Мир содрогнулся… Народ не заметил…
Шрифт:
Вон те двое – меж собой любовники, в нарушении природного естества. Этот взятки берёт, но пока умеренно, и не в ущерб интересам государству, так что не трогаем до поры до времени. Этот уже на крючок попался разведки одной из христианских держав – скоро перекочует в подземелье, и поведёт его туда лично Хаким. Этот к опию пристрастился – придётся в почётную отставку отправлять, как подорвавшего здоровье на государевой службе…
А вон ещё двое членов Совета – тоже вместе держатся. Но по причине вполне закономерной: они христиане. На них кое-кто из правоверных высших чиновников поглядывает недоброжелательно, но приходится терпеть: в каганате православных проживает много, и им приходится в мелочах идти на уступки. Впрочем, специалисты они неплохие, ничего не скажешь. И строго соблюдают установленные при дворе правила: в частности, никогда не приходят в Кремль не то что под хмельком, но даже с похмелья – в отличие, скажем, от того же Махмуда, уверовавшего в свою безнаказанность! Знают православные: что прощается своему – за то с них спросится строго.
В общем, разных, очень разных людей свели судьба и воля Селима в этом зале. Но если взять в целом – это команда профессионалов, которые всемерно крепят мощь каганата.
Грехи есть у каждого. В том числе и у каждого присутствующего. Но полезных для державы качеств больше. Несравненно больше. И пользы они приносят весомее, чем вредят своими грешками. Во всяком случае, так считает Селим.
Именно поэтому они все тут.
А грехи… Что ж что грехи!.. Лучше грешный труженик, чем праведный бездельник!..
Селим едва заметно усмехнулся: хорошо, что эти мысли не слышит имам – хоть и лоялен он к государю, а за подобные максимы мог бы и осудить!
… – Во имя Аллаха – начнём!
Все глядят на кагана Селима. О причине экстренного приглашения знают лишь немногие.
– Наш уважаемый министр науки и культуры Мамед-эфенди подготовил для нас неожиданный сюрприз, – продолжал Селим, жестом оставив попытавшегося подняться министра. – Скажу откровенно: я не знаю даже, как относиться к нему. К сюрпризу, имею в виду… Потому прошу всех выслушать нашего достопочтимого коллегу, и потом откровенно высказаться по существу услышанного. Слишком это… – каган нетерпеливо пощёлкал пальцами, однако так и не подобрал нужного слова и чуть-чуть улыбнулся, поведя руками в стороны – простите, мол, моё косноязычие. – В общем, выслушайте и судите сами!
По залу заседаний прошелестела волна – заинтригованные, члены Госсовета поворачивались к Мамеду.
Тот улыбался, довольный привлечённым вниманием.
– Вы позволите?.. – начал, было, он, глядя на правителя.
– Как вам будет удобнее, – не дослушав, отозвался каган. – Можете с места, а хотите – так к трибуне…
– Простите, – смутился министр. – Я хотел просить вашего дозволения докладывать не самому, а пригласить для заслушивания автора проекта.
Селим засмеялся над своей оплошкой.
– Конечно, уважаемый эфенди! Доведите до всех нас информацию как сочтёте нужным…
Руководителем проекта оказался человек, не слишком внешне похожий на учёного в его классическом представлении. Скорее уж, инженер, технарь. Он пришёл в строгом костюме – настолько новеньком, что возникало впечатление, что одежда куплена специально для доклада на заседании Государственного совета. Да и говорил руководитель под стать своему облику – чётко, коротко, конкретно, стараясь не показать волнения.
Звали его Сейид-устад
– Постарайтесь уложиться в десять минут, – обронил Селим.
Сейид вежливо, немного набок, склонил голову, по обычаю прижав ладонь к сердцу.
И начал.
– Уважаемый Великий каган Селим-джан! Уважаемые господа Совет! Уважаемый Мамед-джан! – персонально выделил он своего начальника, и многие понимающе захмыкали, ухмыляясь.
А руководитель проекта продолжал:
– Человечество всегда мечтало о возможности путешествовать во времени. Учёные спорили, возможно ли это, фантасты описывали, к каким бедам могла бы привести таковая возможность – даже термин такой появился в литературе: «эффект бабочки»… Но мы – не фантасты, мы практики. Так вот, наша лаборатория близка к тому, чтобы реализовать эту мечту…
– Вы изобрели машину времени? – воскликнул, не сдержавшись, кто-то из присутствовавших. – Но ведь это невозможно!..
В зале вспыхнул шум – все заговорили, задвигались, слышались восторженные восклицания, скептические реплики…
Имам Кадыр вперил в инженера острый пронизывающий взгляд. Один из немногих, он пока молчал.
Очевидно, первосвященник сейчас пытался оперативно определиться с тем, каково может и должно быть отношение к данному проекту со стороны официальной религии. Твёрдый и последовательный мусульманин по духу и государственник по сути своей, Кадыр в сложных ситуациях первым делом считал необходимым достичь компромисса между вопросами веры и интересами государства.
Селим мимоходом вспомнил его предшественника – имама Алиджана. Тот бы уже вскочил, закричал, потрясая кулаками, что такие изобретения противоречат воле Аллаха, и что нужно изобретение и все по нему наработки немедленно уничтожить, а всех виновных привлечь к шариатскому суду… Ну и так далее. Крепок в вере был покойный. Однако государственной гибкости имаму не хватало.
Не позвал бы его Селим на нынешнее обсуждение – потом бы просто перед фактом поставил, выслушав за то множество упрёков. Кадыр – другое дело! Тоже в вере крепок, нетерпим к ересям и беспощаден к еретикам… Однако никогда не принимает решение на эмоциях, сначала всесторонне обдумает, обратится к Несомненной книге, может собрать синклит богословов, где выслушает каждого… И, в конце концов, примет решение во благо державы, заручившись поддержкой авторитетов ислама, и соответствующих айятов Корана.
Вот и теперь сидит Кадыр, слушает внимательно… Только раз-другой мимолётно скользнул глазами по лицу кагана, пытаясь определить отношение того к происходящему. Нет-нет, не чтобы угодить – чтобы власть державная и власть духовная в принципиальных вопросах выступала заедино, как и подобает в истинно правоверном, хотя и светском, государстве!
…Устад Сейид молчал, пережидая шум. По его лицу трудно было прочитать эмоции. Однако Селим чувствовал, что тот торжествует! Ещё бы! Вызвать такую реакцию у высших чиновников Каганата!
Правитель слегка скосил глаза на сидевшего рядом помощника. Тот поймал взгляд, приподнялся с места.
– Господа! – негромко произнёс помощник. – Отпущенные на доклад десять минут продолжаются. Время на вопросы и реплики ещё останется.
Шум начал стихать – вышколенные чиновники такие намёки понимают мгновенно. Помощник жестом предложил Сейиду продолжить.
– Машину времени мы пока не изобрели, – поправил он. – И вообще не оперируем такими несерьёзными терминами… Но технически уже близки к принципиальному решению проблемы перемещения физического объекта в другие отрезки прошедшего времени.