Мир Смерти на пути богов

Гаррисон Гарри

– Отец прав, Мета, – сказал Язон, беря любимую за руку. – Ты должна понять. Иолк ему дорог не меньше, чем тебе Пирр.

– А тебе? – спросила пиррянка с вызовом.

– Мне? Наверно, я скоро буду считать своей родиной всю Галактику. Но на самом-то деле, как выясняется, родился я все-таки именно здесь. Да не смотри ты на меня так! Конечно, наш Пирр мне дороже. Неужели это непонятно?! Пошли к Феллу.

…Фелл ждал их, развалясь на троне, как в кресле, подчеркнуто небрежно. Секретные агенты доложили своему хозяину обо всех потрясающих событиях последних часов в подробностях и намного раньше, чем троица бунтовщиков подошла к ступеням королевского дворца. Но Фелл слишком уж старательно

делал вид, что ему на все наплевать. Невооруженным глазом было видно: он нервничает, он сломлен, он уже почти сдался. А крыть-то и в самом деле нечем. По крайней мере, так казалось Язону.

Именно он и начал говорить первым:

– Я очень соскучился без своего отца. По этой причине пять дней назад мне было просто некогда разговаривать с тобой, король-самозванец.

Фелл криво ухмыльнулся, принимая без возражений эту ложь и даже оскорбление проглатывая молча. Дескать, говори, Язон, говори, Даймед.

– Но теперь я пришел сказать, что власть на этой планете по праву принадлежит Айзону. И если ты, Фелл, не уйдешь добровольно, мы вынуждены будем прогнать тебя силой. Сегодня же ты выйдешь на площадь и объявишь народу о собственном низложении, мы найдем человека, который останется здесь по нашему указанию временно управлять всеми делами. И улетим ненадолго, чтобы вылечить отца. Потом вернемся. А ты… Нет, здесь я тебя не оставлю. Отец прав, таким, как ты, нельзя верить. Мы возьмем тебя с собой и высадим на какой-нибудь дикой планете, где нельзя умереть от голода, но, с другой стороны, где нет людей. Ты опасен для них, Фелл. Если же у тебя есть возражения, я готов их выслушать. Однако предупреждаю: есть другой вариант – отдать тебя в руки правосудия. Не думаю, что он тебе больше понравится. Все-таки необитаемую планету можно подобрать по вкусу, а там у тебя вряд ли будет выбор.

– А что, уже появилось галактическое правосудие? – ядовито поинтересовался Фелл.

– Представь себе, да, – не моргнув глазом, еще раз соврал Язон и добавил для убедительности: – Но тебя будут судить по законам твоей планеты.

– Вот только блефовать не надо, Даймед. – Фелл делался веселее с каждой секундой, казалось, он сейчас засмеется, не удержавшись. – Ты же знать не знаешь, с какой я планеты. И папуля твой этого не знает. Потому что все забыл! – Тут он действительно расхохотался. – Ты собираешься лечить своего отца от амнезии? Дурачок! Это не простая амнезия. Это вообще не амнезия, если хочешь знать. Ты спросишь, что это? А я и сам не знаю!

И он зашелся в смехе, как безумный, и долго не мог продолжать, хотя явно намеревался сказать что-то еще. Язон вдруг ощутил скрытый подвох в этой противоестественной ситуации. А значит… Значит, Мета в любое мгновение может начать стрелять. Вот уж будет совсем некстати!

– Успокойся, Фелл, – бросил Язон резко. – Мы пришли говорить. А не хохотать друг над другом.

– Я не над вами смеюсь, – проговорил Фелл как-то даже мрачно. – Так, просто накатило вдруг. – И выкрикнул резко: – Айзон! Ну эти-то, молодые, ладно. А ты, старый дурак, неужели не понимаешь, что ты не сможешь сегодня улететь отсюда?! Экран же не пропустит тебя.

– В к-каком это смысле? – Айзон, нервничая, даже начал заикаться. – Не п-понимаю…

– А чего тут понимать! – удивился Фелл. – Мы же пленники этой планеты, пленники собственного эксперимента. Только попробуй приблизиться к экрану, такая боль скрутит, ни один живой человек не выдержит.

– Ты что, приближался? – тихо спросил Айзон.

– Да, – ответил Фелл. – Я экран приближал к себе. Это не слишком сложно. Я вообще много чего понял, пока вы тут с Нивеллой ерундой занимались.

– Мы? Ерундой?! Погоди!.. – Айзон точно проснулся вдруг. – А как же Нивелла? Она ведь покинула планету. И даже дважды.

– Конечно. Только один раз через гиперпереход, а второй – на «Овне». Правильно? Ну, в этом,

в рванавре-то, ее хорошо крутануло, если хотела девушка попасть на Поргорсторсаанд, а угодила аж на Орхомен. Ощущения были, наверно, знатные, а уж про память я и не говорю. Что там сейчас с ее памятью, одному космосу известно. Впрочем, пусть теперь этим занимаются доблестные медики Лиги Миров. А вот второй ее побег намного интереснее. Я, кстати, так и думал, что на нашем «Овне» экран проскочить – как нечего делать. Не может же эта дьявольская машина бояться того, что сама и создала. Я только до сих пор не понимаю, как удалось Нивелле реанимировать маршевые двигатели. Хочешь – верь, хочешь – нет, а для меня это истинная загадка.

– Не верю, – откликнулся Айзон глухо.

– И не верь. Но я тебе еще в тот раз сказал: ведьма она.

– Почему же она тогда раньше не улетела?

– Ну, видишь ли, брат мой, – Фелл гнусно хихикнул на слове «брат», – ради твоих детей ни к чему ей было, а ради детей Ахаманта – дело святое.

– Ты негодяй, – проговорил Айзон почти шепотом.

– Возможно, – ответил Фелл невозмутимо. – Только я сейчас говорю правду, однако ты, похоже, и в самом деле не веришь мне, ни единому слову. А сын твой и его девушка в подобной ситуации могут наделать глупостей. Ты и впрямь, что ли, решил рваться напролом, чудик? Попробовать хочешь?! Попробуй, Айзон!

И Фелл вдруг так широко раскрыл глаза, словно хотел совсем выдавить их из орбит, и принялся смотреть на Айзона пристально-пристально. Гипнотизировал. Айзон почти сразу схватился за голову и уже через несколько секунд взмолился:

– Не надо! Что ты делаешь?

– Что я делаю? Приближаю экран. Кстати, совсем чуть-чуть. Могу приблизить сильнее. Попробуем еще раз?

– Нет, – выдохнул совсем обессиленный Айзон.

Не очень-то верилось Язону, что Фелл силою мысли действительно приближает к поверхности планеты пресловутый электромагнитный (или какой там?) экран. Обладая повышенной чувствительностью к эмоциям, мысленным приказам, прочим пси-излучениям, Язон должен был хоть что-то ощутить в момент этого изуверского гипноза. А он абсолютно не улавливал никаких импульсов мозга – ни отца, ни его мучителя. Значит, это чистая физика и физиология. Скорее всего в голову Айзона вживлено какое-нибудь устройство, а Фелл, вращая выпученными глазами, только тень на плетень наводит, отвлекает зрителей, как профессиональный фокусник, сам же тем временем рукой или ногой, а то и зубами какую-нибудь потайную кнопочку жмет…

Язон решительно оборвал поток собственных мыслей. Не это главное. Главное – в другом: изменилась расстановка сил. С точностью до наоборот. Как в смертельной драке. Только что ты держал пистолет, уткнув его в висок неприятелю, но враг провел лихой, непонятный, дерзкий финт, и вот уже твой пистолет смотрит тебе же в лоб. Но самое удивительное, что здесь стрелять-то никто и не хочет. Обе стороны просто намерены диктовать условия. И сейчас – спору нет, даже Мета понимает отлично – условия будет диктовать Фелл.

– Чего ты хочешь от нас? – прямо спросил Язон.

– Я хочу, чтобы вы полетели на планету Эгриси, нашли там наш старый корабль и доставили сюда. Еще лучше будет, если вы разыщите заодно и Нивеллу. Но главное – все-таки «Овен». Это в ваших же интересах. Надеюсь, я понятно объяснил, что другого способа помочь отцу у тебя нет, Язон. И запомни, мальчишка, – да, да, для меня ты мальчишка! – когда вы вернетесь на Иолк, распоряжаться «Овном» буду я, и только я.

– Но и ты запомни, дедуля, – окликнула его Мета ласково, – если за время нашего отсутствия с Айзоном что-нибудь случится, мне уже никакой экран не помешает. Я затащу тебя в пиррянские джунгли, и выброшу там в чем мать родила, и буду смотреть из-под защитного колпака, как ты подыхаешь в страшных мучениях. Это следует хорошо запомнить, старичок. Пошли, Язон. Мне все ясно.