Мир современных медиа
Шрифт:
Одной из характерных особенностей Сети является уникальная возможность самопрезентации индивида, конструирование собственной идентичности. В отличие от реальной жизни, где идентичность задана рождением или статусом, процесс ее конструирования в виртуальной реальности возможен самим субъектом и происходит в рамках речевой коммуникации.
Наиболее ярко этот тезис характеризует случай гендера в Интернете, анализируемый Марком Постером [Poster, 2000. P. 402–413].
Идентичность в виртуальном сообществе должна быть представлена, как минимум, именем и полом. И если в реальной жизни основной характеристикой идентичности также является этничность, т. е. расовая или национальная принадлежность, то в интернет-сообществах главенствующая роль отводится гендеру Гендерное тело воплощается с помощью гендерного текста, им же и ограничиваясь (хотя, конечно, существуют эмотиконы, или смайлики, призванные изображать
В этой связи интересен случай Джоан. Мужчина по имени Алекс представлялся на доске объявлений женщиной-инвалидом Джоан. Он забрел в виртуальное сообщество, потому что хотел поболтать с женщинами как женщина, но не мог сделать этого в реальной жизни, будучи ограничен маскулинной идентичностью. Когда его хитрость была раскрыта, многие женщины, общавшиеся с ним, испытали глубокое разочарование. Они были обижены этим подлогом, в то же время сожалея о «смерти» виртуальной подруги. Такое уникальное использование коммуникации нелегко найти в реальной жизни, жестко сексистски структурированной и иерархизированной.
Интернет порождает возможности совершенно нового конструирования идентичности, что позволяет психологам определять его основное качество – виртуальность как непрерывное конструирование образа мира и образа человека. (Одно из этимологических значений термина «виртуальный» – альтернативный, пробуждающий мысль.) Можно выделить несколько видов идентичности, существующих в Интернете: фиксированная идентичность (в электронной почте), изобретаемая идентичность (в случае с простыми диалогами в Internet Relay Chat, примером которой является случай Джоан); наконец, можно говорить об идентичности изобретаемой и предметно-ориентированной, возникающей в рамках виртуальных сообществ на основе пространств для множественных пользователей (типа Multi-User Dimensions – MUD). Последние представляют собой сообщества как регулярных (постоянных), так и нерегулярных сетевых игроков (пользователей), в которых уже фиксируются определенные признаки иерархизации. Регулярные, или квалифицированные, члены в них отделяются от гостей, которые, обладая временным статусом, получают меньше прав в управлении командами и т. д. Таким образом, в киберпростанстве существует асимметрия, которую можно назвать политическим неравенством, однако она в гораздо меньшей степени подвержена дискриминации по расе, возрасту, статусу и гендеру, нежели в реальном мире.
В определенном смысле Интернет можно уподобить хабермасовской публичной сфере, где происходит рождение неких самоорганизующихся форм, новых публичных арен, хотя и не выдвигаются претензии на истинность и существование критического разума. С развитием видео – и аудиоподдержки систем общения, пока строящихся в основном на тексте, такая виртуальная реальность может еще серьезнее заявить о себе, а жалобы на то, что электронные «деревни» суть не более чем эскапизм белых недообразованных мужчин, уже не будут казаться убедительными. (Подробнее о социальных проблемах в Интернете см. раздел IV.)
8. Изображение меньшинств и инвалидов в СМИ
Если понимать буквально заявления журналистов о беспристрастности и объективности подачи информации, которые, вообще говоря, составляют основу их профессионального кодекса, что – применительно к новостной информации – означает трансляцию фактов как фактов, то СМИ объективно сообщают новости (хотя мы знаем, что фильтрация информации всегда обусловлена форматом, т. е. объемом места и времени). На практике, однако, даже когда позволяет формат, некоторая информация сознательно оставляется без внимания, т. е. не сообщается, тогда как другие сообщения многократно повторяются; это означает предвзятость в подаче новостей, работающую на формирование групповых убеждений (и предубеждений). Хорошим примером этого служит изображение преступности в американских СМИ, которые, несмотря на все позитивные изменения, связанные с усилением толерантности в обществе (правда, скорее декларируемой, чем действительной), по-прежнему демонстрируют расовые стереотипы, прежде всего в новостных программах – в криминальной хронике. Так, среди американцев бытует мнение, что чернокожих среди преступников больше, чем представителей других расовых групп. Одной из причин существования этого убеждения является то, что в новостях чернокожих непропорционально часто представляют как совершивших преступление, тогда как белые чаще всего изображаются как жертвы этих преступлений. Если следовать принципам объективности деятельности СМИ, которые «всего лишь» сообщают новости, то частота «черной» преступности должна соответствовать действительности, т. е. данным криминальной статистики, согласно которой именно представители этой группы и должны чаще других фигурировать в ней как лица, совершающие противоправные, т. е. преступные действия.
Подтверждается ли информация СМИ о непропорционально большом числе преступников среди черного населения Америки? Анализируя то, как представлены цветные и белые в новостях на трех местных телеканалах, Роумер, Джемисон и Де Коту [Romer S., Jamison K. H. and de Coteau N., 1998] обнаружили, что за 14 недель наблюдений цветных чаще представляли как преступников, а белых – как жертв их преступлений, причем процентное соотношение сообщений о преступлениях, совершенных цветными, примерно на 20 % (sic!) превышало оценки, основанные на реальных статистических данных, представленных ФБР.
Конечно, это свидетельствует о пристрастном отношении СМИ к афроамериканцам, реально совершающим намного меньше преступлений. Не соответствует объективным данным и внушаемое медиа представление, что белые, как правило, жертвы. Так, по данным Бюро правовой статистики США, более половины преступлений против личности совершается белыми, а 64 % жертв таких преступлений идентифицировали нападавшего как белого.
Доказательной демонстрацией необъективности СМИ в освещении «черной преступности» сравнительно с другими расовыми группами посвящена работа Тийна ван Дейка «Транслируя расизм. Этнические предрассудки в сознании и речи» [Van Dijk T, 1991]. Предвзятое изображение чернокожих в СМИ на деле ведет к формированию в сознании населения иллюзорной (поскольку не подтверждается статистическими данными) корреляции между чернокожими и преступными деяниями, закрепляя и даже усиливая без того сильные и отнюдь не изжитые негативные стереотипы в отношении чернокожего населения Америки.
Удачная модель эволюции изображения национальных меньшинств в масс-медиа была предложена много лет назад С. Кларком [Clark, 1969], выделившим четыре стадии изображения их в телевизионных программах, которая хорошо работает и в отношении меньшинств вообще.
Первая стадия – непризнание (nonrecognition), на которой данная группа просто исключается из телепередач. Ее не высмеивают, ее не показывают в окарикатуренном виде; она отсутствует на телеэкране. Представитель другой культуры никогда бы не узнал, смотря телевизор, что данная группа вообще существует в этом обществе. (Именно таково было положение гомосексуалистов и лесбиянок в Америке практически до 80-х гг. XX в.)
Вторая стадия изображения меньшинств – высмеивание (ridicule), когда представители меньшинства представляются как некомпетентные и невежественные люди, т. е. принижаются и стереотипизируются. Здесь мы сталкиваемся с типичным примером доминирования через масс-медиа, когда собственный образ возвеличивается за счет снижения образа другого. (Сравнительно недавно, до 11 сентября, эту стадию высмеивания переживал образ араба: на американском телевидении крайне редки были положительные или вызывающие симпатию образы арабов или арабо-американцев.)
Третья стадия – упорядочивание (regulation), когда представители меньшинств предстают в качестве защитников существующего порядка – полицейских, детективов, шпионов или солдат. Именно таковы были первые типичные положительные амплуа афро-американцев в 60-х гг. прошлого века, ныне эта роль перешла к латиноамериканцам.
И последняя стадия – уважение (respect), когда меньшинство приобретает полный набор ролей – как положительных, так и отрицательных, что и большинство. Это не значит, что полностью исчезают стереотипные персонажи или что все представители меньшинства на телеэкране вызывают симпатию; просто расширяется диапазон приписываемых им качеств. Подобное расширение диапазона и означает признание за представителями данного меньшинства всей совокупности подлинно человеческих качеств – и хороших, и дурных черт личности, т. е. уравнивание этой группы с другими.