Мир в хорошие руки
Шрифт:
– Ты псих!
– Тебе Машура рассказала?
– Ты ее знаешь?
Разговор стремительно зашел в тупик. Вдруг припухшее от слез лицо пацана озарилось:
– Ты тот заяц, которого Маш из Дарро притащила! Тот, что из депота удрал!
Я поморщился и решил сменить тему:
– А что ты в депоте делал? И как тебя все-таки звать?
– Неон, – засопел мальчишка.
Я не совсем понял, имя это или желаемый продукт, но разбираться было особенно некогда. Очухайся ангел, попрет на нас злее прежнего. Я подобрал оброненный крылатым трезубец. Голубое пламя на конце погасло. Обследовал древко в
– Знаешь, как эта штукенция работает? – спросил я Неона без особой надежды.
– Магия, – пожал тот плечами.
Я вздохнул и швырнул ангельское оружие в дверной проем. Стука не услышал – видно, крылатый успел превратить верхний холл в такую же дыру, как и нижний. Признаться, неясный статус летуна меня беспокоил. Даже без своей вилки он мог показать нам, где раки зимуют. Надо было делать ноги.
Вверху все так же хлопало, трещало и вопило на разные голоса. Это наводило на мысли, что наш ангел не один. Я поделился своими соображениями с Неоном.
– Я не знаю, – неуверенно мотнул головой пацан. – Я не хотел в школу идти и в депоте спрятался. Там сидел, когда все началось. Мама меня звала, я слышал, но не отвечал… Ты ведь ей не скажешь, а?
Так, значит, вселенная иная, а дети одинаковы!
– Маму твою нам сначала еще найти надо!
Я выглянул между раскляченных белых крыльев. Пол в холле пропал, как и двери по периметру. На этот раз ангел постарался и спалил также лестницу. Ходу нам отсюда не было, хоть головой вниз кидайся. Только я об этом подумал, сверху послышались более громкие, чем прежде, вопли и грохот. Остатки гнезда содрогнулись. Сквозь них пролетело, размахивая руками и ногами, тело, очень похожее на Сконки, и исчезло в дыре, заменившей пол. Вопль затих далеко внизу. Следом за телом плавно, как осиновый листок, спланировал опустевший «скейтборд». Как будто чтобы нарочно подразнить, летающая доска остановилась посреди разоренного холла, медленно вращаясь вокруг собственной оси. Дотянуться до «скейтборда» не представлялось возможным. Допрыгнуть тоже, учитывая развалившегося в проходе ангела. Оттащить двухметрового воина неба я бы не смог – на вид в нем был центнер, если не больше.
– Вот дерьмо! – выругался я сквозь зубы.
– А мама говорит, что нельзя сквернословить! – заявил Неон, незаметно покинувший стул и теперь рассматривающий остатки родного дома через просвет между ангеловых крыльев.
– Она, конечно, права. Но вот без этой доски нам обоим хана и глубокая жопа.
– Ты тоже прав, – кивнул мальчишка и вытянул руку в сторону «скейтборда».
Тот дрогнул, днище засветилось ярче, доска остановила вращение и скользнула к нам, послушно замерев в паре сантиметров от пальцев Неона. Я глядел на вундеркинда, выпучив глаза. Это было покруче, чем в Сашкином «Гарри Поттере»! Неон выжидающе посмотрел на меня. Я замотал головой:
– Я летать не умею!
– Это ничего. Я буду править.
С этими словами пацан резво полез через ангела, который не возражал. Неон грациозно шагнул на доску, которая чуть качнулась под его ногами, но тут же снова обрела равновесие. Мальчишка поманил меня рукой. Теперь уже я судорожно вцепился в дверной косяк. «Скейтборд» был длинный, размером скорее со сноуборд, и места для двоих давал достаточно, особенно когда один из этих двоих – шестилетний пацан. Но при одной мысли, что под тонкой досточкой простирается пятиэтажная высота с жесткой землей под ней, у меня начинало сосать под ложечкой. Очень не хотелось уподобиться бедняге Сконки, мир праху его и все такое прочее.
Мои колебания не нашли сочувствия у Машуриного брата.
– Лезь, – приказал он, явно копируя семейную легенду – лейтенанта Динеша, – или хочешь с исуркхом наедине остаться?
До меня дошло, что исуркх был ангелом, то есть на самом деле ангел был исуркхом. Это решило дело. Я сделал глубокий вдох и влез на посланца небес, придерживаясь за крылья. Тут на меня что-то нашло. Прежде чем сделать шаг над пропастью, я выдернул из исуркха длинное белоснежное перо и подал Неону:
– Вот, сувенир.
Мальчишка только пальцем у виска покрутил. Но перо все же взял и, чуть подумав, заткнул себе за ухо. Вид у него получился лихой, прямо настоящий индеец. Я ступил на доску без особой грации и на подгибающихся коленях. «Скейтборд» дернулся, угрожающе накренился. Я замахал руками, стремясь удержать равновесие. Доска встала на дыбы и… перевернулась! В следующее мгновение я обнаружил себя висящим вниз головой наподобие летучей мыши. Неон висел рядом, скрестив руки на груди и пожирая меня укоризненным взглядом. Его черные лохмы смешно стояли дыбом… То есть свисали. Очевидно, «скейтборд» обладал каким-то полем, удерживавшим нас на поверхности. Я перевел дух:
– Переверни нас обратно. Если, конечно, можешь.
Неон только глазами сверкнул:
– Я-то могу! Если кто-то не будет мешать. Держись за меня и наклоняйся в ту же сторону. Ты тяжелый, если опять напортачишь, ни за что не выправим су-бонг.
Так, значит «скейтборд» в родне с «сушкой». Что и следовало ожидать, ведь папочка-то у них один. Кстати, а по случаю заварухи он вышел из кабинета? Неон бросил доску отвесно вниз, мы промчались сквозь развороченное «гнездо» и вывалились на свежий воздух. Тут мальчишка резко отклонился назад, я повторил его маневр, прогибаясь в спине и коленях. Нос су-бонга задрался, траектория его все больше выравнивалась, пока, наконец, мы не вышли из умопомрачительного пике – только чтобы оказаться в гуще воздушного сражения.
Вообще-то мне уже давно пора было выблевать, мешало только одно – отсутствие времени. Я был слишком занят, бросая тело вправо, влево, вперед и назад, пока су-бонг уворачивался от ветвей храмита и лучей, голубых и зеленых, которые резали воздух вокруг нас так же рьяно, как школоло – деньрожденный торт. Ангел действительно оказался не один. Двое его собратьев вовсю стремились поджарить защитников Саттарда молниями из трезубцев. Каннам тоже был здесь. Он уже вернул себе незабвенную махайру и теперь опробовал остроту оружия на предполагаемых похитителях.
Защитники, то бишь Динеш и его воздушная кавалерия, шмыгали вокруг крылатых на летательных аппаратах всевозможных фасонов – начиная от «скейтбордов» и «самокатов» и кончая различными моделями Су. Пилоты на досках фехтовали самыми всамделишными саблями, прямо как чапаевцы. «Сушки» плевались изумрудным огнем. Когда синие и зеленые лучи скрещивались, раздавались те самые странные хлопки, что я слышал из гнезда. Несмотря на численный перевес саттардцев, до победы им было еще далеко. Никакой стратегии в рисунке боя я различить не мог, отдельные пилоты сражались сами по себе, тогда как каннам с крылатыми заходили на наибольшее скопление врагов мощным клином: исуркхи расстреливали «сушки» на расстоянии, а то, что от них оставалось, дорубал каннам.