Мир в моих руках

Свительская Елена Юрьевна

empty-line/>

История 17

Недоумённо моргнула, но всё-таки рассказала. Благ тут давно начальник, значит, думать умеет. И, может быть, поможет мне ещё что-то понять.

Чем больше говорила, тем больше Благ мрачнел. Вдруг он присел на край стола, устало потёр лоб рукой.

— Так… что ты понял? Расскажешь? — смутилась от его пристального взгляда, — Мне… мне просто интересно…

— Видишь ли, дитя… — белокрылый вздохнул, — Кайер — сын твоего мира. По крайней мере, слишком много зацепок говорят об этом… Он когда-то родился и вырос в вашем мире, потом как-то попал в наш. Возможно, что он — один из предыдущих Посланников Небес. Тогда его и сам Киа мог притащить

к нам. Но почему-то Кайер и Киа сцепились… Кайер вздумал вредить Киа и нашему миру. Я помню: он обожал войну и схватки… Когда он видел, как дерутся белокрылые и чернокрылые, глаза его сверкали оживлением, счастьем и восторгом… Я встретил Кайера несколько веков назад… в то время, как стал хранителем, но был изгнан из Белой земли. Он заступился за меня и спас мне жизнь. Мы странствовали вдвоём. Я тогда очень радовался, что у меня есть друг. И он даже оказался хранителем, как и я. Он не хотел спешить на Белую землю и преклоняться перед тогдашним Старейшиной, как и я. Я был очень рад его компании и настрою. Думал, раз так, значит, мы будем вдвоём — и вместе разрушим все эти дрянные устои Белой земли! И… мы разрушили их… Я стал Старейшиной белых хранителей. В том числе, благодаря ему… Но… сегодня я задумался, а так ли случайна была наша встреча? У Кайера был острый ум и он мог как-то подстроить нашу встречу…

Нынешний глава белокрылых задумчиво прошёлся по комнате, я ждала, когда он вернётся мыслями ко мне.

— Хотя… вид у него был в нашу встречу весьма… тоскливый. Такие обычно уже лежат в ожидании Прощального обряда, а он вполне себе ходил и двигался довольно шустро, — хранитель задумчиво посмотрел на потолок, словно там мог кто-то письменами выписать ответ на его вопросы, потом — надолго устремил взгляд в окно, — Короче говоря, я не знаю, сам ли он нападавших на меня натравил или же дождался подходящего случая, когда один из белокрылых попал в окружение многочисленных противников и не мог защититься? И думать об этом не хочу! — Благ вздохнул, — Но так он остался рядом со мной… и чуть позже мы добрались до Белой земли… вдвоём…

Я смотрела в глаза Старейшине… и на какие-то мгновение вдруг провалилась в них…

Благ, усталый, потрёпанный, зажатый в кольцо… Кайер, который неожиданно метнулся на его противников… Видела, как они стоят среди поверженных воинов… Как Благ вдруг тепло улыбнулся Кайеру, а тот — ухмыльнулся в ответ… Благ был счастлив… а Кайер… он как-то больше был задумчив… но он приветливо что-то говорил ему…

Старейшина снова вздохнул и отвернулся — картины тотчас же прекратили скакать в моей головой. Но стало больно, страшно больно…

— Не цепляй мои чувства и воспоминания, дитя, — глухо попросил хранитель, — Хотя бы сейчас. Это не твоя боль, а моя. Но ты можешь почувствовать её, как свою.

Но это гнетущее, рвущее душу чувство… боль… предательства… оборвавшейся надежды… ощущение, что крепкая опора под ногами рухнула… человек поскользнулся по льду… лёд треснул и он… провалился туда… в ледяную воду…

Отчаянно закричала. Мир поплыл…

Очнулась в объятиях Блага. Он сидел на кровати, держа меня в объятиях, и что-то пел. Я вначале не разбирала его слов. А потом он, почувствовав, что я очнулась, вдруг прекратил петь.

— И что ты теперь увидела? — спросил хранитель устало.

— Боль… предательства… и человек провалился под лёд…

— Я в то время думал, что этот ужас… Ужас, что друг использовал меня… И тот день, когда я провалился на льду и попал в трещину, похожи… — Благ вздохнул, — Это оба моих воспоминания. Но зачем ты ныряешь в чужую боль?..

— Не знаю, — тоже вздохнула, — Может, случайно. Может, потому, что мне любопытно, что в твоём сердце или в голове.

Мы какое-то время сидели так. Он обнимал меня, а я — молчала. Мне было уютно и тепло. Хотя странно… он же мне никто! Тем более, Благ — человек из другого мира! Если, всё-таки, человек… Но почему-то мне рядом с ним так спокойно… Словно мы уже знакомы давным-давно… Словно он доказал, что ему можно верить… Или доверие — это побочное воздействие использованного им Света?..

— Так… что Кайер?.. — спросила я наконец.

Благ шумно выдохнул и поставил меня на пол. Я упорно села на край кровати, рядом с ним, и вопросительно заглянула ему в лицо.

— Ты… не боишься меня? — вдруг тихо спросил белокрылый.

— Нет, — качнула головой, — Почему-то не боюсь. Прости.

Парень рассмеялся. Вдруг взъерошил мои короткие волосы. Я, возмутившись, вцепилась в его волосы. Он от неожиданности рухнул на кровать, на спину, а я — на него. Рассевшись на его груди, дотянулась до его причёски, мрачно запихнула в неё руки… Благ, оторопев от неожиданности, не сразу попробовал оторвать меня от себя, а я за то время успела превратить его роскошный и тщательно прилизанный длинный хвост в почти полное лохматое безобразие.

Рядом вдруг засмеялись. На два голоса. Мы — отрывающий меня Благ и рассевшаяся на нём я — недоумённо обернулись.

В спальне откуда-то вдруг взялись Тайаелл и Гаад. И открывшаяся их взорам картина обоих позабавила.

— Вы… что вы здесь забыли?! — мрачно осведомился поверженный мной Старейшина белокрылых.

— Прости, я его притащил, — сказал Тайаелл.

— Прости, что напросился без твоего разрешения, — Гаад развёл руки в стороны, — Но дело срочное.

Благ попробовал осторожно отцепить меня от себя — и я, поняв, что лучше не перечить — послушно отцепилась. Светловолосый поставил меня на пол. Я исподлобья покосилась на незваных гостей.

— Надя, погуляй по Белой земле, — попросил Благ, — Мы попозже присоединимся. Сейчас нам надо обсудить один очень скучный бумажный вопрос.

Тяжело вздохнув, вышла из комнаты, громко топая ногами. И бесшумно прокралась обратно, вжалась ухом в щель между дверным проёмом и дверью.

— Она не уйдёт, а будет подслушивать, — проворчал Гаад.

Ну, папа! Вот доносчик! Я тебе этого так не оставлю!

Последовала тишина. Вдруг кто-то из коридора сцапал меня за ухо. Я дёрнулась. Но ухо держали цепко. С ужасом оглянулась. Возле меня мрачно застыл Гаад. И, хоть он был и невысокого роста, щупловат, было что-то такое в его лице… серьёзное…

— И что ты скажешь в своё оправдание, дитя? — Старейшина чернокрылых сурово сдвинул брови, — Тебя не просили подслушивать под дверью.

— Ты… — я поначалу было запнулась, но потом гордо вскинула голову, даже поплатившись ухом и болью, — Ты сам в этом виноват!

«Потому что не ты, отец, занимался моим воспитанием!»

— Нахалка!

— Вредный свин!

— Кто? — брови его поползли вверх.

Вновь героически жертвуя ухом, скрестила руки на груди.

— Это которая свинья мужского пола. И вредная. Зовётся: вредный свин.

Моё ухо отпустили, в следующий миг Гаад сгрёб меня за рубашку с золотым вышитым саблезубым зайцем — и швырнул. Я съёжилась, разглядев перед собой лестницу… но приземлилась на одеяло… упав невысоко… Хм, чужая комната… мм… Гаада? Так, чтобы такое на белом-белом одеяле нарисовать и чем?.. А впрочем…

Расселась по-турецки на постели. Вай, обутая! Обутая и на чужой кровати, предположительно, моего папаши! И на Благе я в уличной обуви посидела… хотя Блага жалко… но, стоп, не время строить планы мести…