему «Дракону». Ни кормчий Эстольд, ни Оттар не потеряли присутствия духа. Не сговариваясь, они отдавали одни и те же приказания.
Обе «Акулы» одновременно пристали к бортам «Дракона». Викинги вцепились абордажными баграми в борта тонущего драккара. Но вода вливалась уже и снаружи в весельные дыры лучшего драккара Нидароса.
Викинги «Дракона», исполняя приказы ярла и Эстольда, перескакивали на «Акулы» и налегали на противоположные борта, чтобы весом своих тел уравновесить тяжесть, которая могла перевернуть «Акул».
«Орел» подошел кормой и бросил петли. Оттар сам надел их на обгорелую шею чудовища. И всё же «Дракон» погружался. Если бы подхватить и корму, зацепить хвост… Но «Волк» или «Змей», которые могли бы спасти своего младшего брата, охраняли
На кормовой палубе Эстольд одиноко держался за правило руля. Река утопила его выше колен. Тяжесть «Дракона» побеждала усилия «Акул» и «Орла».
— Уходи! — приказал ярл кормчему.
Добычи было слишком много. «Дракон» принял всё железо, взятое в городке. И сало, и бочки меда, и вяленое мясо, и меха, которые сейчас напитывались водой…
Оттар не хотел терять лучшего кормчего фиордов. Он опять крикнул Эстольду, напоминая клятву:
— Повиновение ярлу! Уходи! Уходи на «Черную», Эстольд!
Изогнутый хвост «Дракона» скрылся, вода достигла пояса кормчего. Над поверхностью мутной воды оставались правило руля и бронзовый диск перед кормчим. Эстольду было некуда уходить.
С «Черной акулы» метнули ременную петлю. Эстольд надел её вокруг груди, сделал шаг, другой и исчез в реке. Его, задыхающегося, втащили на корму «Черной акулы».
Борьба за «Дракона» продолжалась. Течение увлекало три драккара, вцепившихся в четвертого, на стрежень реки, ближе к крутому правому берегу.
Если бы удалось вытащить «Дракона» на мель! Но кормчий «Орла» не знал, где лежали мели под водой чужой реки. Эйнару была нужна не предательская, сосущая илисто-топкая мель речного устья, а твердая, песчано-галечная. Промеры с носа «Орла» говорили о слишком большой глубине, для того чтобы попытаться разгрузить «Дракона» под водой и потом заставить его всплыть.
Весь под водой, «Дракон» держался лишь усилиями обеих «Акул» и «Орла». Нос тяжело груженного «Орла» задрался высоко над водой, будто бы «Орел», как гусь, хотел взять разбег и взлететь. На драккаре перебрасывали добычу на нос, разгружая корму, и продолжали грести. Вся надежда возлагалась теперь лишь на Эйнара, который искал мель и не находил её.
На «Драконе» оставался один ярл. Он переговаривался с Эйнаром. Не выброситься ли на правый берег и не отогнать ли биарминов? Правый берег был крутым, под ним глубоко, «Орел» не мог вытащить на него «Дракона». А если попытаться всё же — он мог легко перевернуться.
Слева лежали топкие, грязные берега. Борясь с отливным течением в устье, «Орел» тащил влево.
Все драккары были слишком перегружены, слишком. Низкие и длинные «Акулы» медленно кренились. Веса викингов, которые надавили на обратные борты, было явно недостаточно, чтобы уравновесить мертвую тяжесть «Дракона».
Река неумолимо приближалась к весельным дырам в борту «Синей акулы». Достаточно «Синей» ещё немного увеличить свой крен, и вода начнет вливаться в неё, нагрузка на борт «Черной акулы» сразу увеличится, и обе станут тонуть вслед за «Драконом».
Одной рукой Оттар держался за канат, которым «Орел» поддерживал над водой голову «Дракона», а другой опирался на его шею. Медлить ещё — потерять и «Акул».
— На «Акулах» — слушай! — громко предупредил ярл. — На баграх — слушай! Все вместе на баграх — опускай! Раз! Ещё раз! Ещё! Ещё! Сразу все! Опускай!