Мир приключений, 1983

Зимин Я. Г.

— Сильно болит?

— Терпимо, браток, — попытался улыбнуться Серега. — Сам-то ты как? Тебе ведь тоже досталось…

— Я хорошо, — ответил Ашот.

Он хотел сказать что-нибудь еще, что ободрило бы его нового друга, но позади обоза вдруг раздались частые выстрелы. Люди на повозках — и те, кто управлял лошадьми, и те, кто сидел, и даже те, кто лежал, — зашевелились, повернулись в сторону стрельбы, стараясь понять, что там стряслось. Но за обозом тянулось густое облако пыли, и за ним, как за занавесом, ничего нельзя было разглядеть. А стрельба

между тем становилась все интенсивней. Потом из облака пыли вырвался боец на коне и во весь дух проскакал в голову обоза. Его пытались окликнуть:

— Эй! Что там?

— Кто стреляет?

— Да расскажи, куда тебя несет?

Но боец в ответ только энергичней настегивал своего скакуна. Навстречу ему уже мчался с группой всадников Пашков. Неподалеку от повозки, на которой сидел Ашот, они встретились. И тот, который прискакал из пыли, доложил:

— Казаки нас догнали, командир!

— Откуда они тут взялись? — так и опешил Пашков.

— Пролезли где-нибудь по ущелью. И гуляют по тылам…

— Сколько их?

— Десятка три, сам видел. Похоже, разъезд!

— Холера им в бок! — выругался Пашков и, привстав на стременах, скомандовал громко и повелительно, так, чтобы слышали все — и те, кто был в голове колонны, и те, кто замыкал ее, и те, кто вез раненых: — Второй взвод — отразить атаку! Обозу — прибавить шаг! Гони, хлопцы, коней!

И тотчас неторопливо двигавшийся обоз и сопровождавший его эскадрон словно очнулись. Все отлично поняли, что за опасность неожиданно навалилась на них. Понимали они и то, что помощи ждать совершенно неоткуда. И что все их спасение сейчас зависит исключительно от их командира и от того, насколько они будут проворно и четко выполнять его приказания.

Повозочный погнал коней, а Серега взял винтовку, зарядил ее на полную обойму, загнал патрон в патронник:

— Рано, значит, мы в лазарет собрались…

— Будем отстреливаться? — спросил Ашот.

— Да уж, известно, живыми не дадимся, — ответил Серега.

Повозку бросало на каждом ухабе, на каждой выбоине. Тяжелораненого растрясло. Он застонал. Но помочь ему ничем было нельзя. Стрельба позади обоза уже слилась в сплошной гул. Ашот не знал, какой маневр решил предпринять командир эскадрона. Но одно он понял ясно: уйти от преследования, надеясь на коней, обозу не удастся. Ашот не раз бывал в этих местах, хорошо их знал. И знал, что дорога, уже давно петлявшая между гор, дальше пойдет все круче и круче. Через полчаса такой гонки лошади, запряженные в тяжелые повозки, выдохнутся. Бока у них уже сейчас в мыле, а до перевала оставалось еще добрых часа полтора самой быстрой скачки.

— Не уйдем мы так! — прокричал Ашот Сереге.

Тот не сразу разобрал, что хочет сказать парнишка. А когда, наконец, понял, почти безразлично поморщился и пожал плечами.

— Значит, другого выхода нет. Держись! — крикнул он в ответ.

Но командир эскадрона, очевидно, нашел выход. На первой же поляне, пятачком обозначившейся среда гор, обоз начал останавливаться. Повозочные

с трудом сдерживали разгоряченных коней. Кони хрипели, ржали, косили налитыми кровью глазами. Их выстраивали в линию так, чтобы плотно перегородить повозками дорогу через поляну.

— Баррикаду будем робить, — сказал повозочный и, осадив за узду коней, поставил повозку в общий ряд.

— Толку-то что? — ответил ему кто-то из бойцов. — Сколько нас тут? Да и патронов не густо…

— А ты целься лучше! — посоветовал Серега.

— Я не об себе пекусь. С ними вот что делать? — кивнул боец на тяжелораненого.

Подъехал Пашков. К нему сразу же подбежали бойцы.

— Куда раненых девать?

— Снимайте с повозок, перекладывайте на коней, увозите в лес!

— А там куда? — хотели знать бойцы.

— А я почем знаю, куда! — вскипел вдруг Пашков. — Сам думай, как его к своим доставить. А я тут останусь. Понял?

— Та хоть бы место это кто знал, — понурились бойцы. — Хоть бы рассказал, какие куда дороги.

— А хлопец! — вспомнил кто-то.

— Какой хлопец?

— А что с колодца вытащили. Он же местный. Может, он чего знает…

— А ну, давайте его сюда! — обрадовался Пашков.

Ашота тотчас нашли. И пока он бежал к командиру эскадрона, рассказали, зачем его вызывают.

Пашков положил руку на плечо Ашота и сказал спокойно, будто встретились они где-нибудь на прогулке:

— И ты, сынок, потребовался.

— Скорей говорите, что надо!

— Немного, сынок. Бывал ты в этих горах?

— Бывал.

— Припомни, где можно укрыть раненых.

— В пещере можно, — сразу решил Ашот.

— В какой пещере?

— Есть тут, впереди.

— Далеко?

— За поворотом. Там тоже поляна будет, а за ней пещера. Большая. Весь обоз спрятать можно!

— Ты не шутишь, сынок? — насторожился Пашков. — Целый обоз…

— Клянусь прахом своих предков! Пещера большая. На ту сторону горы выходит…

Пашков схватил Ашота своими железными ручищами и как кутенка легко поднял над землей. И хотя момент для проявления такого бурного восторга был явно неудачный — стрельба слышалась совсем рядом, — бойцы, видевшие эту сцену, заулыбались. Пашков осторожно опустил Ашота на свое седло и сам легко и ловко сел сзади.

— Показывай, где твоя пещера, — сказал он и пришпорил коня.

Вороной жеребец с коротко подстриженной гривой, почувствовав на себе, кроме хозяина, еще и незнакомого седока, попытался укусить Ашота за колено. Но, увидев предостерегающий жест хозяина, закусил удила и как птица понесся вперед. За командиром помчались бойцы. За бойцами, с каждым шагом набирая скорость, двинулся обоз.

Через полчаса вся группа остановилась на поляне перед пещерой. Ашот говорил правду: пещера поражала своими размерами. Она зияла чернотой, как разверзшаяся пропасть. Бойцы быстро собрали с елей смолу, соорудили что-то наподобие факелов и вошли под каменные своды. В пещере оказалось сухо и даже не очень грязно.