Мир Приключений 1965 г. №11
Шрифт:
— Вы не боитесь, Александр Григорьич? — спросил Юлька.
— Чего? — резко повернулся Второв.
— Что получится как с Фроловым?
— Нет, — ответил Второв. — До меня подобный образец па Большом Скане исследовал академик Кузовкин. Но у него вначале было слишком мало материала, а потом… стало слишком много, к сожалению, академик уже не мог его изучать. Так что я только повторяю опыт. А… впрочем, я бы не отказался посмотреть, как это происходит. Начали!
Зоя подошла к ящику и нажала кнопку. Под потолком вспыхнула сигнальная лампочка.
“Внимание!” —
Свет погас. Фиолетовый экран медленно бледнел, по нему запрыгали искры.
“Эталон. Пенопластик с кристаллами сернокислой меди”, — снова послышался откуда-то из-за экрана голос.
— Превосходный объект в качестве эталона, — сказал Второв на ухо Юльке. — Множество структур на разных уровнях. И прозрачен к тому же.
Он еще что-то такое говорил и объяснял, чувствуя, что стоит ему замолчать, с ним начнется истерика.
На экране появился эталон — кусочек крохотной, с трудом различимой пленочки.
“Один к одному”, — объяснил голос.
Пленка словно взорвалась и, разлетевшись в стороны, заняла весь экран.
“Сто”, — сказал голос.
Изображение задержалось, и Юлька увидел ноздреватую, напоминающую пемзу, поверхность пластмассы.
Здесь когда-то клокотала горячая лава, лопались большие блестящие пузыри, со свистом и ревом вырывался газ. Но сейчас перед Юлькиными глазами на экране расстилалась мертвая равнина, усеянная круглыми ячейками, стенки которых отливали жирным блеском. Огромные кристаллы сернокислой меди застыли в прозрачной массе точно голубые льдинки.
“Тысяча”. По экрану поплыли перекрывающие друг друга большие и малые пятна неправильной формы.
Наконец изображение замерло, и Юлька увидел множество маленьких темных и светлых точек.
“Микропористость”.
— Микропористость, — повторил Второв и опять объяснил: — А это уровень коллоидной структуры. Видны мицеллы, даже самые маленькие.
Точки чуть-чуть увеличились, и Юльке показалось, что он видит тарелку с земляникой. Зернистые блестящие ягоды были плотно сжаты.
Голос опять что-то сказал, но Юлька не расслышал. Он был захвачен видением странного мира. Его потрясла неожиданная сложность, таинственность такой, казалось бы, очевидной и простой вещи, как тонкая пленочка полимера. Невообразимый и непередаваемый ландшафт разворачивался перед ним. Может быть, впервые за свою жизнь Юлька задумался, насколько удивителен мир, который его окружает, и как великолепен он сам, Юлька, могущий все это понять.
Ягоды в тарелке пришли в движение и упорхнули. После долгого мелькания световых пятен экран засветился ярким мерцающим светом. Внезапно кто-то выбросил большую гроздь бус, и она рассыпалась на голубом поле цветными горошинами. Изображение было нечетким, расплывчатым.
— Молекулярная структура, — пояснил Второв.
Юлька впился глазами в экран. Вот они, молекулы! Вечные, таинственные, невидимые… Добрался-таки до вас человек.
— Они живые?! — прошептал Юлька.
Бусины
— Как бы живые, — ответил Второв. — Тепловое движение. Да и Большой Скан разогревает препарат… Зоя Николаевна, — громко сказал Второв, — поставьте нашу пыль, только начнем сразу с молекулярной структуры. Скан сейчас на нее настроен.
Экран погас, включилась красная лампочка, и было видно, как огромная тень Зои, сломанная на потолке пополам, медленно поползла в угол.
— Образец взят на месте бывшей аналитической комнаты, — глухо сказал Второв. — Радиоактивность нормальная, химанализ пока неизвестен.
Большой Скан, казалось, долго не мог настроиться на новый материал. Он несколько раз включался и гас. Присутствующие терпеливо ждали.
Вдруг аппарат весело загудел, и, прежде чем Юлька успел что-либо рассмотреть, раздался взволнованный голос Второва:
— Это ДНК! Классическая ДНК!
Теперь и Юлька различал извилистые темные очертания неведомых молекул. Трудно различимая спираль, напоминавшая узор на змеиной коже, вилась по экрану. Несколько минут все молча смотрели. Вздох прокатился по залу.
— Невероятно… Просто не верится, — сказал кто-то.
— Хватит! — крикнул Второв. — Зоя Николаевна, отключайте аппарат, все понятно.
В зале зажегся свет. Люди расходились, возбужденно переговариваясь: “Потрясающе!.. Невозможно, трудно представить!..”
— Извините меня, Александр Григорьич, — сказал Юлька, — я понимаю, что задавать вопросы глупо… но, может, вы хоть в двух словах объясните, что всё…
— Александр Григорьич! — В комнату вбежал Виталий. — Я все узнал! Пушка работала всю ночь, и утром тоже!
— Спокойнее, спокойнее, Витя, — сказал Второв. — Почему она работала, с какой целью, на какой мощности?
— Они облучали свои горшки, то есть растения. Проверка действия нейтринных частиц на рост конопли.
— Остроумно. Ну и что?
— Горшки у них на полу, так что весь поток нейтрино шел сверху вниз и пронизывал нашу аналитическую, где в это время был Леня. Мощность низкая, на три порядка выше естественного потока. Облучение производилось автоматически и в ночное время. Они с вечера включали и уходили.
— Так! — сказал Второв.
“Следовательно, я неправ, а прав Филипп. К обеим катастрофам причастно кварк-нейтрино. Ну что ж…” — подумал он и оглядел аудиторию.
— В свете последних данных события выглядят… хотя погодите, наверное, я не имею права делиться подробностями этого дела.
— Вас к директору, Александр Григорьич!
…В этот день Второв возвратился домой поздней ночью. Вероника сидела за его письменным столом и работала. В комнате висел табачный туман.
— Хорошо же ты начинаешь нашу семенную жизнь! — шутливо сказала она. — В первый же день возвращаешься во втором часу ночи.