Мир Реки: Магический лабиринт
Шрифт:
Герману захотелось посмотреть, так ли думает Бёртон на самом деле, но оказалось, что англичанин ушел.
В это время два матроса внесли бочонки с разбавленным спиртом. Геринг узнал одного из них. Этот пароход просто кишел его старыми знакомыми.
Это был человек приятной внешности, среднего роста, стройный, но крепко сложенный, с короткими, песочного цвета волосами и светло-карими глазами. Звали его Джеймс Макпарлан, и он приехал в Пароландо на следующий день после Германа. Герман говорил с ним о Церкви Второго Шанса и встретил вежливое, но решительное сопротивление.
А запомнился Герману Макпарлан потому, что на Земле он служил детективом у Пинкертона и в ранних 1870-х годах проник в ряды «Молли Мэгайрз», а позднее способствовал ее уничтожению. «Молли Мэгайрз» была тайной террористической организацией ирландских шахтеров и действовала в пенсильванских графствах Шуйлкилл, Карбон, Колумбия и Люцерн. Геринг, немец и житель двадцатого века, никогда, возможно, не узнал бы об этом, не будь он страстным любителем историй о Шерлоке Холмсе. Из книг же он узнал, что прототипами Чистильщиков, Вермиссы и Макмэрдо из романа Конан Дойла «Долина страха» послужили соответственно «Молли Мэгайрз», пенсильванские угольные графства и Макпарлан.
Это побудило Германа прочесть книгу Алана Пинкертона «Молли Мэгайрз», где описывались подвиги Макпарлана.
В октябре 1873 года Макпарлан под именем Джеймса Маккенны сумел проникнуть в тайное общество. Молодой детектив много раз был на волосок от гибели, но избегал ее благодаря своему мужеству, агрессивности и остроте ума. Пробыв три года в этом опасном месте, он раскрыл пружины деятельности «Мэгайрз» и имена ее членов. Руководители были повешены, власть «Молли Мэгайрз» пала, и владельцы шахт еще многие годы обращались с шахтерами как с крепостными.
Макпарлан, проходя мимо Германа, взглянул на него. Лицо бывшего сыщика осталось невозмутимым, но Герману показалось, что Макпарлан его узнал. Уж слишком быстро тот отвел взгляд. Притом этот парень опытный сыщик и когда-то говорил Герингу, что никогда не забывает лиц.
Почему же Макпарлан не напомнил, что они знакомы — потому что десантнику на вахте это не положено или по другой причине?
Вошел Бёртон и присоединился к обществу. Через несколько минут он удалился в туалет у лифта. Герман, извинившись, последовал за ним. Бёртон стоял у писсуара в дальнем конце, и рядом никого не было. Герман встал около, пустил струю и тихо сказал по-немецки:
— Спасибо, что не выдали меня своему командиру.
— Я поступил так не из любви к вам. — Бёртон опустил килт и пошел мыть руки. Герман быстро присоединился к нему и под шум льющейся воды сказал:
— Я уже не тот Геринг, которого вы знали.
— Возможно. Один, сдается мне, не лучше другого. Герману очень хотелось объяснить, в чем разница, но он не посмел отсутствовать слишком долго и вернулся в наблюдательную.
Иоанн ждал его, чтобы выйти на палубу, откуда можно было лучше увидеть озеро, куда как раз входил пароход.
Повсюду, насколько видел глаз, торчали скальные шпили, вырастая порой прямо из воды. Скалы в основном были розовые, но среди них встречались черные, коричневые, пурпурные, зеленые, алые, оранжевые и синие. Примерно одна из двадцати была покрыта горизонтальными полосами разной ширины — красными, зелеными, белыми и синими.
Герман объяснил, что на западном конце озера горы сужаются, образуя узкий пролив около двухсот футов шириной, окруженный гладкими отвесными стенами семитысячефутовой высоты. Сила течения столь велика, что ни одно гребное или парусное судно не может его преодолеть. Лодки здесь движутся лишь в одну сторону — вниз, — и движение это невелико. Однако некие путешественники много лет назад пробили узкую тропу вдоль южной стены. Она пролегает футах в пятистах над проливом и тянется на полторы мили, до самого конца ущелья. Так что пешком там пройти можно.
— Сразу за проливом долина довольно узка, хотя ширина Реки там составляет милю. Там есть питающие камни, но никто не живет. Наверное, из-за течения — оно там так сильно, что рыбачить или ходить под парусом можно лишь по ту сторону пролива. Притом в долину проникает мало света. Однако через полмили вверх имеется залив, где можно встать на якорь.
В нескольких милях выше этого залива долина значительно расширяется. Там начинается страна носачей, волосатых великанов — титантропов. Я слышал, что многих из них перебили, так что половину населения там сейчас составляют обычные люди. — Геринг сделал паузу, зная, что дальнейшие его слова очень заинтересуют — или должны заинтересовать — его слушателей. — Предполагают, что всего в двенадцати тысячах миль от пролива находятся истоки Реки.
Он пытался внушить Иоанну, что лучше продолжить путь. Если истоки так близко, зачем задерживаться здесь ради боя? Особенно если есть вероятность потерпеть поражение. Почему бы не доплыть до истоков и не снарядить экспедицию к таинственной башне?
— Вот как, — сказал Иоанн.
Если он и клюнул на это, то виду не подал. Казалось, его интересует только пролив и то, что находится сразу за ним.
Ответив на несколько вопросов Иоанна касательно этих мест, Герман понял, что король размышляет. Залив прекрасно подошел бы для перемотки моторов. Пролив просто создан для того, чтобы подкараулить «Внаем не сдается». Застигнув противника в ущелье, «Рекс» может обстрелять его торпедами — только они должны дистанционно управляться, поскольку в проливе не меньше трех поворотов.
Кроме того, если Иоанн причалит в заливе, он убережет свою команду от пацифистского влияния шансеров.
Геринг правильно разгадал ход мыслей Иоанна. Нанеся однодневный визит Ла Виро, король поднял якорь и повел «Рекс» через пролив.
Пароход встал на прикол в заливе, и между судном и берегом соорудили плавучий причал. Время от времени король Иоанн со своими офицерами или одни офицеры без него являлись в Аглейо к завтраку — но когда их приглашали заночевать или погостить дольше, они никогда не соглашались.
Иоанн заверил Ла Виро, что вести бой на озере не намерен.
Ла Виро умолял его попробовать договориться о почетном мире при его, Ла Виро, посредничестве.
При первых двух встречах с Ла Виро Иоанн отказывался. Во время третьей он, к удивлению Ла Виро и Геринга, дал согласие.
— Но я считаю это напрасной потерей времени и усилий, — заметил он. — Клеменс — маньяк. Я уверен, у него на уме только две вещи: вернуть свой пароход и убить меня.
Ла Виро был счастлив, что Иоанн согласился хотя бы попытаться.