Мир приключений. 1973 г. выпуск 2
Шрифт:
— Ну что испугался? Говори, не бойся.
Попугай, отвернувшись, молчал.
— Говори! Тебе говорят-говори! — прикрикнул на него Макар.
Попугай, нахохлившись, посмотрел на Макара.
— Тар-р-раканову ур-р-р-ра! — сказал он и снова отвернулся.
…В Михайловке Макар сразу же отправился в просторный станционный пакгауз. Старичок весовщик в форменной железнодорожной фуражке раскрыл перед Макаром нужную страницу в толстом бухгалтерском фолианте.
— Я плохо разбираю ваш почерк, — сказал Макар.
— Вот вы из Питера,
Макар проглядывал запись.
— “Поезд 569-бис…” — читал Макар. — А тут что написано, не разберу…
Старичок неторопливо надел свои плохонькие очки с дужками, обмотанными суровыми нитками.
— Это к вам не касается. Это разгрузка. А погрузка ниже. Вот видите, ящики… Вот вы из Питера, вы бы там сказали… бумага газетная, ничего не видать.
— Вы лучше скажите мне, что это такое?
— Где? Здесь? — Он протер очки краем засаленной клеенки и, внимательно посмотрев, сказал: — Что-то сам не разбираю…
— Вот здесь ящики. Станция назначения — Изгорск?
Старичок вдруг рассердился:
— Сами все прекрасно разбираете, зачем же морочите голову старику? Ящики. Общий вес двадцать один пуд.
— А это что? — указывая на другую запись, спросил Макар.
— Тоже ящики. Тут ясно написано: ящики, общий вес тридцать пять пудов. Станция назначения — Кандалакша.
— А это ящики? Станция назначения Гдов?
— Ящики. В эту ночь, можно сказать, как нарочно, чуть не весь груз — ящики. А на той неделе день был — в пятницу или в четверг, не помню, — не поверите, одни бочки грузили. Вот вы из Питера, вы бы там сказали…
Макар, не слушая весовщика, старательно переписывал сведения из книги в свою помятую тетрадку.
Старенький телеграфный аппарат “Морзе”, постукивая, выталкивал длинную ленту с точками и тире. За спиною телеграфиста стоял Макар и, глядя на таинственные знаки, слушал глуховатый голос дежурного:
— “Осмотр грузов Кандалакше никаких результатов не дал. Проверка, проведенная Коганом Гдове, также результатов не дала. Продолжение розыска вам лично разрешаю. Немедленно выезжайте Изгорск”. Подписано — “Петроугрозыск. Витоль”.
Он оборвал ленту и протянул ее Макару. Макар сунул ленту в карман и, хлопнув телеграфиста по плечу, сказал:
— Спасибо, товарищ. Для меня эта депеша вроде как якорь спасения. Она мне, можно сказать, жизнь вернула.
Макар толкнул створки окна и выпрыгнул на перрон. Телеграфист покачал головой и снова склонился к своему аппарату.
В полутемном вагоне, освещенном коптящей керосиновой лампой, все спали. Спали сидящие на нижних лавках, спали счастливчики, растянувшиеся на полках рядом с тюками и баулами, спали и те, кто в проходе пристроился на мешках. Дремал в тамбуре проводник, не выпускавший из рук фонаря. Безмятежно спал и Макар, притулившись возле окошка. Размеренно
Под вагоном в угольном ящике ехало трое мальчишек. Здесь стук колес был оглушающим. Верзила, Булочка и Кешка не спали. В лохмотьях, перепачканные углем, они занимались весьма мудреным делом. Кешка и Булочка крепко держали высунувшегося из ящика Верзилу, который на ходу поезда пытался зацепить крюк, привязанный к веревке, за раму открытого окна. Наконец крючок зацепился. Верзила подергал веревку и, убедившись, что цель достигнута, залез обратно в ящик.
— Лезь, Булочка, — сказал он.
— Почему я? — испугался Булочка.
— Ты самый легкий, — сказал Верзила.
— У меня руки слабые, — захныкал Булочка.
Мальчишкам приходилось кричать, чтоб услышать друг друга.
— Я бы сам слазил, да меня веревка не выдержит! — крикнул Верзила.
— Жеребь тянуть, — предложил Кешка.
Верзила, придерживая веревку, поломал какую-то палочку на три части и, упрятав их в кулаке, протянул мальчишкам. Жребий вытянул Булочка.
— Не полезу, боюсь! — У Булочки затряслись губы.
Кешка увидел испуганные глаза Булочки и сказал:
— Ладно. Я полезу.
Он поменялся местом с Верзилой, схватился за веревку и, выглянув наружу, испуганно огляделся. Внизу мелькали шпалы, у Кешки зарябило в глазах, и он влез обратно.
— Не дрейфь, Монах! — подбодрил его Верзила.
И Кешка осторожно полез вверх по веревке Добравшись до окна, он ухватился руками за раму. Ноги соскользнули с веревки, и он беспомощно повис… Паровоз дал длинный гудок, и вагон с висящим мальчишкой пронесся мимо пустынной платформы с одиноким дежурным, лениво помахивавшим фонарем.
Кешка нащупал ногами веревку и, подтянувшись на руках, влез в полураскрытое окно.
Макар открыл глаза и увидел чьи-то ноги. На столике стоял мальчишка. Он деловито обшаривал верхнюю полку, осторожно вытащил из-под головы спящего пассажира буханку хлеба, положил ее в холщовый мешок и снова стал шарить…
Макар взял Кешку за ногу.
— Пусти! — испугался Кешка. — Пусти, дяденька!
— Ты что тут делаешь, мазурик? — негромко сказал Макар.
— Пусти, я больше не буду, — захныкал Кешка, стараясь разжалобить Макара. — С голодухи… неделю маковой росинки во рту не было… Пусти, дяденька.
— Ты откуда взялся?
— Оттуда. — Кешка мотнул головой в сторону окна. — С улицы.
Макар увидел крюк на раме, снял его и вытащил веревку.
— Ловко! Ты один?
— Один, — соврал Кешка.
— Врешь?
Макар привязал холщовый мешок к крючку и спустил его вниз. Верзила ухватился за мешок и дернул его. Веревка вырвалась из рук Макара.
А внизу, в угольном ящике, Верзила вытащил хлеб из мешка, и оба они вместе с Булочкой накинулись на хлеб, которого уже давно не ели. Они отламывали его круглыми кусками и давились, не успевая прожевывать черный липкий хлеб.