Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
— Ты вечно отвлекаешь от главного, Егор. Пожалуйста, немного приструни своё чудаковатое чувство юмора ненадолго.
— И правда, Егор. Пожалуйста, не могли бы вы чуть–чуть серьёзнее подойти к вопросу? — согласился с ним Стас. Ну раз он просит, то тут да, надо увянуть. Я принялся следить за невидимым всем толстяком.
— Мы же все хотим выйти отсюда? Без Ловеласа не выйдем, — устало произнес Головастик. — Если не хотим сдохнуть в капсулах, то нужно искать выход. Десятый нужен. Несёт ли он угрозу нам? Вряд ли.
— Вдруг он
— Корабли настроить ему кто мешает? — повернулся к ней шаман. Толстяк пристроился за спиной заклинательницы. Закатил глаза, высунул язык и скрестил на груди пухлые руки. Потом уставился на меня в весёлом ожидании и затанцевал.
В груди стало тесно. В горле застрял ком.
Толстяк вновь повторил этот жест, глядя мне в глаза. Потом жирное лицо расплылось в понимающей улыбке, не хватало только лампочки «идея» над головой. Он подошёл к Жене. Заплясал радостно, изображая бег и веселье. Затем к Свете, и вновь сложил руки на груди и закатил глаза.
Двинулся к Игнату. Я уже не слышал разговора ребят, наблюдая за ним. Остановившись у охотника, жирдяй весело запрыгал, заплясал. Затем протанцевал к Стасу. Скрестил руки, закатив глаза. Я непонимающе нахмурился. Нет, догадка была. Страшная. Но… Этого не может быть.
Видение разочаровано вытянуло пухлые губы, пристроилось за Головастиком, жизнерадостно изобразило беззаботный бег по какой–то лужайке, вернулось к Стасу, закатило глаза и высунуло язык, как у покойника. В ожидании уставилось на меня. Что за дьявольский крокодил?!
Жирдяй перестал улыбаться. Насупился. Встал за Игнатом. Изобразил руками бьющееся сердце. Перешёл к Стасу, осенил его крестным знамением, сложил ручки и закатил глаза со скорбным видом. Изобразил руками крест. Уже раздражённо.
Затем дошёл до Светы, без дурачества. Тоже показал крест. Кивнул мне, понял, мол?
— Блядь… — вырвалось у меня.
— Что опять не так? — напрягся Головастик. — Ты с чем–то не согласен?
— Это синдром Туретта. Не обращай внимания, — хрипло ответил я. Посмотрел на Свету. Хотелось заорать от злобы и бессилия. Содрав Оскал, я резко встал. Перед глазами плыло.
— Отлучусь, — буркнул я, вышел из комнаты, сопровождаемый недоумёнными взглядами. Захлопнул дверь и прижался к ней спиной. Тихонько сполз вдоль неё на пол, вцепился в волосы. Да как так–то? Ну нечестно же!
Губы распухли. Язык ворочался вяло, пересох. Я вывел перед собой панель социального. Настучал в чат сучности:
«Если игрок уже мёртв, но победил последнего босса — что ты с ним сделаешь? Как ты его отпустишь?»
Отправил. Уставился в каменный потолок, на пляшущие отсветы факела. В скулах заболело от сильно сжатых челюстей. Недвусмысленная шарада была. Недвусмысленная. Система сообщала мне о том, что ещё один пленник ушёл насовсем, оставив слепок в матрице.
Что за говно, а? Стас, Игнат и Света — самые светлые люди в нашей компании. И двоих уже нет в реальном мире. Почему так? В глазах появилось жжение. Нос сморщился сам по себе. Стопэ! Стопэ! Я поднялся на ноги, бахнул кулаком в каменную стену. Боль чуть отрезвила. Система сообщила о том, что кладка нанесла мне повреждения. Злобная кладка. Вот тебе ещё раз!
Когда кровь с кулаков стала капать на пол, я шумно выдохнул. Стряхнул брызги. Посмотрел на руки. Если в таком виде ща явлюсь… Вопросов будет. Тщательно вытерев кулаки о штаны, я встал у двери, собираясь с силами. Натянул улыбку на лицо, мотнул головой. Пренебречь, вальсируем, Егорка. Пренебречь.
Ещё ничего не кончилось.
Но, жёванный ты крот, как рассказать о таких новостях ребятам? Привет, Света, а ты знаешь, что ты того, умерла? Так что бросай лапку Жени, потому что ты теперь существуешь только в виде двоичного кода, а призыватель наш, наверняка, детей–то настоящих захочет. Стасян, ты там тоже о сыне не парься, незачем уже, брось. Гыгы.
Уголки губ весили по тонне каждый. Я кривил морду, пытаясь побороть их. Поднять повыше. Увидел бы кто меня со стороны — упекли бы в дурку, как пить дать.
Дверь открылась. На пороге стоял Стас:
— Егор, с вами всё в порядке?
— Лучше всех! — отрапортовал я, старательно выпалывая скулящие мысли. — Чего решили? Создаём железную деву, запихиваем Ловеласа в неё и тащим с собой? Можно ведь и простую клетку. Я это уже проходил, штука полезная.
— Завтра у меня появится летающий маунт, и я отправлюсь на переговоры с Николаем, — сказал Головастик. — Сам. Чтобы в испорченный телефон не играть. Там уже и решу каким образом мы вытащим его к нам и в какой кондиции. Время есть.
— Один не лети, иначе вернёшься к нам совсем другим Юрой. Может быть, тот Юра понравится мне больше, но рисковать не хочу, — мысли заняты были другим, конечно. Меня подмывало глянуть в интерфейс в ожидании ответа сучности. Как в былые времена болезни «Ф5», когда знаешь, что придёт оповещение, но ты всё равно жамкаешь кнопку «обновить».
— С кем же мне лететь, о остроумный Егор? — скривился Головастик. — Флаи строятся долго.
— Алину возьми и её бойцов. Они ближе и вроде адекватные. Сейчас же всё равно начинается окопная жизнь. Пока войска соберут, пока дойдут. Тоска и уныние…
— Сколько боссов в Твердыне? Успеем ли? — тихо сказала Света. — Неделя — это ведь много, да?
— Топ ги при освоении траят ласта в нью контенте столько же, сколько всех других боссов вместе. Норм времени, даже если ласт, — ответил ей Миша. — Рачить нельзя просто.
Повисла тишина. Наверное, каждый понимал, что даже если всё сложится удачно — нагнать в прогрессе соперников будет непросто. Если вообще возможно. И это они ещё не знали то, чего знаю я.
— Когда вернусь домой, — произнесла Света. — Закажу суши. Так, почему–то, захотелось.