Мир, в котором тебя нет

Калугин Алексей Александрович

Если Касат был прост и понятен Граису, то Грудвар озадачил его даже больше, чем в тюрьме. Тогда Граис подивился тому, как расчетливо и точно действовал бородач, словно все детали побега были ему заранее известны. Сейчас же Грудвар был единственным человеком в комнате, который слушал Граиса с неподдельным интересом. И, как чувствовал Граис, слова его находили у Грудвара понимание. Нетрудно было сообразить, что бородач не отличался широкой образованностью, однако живой и быстрый ум позволял ему легко схватывать и воспринимать совершенно новые для

него идеи. Про себя ксенос отметил притом, что Грудвар пользовался еще и несомненным авторитетом среди вольных, такой союзник был бы ему весьма кстати.

Фирон, почти не принимавший участия в беседе, сидел ссутулившись, зажав руки между коленей. Он растерянно' переводил взгляд с одного говорившего на другого и жалко улыбался. Граис никак не мог понять, чем так сильно сумел привязать к себе далеко не глупого Фирона пустослов и демагог Касат, однако отчетливо осознавал, что Фирон разрывался между учителем и предводителем вольных. На его помощь рассчитывать не приходилось.

— Вот и отлично. — Касат сложил вместе ладони с широко расставленными пальцами. — У нас еще будет время поговорить. Ты ведь не собираешься покидать наш лагерь прямо сейчас?

— Мне некуда идти, — развел руками Граис— Поэтому сейчас я вынужден воспользоваться вашим гостеприимством.

— Пожалуйста. Конечно, тебе надо отдохнуть. Мида проводит тебя. — Касат посмотрел на Фирона, и тот сразу же вышел за дверь.

— Да пребудет с тобой милость Поднебесного, Граис из Сиптима, — сказал, прощаясь, Касат.

— Так же, как и с тобой, Касат из Сумия, — ответил Граис и направился к двери.

Он вышел из дома. Через некоторое время скрипнула дверь, послышались чьи-то шаги. Граис не сомневался — следом за ним идет Грудвар.

— Что произошло с Фироном? — спросил Граис, обернувшись к бородачу.

— А что с ним произошло? — сделал удивленное лицо бородач, хотя прекрасно понял, о чем его спрашивал Граис.

— Ты говорил, что и прежде знал Фирона, — сказал Граис.

— Верно, знал, — кивнул Грудвар.

— Прежде, насколько я помню, он не был таким скованным и замкнутым, как сегодня.

Грудвар, прищурившись, искоса глянул на Граиса.

— Ответь мне на один вопрос, — сказал он.

— Я слушаю тебя…

— Это правда, что пятнадцать лет назад Фирон, твой ученик, сдал тебя шалеям?

— Правда, — ответил Граис. — Но правда и то, что я сам его об этом попросил.

— Это действительно так? Ты не пытаешься сейчас оправдать Фирона?

— Мне нужно было встретиться с наместником, — сказал Граис. — А другого способа попасть к нему, кроме как позволить схватить себя, у меня тогда не было.

— Почему ты не сдался сам?

— В то время по Йеру бродило множество странствующих проповедников. Кое-кто из них называл себя моим именем. А мне нужно было, чтобы наместник не сомневался, что перед ним истинный Граис из Сиптима. Поэтому я и попросил Фирона указать шалеям место, где я ночевал.

— Понятно, — кивнул Грудвар. — Теперь я, наверное, смогу объяснить

тебе поведение Фирона. Он прожил пятнадцать лет, нося клеймо предателя. Вольные тоже далеко не сразу поверили ему. С твоим возвращением он связывал надежду на воскрешение своего доброго имени. А вместо этого… — Грудвар замолчал, потом как бы неохотно продолжил: — Если бы сегодня Фирон выступил в твою поддержку, это выглядело бы как предательство по отношению к вольным.

— Я бы не хотел, чтобы так получилось, — сказал после небольшой паузы Граис— Но поступить иначе я тоже не могу… По-видимому, рассчитывать на Фирона мне теперь не приходится…

— Тебе нужна помощь? — быстро спросил Грудвар.

— Пока нет, — ответил Граис— Но всегда неплохо иметь человека, на которого можно положиться.

— Если бы ты кое-что объяснил мне… — не закончив фразы, Грудвар умолк, ожидая, что скажет Граис.

Граис посмотрел на бородача с некоторой долей недоумения. Грудвар смутился и отвел взгляд в сторону, — хитрость была не самой сильной его стороной.

— И что же ты хочешь узнать? — спросил Граис.

— Да я и сам толком не знаю, — дернул плечом Грудвар. — Да только, когда ты разговаривал с Касатом… ты словно бы и не сомневался в том, что все будет точно так, как ты скажешь.

— А известно ли тебе, друг мой Грудвар, — улыбнулся Граис, — что во многом знании сокрыто много печали?

Бородач задумчиво почесал затылок.

— Да у меня и так в жизни радостей не много, — сказал он, тщательно обдумав и взвесив слова Граиса. — Так что терять-то мне вроде нечего.

— Не думал я, что снова обзаведусь учеником, — Граис оценивающе посмотрел на Грудвара и решительно добавил: — А впрочем, почему бы и нет…

— Граис!

Они оба обернулись — в нескольких шагах от них стояла Мида.

Девушка смотрела настороженно, но уже не так испуганно, как тогда в Халлате, в своем доме. Больше того, Граису показалось, что какое-то любопытство сквозило в ее взгляде.

— Она тебя проводит, — заторопился Грудвар, — она знает здесь все хозяйство.

И бородач быстро исчез.

— Идем за мной.

Мида развернулась и направилась вперед. Обогнув стоящую на пути скалу, они оказались около трех маленьких строений, возведенных, судя по их виду, наспех и совсем недавно. Мида подошла к крайнему домику, выглядевшему поприличнее остальных, и открыла дверь.

— Тюфяк с соломой и одеяло, — тихо сказала она. — Воду я принесу.

Девушка хотела было уйти, но, взглянув на Граиса, остановилась в нерешительности.

— Я буду здесь один? — спросил Граис.

— Здесь живут дозорные — сегодня их смена — они охраняют вход в лагерь.

Граис неторопливо опустился на тюфяк, вытянул ноги.

— Я завтра уйду отсюда, — как бы разговаривая сам с собой, произнес Граис. — Я об этом сказал Касату.

— Почему? — спросила Мида. Она стояла у порога и с интересом рассматривала Граиса. — И как ты будешь один? Тебя поймают и убьют.