Мир Вечного Полдня. Экспансия. (Тетралогия)

Басов Николай Владленович

То, что это было каким-то неявным началом войны, понимали даже некоторые из пурпурных. Так уж вышло. Манауш и Нифрат теперь составляли общую с людьми верхушку управления, в том числе и обозами, хотя этих двоих пока было мало. Рост с горечью иногда по вечерам размышлял, что знает теперь только командиров колонн, которых было пять. Иногда он, поднапрягшись, мог вычленить из общей толпы беловолосых людей с пурпурной кожей с пяток командиров рот, или компаний, как они между собой называли эти аморфные образования, которые настоящими ротами, конечно, не были. Но этого было мало, мало. Поэтому Ростик и сердился на себя, стараясь не показать эту рассерженность другим, потому что следовало бы знать в лицо унтер-офицеров и

толковых сержантов, но с этим было уже совсем туго.

На антигравитационных повозках, которые привели из Боловска аймихо, помимо необходимого расходного материала и продуктов, везли три довольно серьезных сооружения из глины, металла и древесного угля. Смысл этих сооружений заключался в том, что они позволяли производить некипяченую, но вполне фильтрованную питьевую воду. Для такого количества людей это было чрезвычайно важно – не хватало еще устроить в этом скоплении не слишком опрятных переселенцев дизентерию или холеру.

Конструкции эти придумал Бабурин, честь ему за это и хвала. На пурпурных эти установки произвели, кстати, немалое впечатление. Они впервые увидели, что о них не просто заботятся, но прилагают для этого немалую технологическую выдумку. Хотя Ростик и не хотел так думать, но вынужден был признать, что отчасти дисциплина, которая понемногу налаживалась, покоилась именно на этом изобретении. Особенно серьезно «водокачки» восприняли пурпурные женщины, которые, конечно, больше всех страдали от недостатка хорошей, здоровой воды.

Именно здоровой, потому что всякой болотной жижи вокруг было полно, всего-то в трех-пяти километрах в сторону от пути их колонн плескался Водный мир, где чего-чего, а уж воды-то было в избытке. Хотя и такого качества, что, как ее ни кипяти, до половины стакана все равно оседала какая-то голубовато-коричневая муть. Голубоватый цвет был вызван обилием всякой микроскопической живности, амеб и вообще планктона, а вот коричневатость появлялась из-за глины, от которой никаким кипячением, разумеется, избавиться было невозможно. Поэтому, наготовив относительно хорошей воды, в конце каждого дня фильры приходилось промывать. Но, как ни удивительно, от болезней эти средства защиты пока спасали.

Всего телег было до сотни, с десяток из них приходилось охранять, потому что там были пища и оружие. Стволы, как Рост решил еще в лагере, он пока не раздавал. Хотя предлог и, может быть, даже некоторая необходимость в этом уже возникла.

Дело в том, что в поле видимости от их охранительных отрядов появились двары. Не слишком много, десятка полтора вооруженных ящеров, как всегда, производящих впечатление силы и неуязвимости, поблескивающих своими вычурными доспехами. Пока они не предпринимали никаких агрессивных действий, только наблюдали, но кто знает, до какой степени двары склонны сохранять этот вооруженный нейтралитет и не бросится ли какой-нибудь из этих не вполне уравновешенных лесовиков на пурпурных, хотя бы по той причине, что они нарушили сложившиеся границы?

Впрочем, с лесными ящерами была договоренность, но как все получится – бог весть. Иногда Рост гораздо больше волновался о том, чтобы кто-то из его пурпурных не пальнул в ящеров с целью выяснить их реакцию или просто из озорства, но это случалось нечасто, слишком уж все его подчиненные бывали измучены под вечер… Хотя, с другой стороны, пальнуть могли именно из-за усталости.

Только спустя десяток дней Нифрат как-то рассказал, что ящеры пурпурным в целом понравились, причем настолько, что они рассматривают их как потенциальных союзников… ну, когда-нибудь потом, не сейчас, когда бунтовать нет ни сил, ни особого желания. Подумывая об этом, Ростик решил, что некоторые беглые пурпурные, которые пытались выбраться к своим через лес и вынуждены были вернуться в Лагерь, рассказали о гостеприимстве дваров. И у губисков то ли возникла какая-то отдаленная ассоциация с несупенами,

то ли еще проще – пурпурные приняли мелких древесных ящериц за подобие ярков, тех самых, с красивыми глазами. А возможно, ярки и мелкие двары на самом деле были в некоторой степени родственниками, и вот это напоминание о доме многим из пурпурных показалось хорошим признаком, как будто они приближались к их потерянному в пространствах Полдневья дому, месту, где они не будут изгоями или пленными, а станут жить, как будто весь кошмар их пребывания у людей закончен.

Рост даже жалел, что не может, предположим, переодевшись, отправиться как-нибудь к кострам пурпурных, чтобы послушать их разговоры за ужином, когда всегда такие вот байки, заблуждения и слухи и рассказываются. Слишком он был заметной фигурой, слишком его хорошо знал в лицо самый последний из пурпурных заморышей.

А детей в колонне каким-то образом оказалось чрезвычайно много. Даже непонятно было, как женщинам и семейным удалось их протащить с собой, когда выступали из Лагеря. Может, некоторые специально вернулись за ними, что бы Рост по этому поводу ни толковал им про грядущие опасности и трудности устройства на новом месте. Да, вероятно, так и получилось, и теперь с этим оставалось только примириться.

И женщин в походных колоннах было едва ли не больше мужчин. Но Ростику, который за годы службы в войсках Боловска привык к любым гендерным соотношениям, это постепенно стало казаться само собой разумеющимся. Он даже подумывал, если поход получится удачным и эти ребятишки с самого начала начнут привыкать к тому городу, который будет построен на другом конце континента, это будет правильно. Тем более что детей организовали в какое-то подобие детсадиков, где помимо ребятни всегда обретался кто-то из вооруженных пурпурных и, разумеется, воспитательницы.

В этом Рост тоже не сразу разобрался, но потом сообразил, что вызвано это близким соседством различных кланов пурпурных, именно что разделенных не по размерам тела, на г'мет, габат и п'токов, а по кланам, в которых иногда очень непросто относились к подобному соседству.

Что интересно, когда нужно было получать выдаваемые людьми вещи, например, пайки или обмундирование, клановых различий не возникало, действовал заведенный еще в лагере списочный ордер. А вот между собой эти пурпурные… Впрочем, в эти передряги Рост старательно не вникал, ему это было не нужно и не интересно.

Во время похода поддерживался не слишком строгий порядок. Нет, за нарушение походного графика, за выход из колонн, например, Рост ругался и наказывал, как мог. Хотя и это получалось у него не очень, не привык он ругаться, тем более кого-то наказывать. А вот во время стоянок каждый желающий мог подойти к нему и выложить все, что накопилось. Иногда требования были совершенно абсурдные, например, по поводу разделения топлива, тогда он просто пожимал плечами и отсылал к командирам рот. Иногда довольно серьезные, когда требовалось, например, отправить кого-нибудь из заболевших в Лагерь, хотя, следует признать, по мере ухода с прежнего места обитания таких просьб возникало все меньше. Пурпурные пробовали лечиться своими силами, благо бывших войсковых медслужбистов среди них оказалось немало, удалось даже создать подобие передвижного госпиталя все на тех же антигравитационных телегах.

Связь с самим Лагерем пока не нарушалась, Боловск прислал три антиграва, два грузовых, которые занимались постоянными поставками пищи и всего прочего. А вот третий Рост реквизировал для связи, он все равно был маловат для использования его в качестве грузовика, зато летал быстро и позволял перебраться через Олимпийскую гряду за считаные часы. Кроме того, с него очень уж удобно было осматривать вытянувшуюся цепочку телег, пурпурных и к тому же можно было определить скопления наблюдающих ящеров. Вот этим Ростик преимущественно и занимался.