Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1
Шрифт:
Экономика настолько изменилась во второй половине XX в., прежде всего от того, что она быстро и успешно восприняла математический аппарат для нужд моделирования сложных экономических процессов. Сформировалась научная дисциплина — эконометрика, опирающаяся на измерение и математическое моделирование экономических процессов. Р. Фриш (1895-1973), основатель журнала «Эконометрика», и Я. Тинберген (1903-1994) стали первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике в 1969 г. «за создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». Обобщающим трудом, описавшим многообразие математических подходов к решению экономических проблем, стала фундаментальная книга «Основы экономического анализа» П. Самуэльсона (1915-2009), за которую он в 1947 г. был удостоен престижной награды Американской экономической ассоциации, а в 1970 г. стал первым американцем — лауреатом Нобелевской премии по экономике. Самуэльсон внес вклад в динамическую экономическую теорию своими исследованиями поведения экономики вне состояния равновесия и ее цикличности. Кроме того, он написал самый известный учебник по экономической теории — «Экономикс», выдержавший уже девятнадцать изданий, и сделавший экономические знания популярными во всем мире.
Если обратиться к динамике роста подушевого ВВП, то можно увидеть, что даже глубокие экономические кризисы не сказывались существенно на общей тенденции к росту (см. график 5). Однако вывод, что экономический рост мира решает проблему бедности, можно назвать поспешным,
Мысль о том, что современный экономический рост в XX в. необходимо рассматривать как рост, превышающий темпы демографического прироста, потому что численность населения устойчиво растет, и, следовательно, эффект от увеличения населения должен сказываться и на производительности экономики, была высказана американским исследователем С. Кузнецом. Исследовав статистические показатели экономической динамики 14 государств Европы, США и Японии за 60-летний период, Кузнец сформулировал исторически обоснованную теорию экономического роста. Анализируя распределение доходов населения, он предположил, что в странах, стоящих на ранних ступенях экономического развития, неравенство доходов поначалу возрастает, а затем по мере роста экономики имеет тенденцию снижаться. Это допущение позже легло в основу гипотезы перевернутой С-образной кривой, названной «кривой Кузнеца». Т. Пикетти в книге «Капитал в XXI веке» (2013) на основе статистических данных выступил с критикой такой гипотезы, предположив, что сокращение неравенства, вероятно, носило временный характер и причиной тому было снижение эффективности финансовых инструментов в годы мировых войн.
График 5
Динамика роста мирового ВВП на душу населения в 1950-2010 годах, в долл. 1990 года [29]
Английский экономист У. Филлипс вывел эмпирическую зависимость между ежегодным процентным изменением денежной заработной платы и долей безработных в общей величине рабочей силы в Англии на протяжении 1861 — 1913 гг., изобразив ее в виде кривой. Она имела отрицательный наклон, показывая тем самым обратную связь между указанными двумя переменными. Зависимость первоначально указывала на то, что чем выше безработица, тем меньше увеличиваются зарплаты в денежном выражении, а значит, — ниже рост цен, и наоборот, чем ниже безработица и выше занятость, тем больше прирост зарплат и тем выше темп роста цен. Главное новшество наблюдения Филлипса заключалось в том, что рост зарплаты в денежном эквиваленте может сосуществовать с весьма значительной безработицей.
Первоначальная связь безработицы с изменениями зарплаты постепенно трансформировалась в соотношение между ценами и безработицей, чего легко добиться путем вычитания из показателей темпов изменений денежной зарплаты показателей темпа роста производительности труда. Новая кривая Филлипса по–прежнему имела отрицательный наклон, причем она пересекала горизонтальную линию, характеризующую нулевой темп роста цен — нулевую инфляцию, при норме безработицы для Англии равной 2,5%, а для США — 4%. Это открытие полностью противоречило кейнсианскому идеалу полной занятости без инфляции в качестве цели экономической политики. Стабильность цен и безработица оказались не просто несовместимыми, а конфликтующими целями экономической политики: уменьшение безработицы оказывалось достижимо только ценой ускоренной инфляции, а уменьшение инфляции обычно предполагает увеличение безработных.
Экономическая теория стала напрямую связываться с экономической политикой: в 1960-е годы кривую Филлипса стали трактовать как график возможных комбинаций темпов инфляции и уровня безработицы, согласно которому политики, вооружившись представлениями об общественном благосостоянии, могут выбирать, что более допустимо — инфляция или безработица. Однако к концу 1960-х годов накапливалось все больше сомнений в стабильности зависимости Филлипса: обнаруживались значительные фактические различия в соотношении инфляции и безработицы. В конце 1960-х годов во многих странах инфляция наблюдалась без сокращения безработицы, а в начале 1970-х годов распространилась стагфляция, когда стагнация экономики и рост безработицы сочетаются с инфляцией. Стало ясно, что нет единой закономерности, а значит, не может быть и общего политического решения, так как не существует одной кривой Филлипса, и правильнее говорить о целой плеяде краткосрочных кривых Филлипса. Главным ответом на эмпирически установленные противоречия стала работа М. Фридмена «Роль денежной политики» (1968).
29
Maddison Project Database. URL: http://www.ggdc.net/maddison/maddison–project/
Теория экономического роста сыграла ключевую роль в осмыслении тенденций развития экономики в XX в. Одним из важных этапов стала теория стадий экономического роста У. Ростоу (1916-2003). Ученый выделил шесть стадий экономического роста (первоначально он писал о пяти, к которым позже добавил шестую). Первая стадия — это «традиционное общество», под которым понимались все без исключения «докапиталистические» общества: главными характеристиками здесь были низкий уровень производительности труда и господство сельского хозяйства с применением ручной техники и властью землевладельцев, иерархической социальной структурой и низким уровнем науки и техники. Следующей стадией Ростоу называл «переходное общество», когда стали возникать предпосылки для резкого ускорения темпов экономического роста (в частности, увеличиваются капиталовложения в производство, появляются новые технологические открытия, «новый тип предприимчивых людей» и централизованное государство). Третья стадия — это «взлет» (take–off) — период промышленной революции, связанный с повышением доли накопления капитала (с 5 до 10% национального дохода) и ведущий к резкому экономическому росту (особенно быстро в промышленности), радикальному изменению методов производства. Важно учесть, что, как показывает исторический опыт, далеко не все страны способны на удачный «взлет» в экономике, особенно в рамках так называемого «догоняющего развития». Вслед за относительно скоротечным взлетом следует четвертая стадия — «период зрелости», которой свойственны бурное развитие промышленности, дальнейшее повышение уровня капиталовложений (до 20% национального дохода), широкое внедрение достижений науки и техники, рост городского населения, увеличение доли квалифицированного труда. Вслед за зрелостью наступает «эра высокого уровня массового потребления» — важной переменой этого этапа развития становится то, что акцент переносится с массового производства на массовое потребление, что приводит к возникновению «среднего класса» и «государства всеобщего благосостояния». Позднее Ростоу описал и шестую стадию экономического роста — стадию «поиска качества жизни», когда на передний
Помимо стадиальности в объяснении экономического роста крайне важную роль играет причинность. Сегодня принято выделять два главных подхода к объяснению экономического роста: теория экзогенного роста (Р. Солоу) и теория эндогенного роста (П. Ромер). Существенная разница состоит в том, где искать причины экономического роста (и, в особенности, тех различий, которые наблюдаются в разных странах) — за пределами самой экономической системы или, напротив, внутри нее. В контексте таких размышлений исторический опыт и его понимание приобретают очень важное значение, потому что история становится интересным и полезным экзогенным фактором, который на протяжении долгих лет воздействует на экономическую систему, формируя основания для столь значительных различий, которые нам хорошо известны в современном мире.
Концепция экономического роста вызывала немало критики, прежде всего по той причине, что учитывала производственные макропоказатели. Способом учесть изменение самого человека в новых экономических условиях нового времени стала теория экономического развития, а с ней и измерение индекса человеческого развития (первоначально — индекса развития человеческого потенциала). Один из главных теоретиков экономической теории благосостояния, А. Сен, обратил внимание на то, что если для принятия политических решений индикаторы экономического роста являются существенными, то, с точки зрения жизни людей, они оказываются не слишком показательными. Исходя из этого, был предложен индекс человеческого развития (ИЧР) — интегральный показатель, рассчитываемый для межстранового сравнения уровня жизни, грамотности, образованности и долголетия как основных характеристик человеческого потенциала. Сегодня ИЧР стал стандартным инструментом при общем сравнении уровня жизни различных стран и регионов. ИЧР измеряется от 0 до 1 (чем больше значение, тем выше уровень человеческого развития, например, индекс лидера рейтинга стран за 2013 г. — Норвегии — равен 0,944) и включает три вида показателей: 1) ожидаемая продолжительность жизни; 2) уровень грамотности населения страны (исходя из среднего количества лет, потраченных на обучение) и ожидаемая продолжительность обучения; 3) уровень жизни, измеряемый на основании данных о валовом национальном доходе на душу населения (по паритету покупательной способности в долларах США).
Динамика индекса показывает, что несмотря на различные начальные условия (страны ОЭСР в начале XX в. были существенно впереди остального мира), темпы роста человеческого развития достаточно велики (см. график 6).
Одной из форм влияния истории на развитие историко–экономических процессов и различие их проявлений являются институты. По определению Д. Норта (1920-2015), институты включают в себя как формальные правила и неформальные ограничения (например, неписанные, но общепризнанные нормы поведения, достигнутые соглашения, внутренние ограничения деятельности), так и определенные характеристики принуждения к выполнению таких правил и ограничений. Образно говоря, институты — это правила игры, будь то закон или обычай, которые признаются участниками. Тем самым люди и их решения напрямую зависят от отношений в обществе, которые могут изменяться вместе с «правилами игры». Важным вкладом в понимание экономического развития стали работы экономистов–институционалистов, в центре внимания которых оказались так называемые трансакционные издержки, иными словами, стоимость эксплуатации экономической системы (от частной собственности до контрактных агентских отношений), которая может сильно различаться от страны к стране.
График 6
Человеческое развитие в мире в 1870-2007 годах [30]
** ОЭСР — страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD).
По сравнению с неоклассической теорией неоинституционализм добавляет к размышлениям о развитии экономической системы целый ряд дополнительных ограничений, обусловленных институциональной структурой общества и сужающих поле индивидуального выбора. Получается, что человеку свойственна ограниченная рациональность, потому что в реальности никто не обладает всей полнотой информации, что сказывается как на издержках, так и на решении о необходимых усилиях в каждой конкретной ситуации экономического выбора. Вместе с тем преследование собственного интереса вполне может доходить до вероломства или так называемого оппортунистического поведения, подразумевающего возможность нарушения экономических договоренностей. Если сторонники неоклассической теории в экономике предполагают, что экономика действует в условиях совершенной конкуренции, а любые отклонения расцениваются как «провалы рынка», с которыми можно бороться, например, с помощью государственного вмешательства, то приверженцы неоинституционального направления настаивают на том, что государство имеет ограниченные возможности влияния, поскольку также не обладает полной информацией и не имеет теоретической возможности ликвидации все тех же трансакционных издержек. Тем самым, если и говорить о роли государства, то сравнивать нужно не теоретическую модель конкуренции с конкретной экономической программой, а конкретные альтернативные экономические программы.
30
Расчет произведен по методике Программы развития ООН на основе ретроспективных данных в работе: Leandro Pradosdela Escosura. World Human Development: 1870-2007 // European Historical Economics Society. Working Papers in Economic History. N. 34. URL: http://www.ehes.org/EHES_No34.pdf
В рамках исследования тенденций развития в послевоенном мире стала обсуждаться концепция постиндустриального общества. Заметим, что, несмотря на существенный интерес к социальным переменам в обществе второй половине XX в., данный подход отталкивается именно от экономического сдвига, суть которого состоит в том, что научно–техническая революция и существенный рост доходов населения сместил приоритет от преимущественного производства товаров к преимущественному производству услуг. В такой ситуации все большее значение приобретают информация и знания, которые становятся производственным ресурсом. Так, к примеру, научные разработки становятся главной движущей силой экономики, а наиболее ценными качествами в экономике нового типа становятся уровень образования и профессионализм человека. В работе «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) Д. Белл (1919-2011) описывает три технологические революции, повлиявшие на структурные изменения в экономике и обществе: в XVIII в. — изобретение паровой машины, в XIX в. — распространение электричества и новые открытия в химии, а в XX в. — создание и широкое применение компьютеров, с которыми началась информатизация ключевых процессов экономического развития. Таким образом, эволюция технологий прошла путь от трудоемких к капиталоемким и далее к наукоемким.