Мир, затерянный во времени
Шрифт:
Улыбающийся молодой человек, явно благородного происхождения, подошел к Саргону. Поначалу юноша показался варвару одним из придворных, слащавых и лживых, но потом он заметил холодный блеск в его глазах и выправку настоящего воина. И тут Саргон догадался, что это не кто иной, как прославленный принц Парамир, один из тех немногих, кто готов был отдать жизнь не столько ради спасения умирающей империи, а во имя чести, потому что по-другому он поступить не мог. Принц дружески приветствовал Саргона, хотя варвар заметил недоверие, сквозившее и в его улыбке, и во взгляде холодных настороженных глаз. Тем не менее принц сделал вид, что не заметил рваные, пыльные лохмотья неизвестного варвара. Тем временем
– Мой дорогой граф, к нам явился воин, чтобы пополнить наши скудные ряды, – с усмешкой доложил Парамир. – Зовут его Саргон, и родом он с Островов Варваров.
Чойс кивнул и дружески улыбнулся, а Саргон вскинул руку в воинском приветствии. Граф окинул взглядом мощные мускулы варвара и усмехнулся, неожиданно обнажив белоснежные зубы.
– Ну что ж, добро пожаловать, воин! – прогремел он басом. – Нам как раз не хватало могучих рук и плеч. Похоже, что один варвар с Островов стоит тысячи обычных воинов.
– Господин граф, могу ли я полюбопытствовать, что за странные косматые люди только что находились здесь? Вы, судя по всему, о чем-то с интересом с ними беседовали? – с дерзкой ухмылкой спросил Саргон. – Раньше я никогда не видел подобных созданий.
– Это – воины из Друнтагара, – пожал плечами граф Чойс. – Точнее, дикари с гор. Самый огромный из них, с мохнатыми бровями – великий Троенир, предводитель горцев. Но хоть они и дикари, а все же решили стоять с нами насмерть у Стены Мира. Выглядят они, конечно, ужасно, однако сердца их чисты, Я это понял, когда увидел, как серьезно и внимательно они слушали все то, что я им говорил. Они привыкли воевать… Черные Орды, может быть, поэтому не решаются пока начать Последнюю Битву, потому что рассчитывали растоптать копытами своих коней всего лишь сотню защитников империи, а тут их разведка донесла, что к нам присоединились союзники, совершенно дикие и непредсказуемые. Откровенно говоря, я очень надеюсь на их поддержку и помощь. Но кто знает… Они ведь действительно совершенно непредсказуемых в своих поступках…
– Граф, а вы не думаете, что горцы могут перейти на сторону Черных Орд? – с тревогой спросил Парамир.
Нет, разумеется, – покачал головой Чойс. – Они будут нам верны, хотя сама империя и ее судьба их не так уж сильно волнует. В свое время имперские солдаты вели на горцев самую настоящую охоту, угоняя крепких молодых парней в рабство. У нас с ними не очень простые отношения, им есть за что на нас обижаться, однако дикарей из Богазкоя они ненавидят гораздо больше, потому что те постоянно нападали, беспощадно убивая женщин, стариков и детей горцев. Может быть, дикари и не помогут нам, потому что Последняя Битва может начаться в любой момент, а наши предполагаемые союзники еще не пришли к определенному решению. Но я уверен, что они не присоединятся к Черным Ордам… Ладно, Саргон с Островов, мы еще поговорим об этом, если нам будет отпущено для этого время.
Чойс повернулся и быстрыми шагами пересек двор, в дальнем углу которого его дожидался один из хмурых могучих горцев. Саргон услышал, как они тихо заговорили, но не смог разобрать ни одного слова. И тут он вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Чойс тоже взглянул в сторону варвара, затем на Парамира, стоявшего неподалеку, а потом вскинул вверх руку, закованную в золоченые доспехи, призывая Саргона подойти ближе.
Когда варвар приблизился к ним, то удивился, что и остальные жители гор уставились на него, словно увидели какое-то необыкновенное существо. Их глаза сверкали.
Троенир забормотал что-то на своем языке, но Саргон так и не понял смысла ни одной из его отрывистых, бессвязных фраз.
Чойс, совершенно сбитый с толку, тем не менее перевел:
– Они говорят, что их шаманы-прорицатели поведали о некоем варваре, в точности похожем на тебя. Я не все понял, потому что не слишком хорошо знаю язык горцев, но смысл в том, что их жестокие боги поднимут их на вершину величия в тот далекий день, когда с юга придет Лев-Герой, вооруженный огромным Молотом. Покажи им свое оружие – подними его вверх. До сих пор я ничего подобного не видел.
Бронзовый гигант с львиной гривой молча отцепил Молот Джатара от пояса, сжал рукоятку могучей рукой и медленно поднял страшное оружие высоко над головой. На металле засверкал первый луч утреннего солнца, и мощный Молот из темной бронзы стал подобен некоему символу из расплавленного золота, а через мгновение мускулистый полуобнаженный торс Саргона засветился в нестерпимо ярких солнечных лучах. Утренний ветерок взъерошил львиную шевелюру, которая напоминала изорванное в боях знамя. Горцы громко закричали и все как один рухнули на колени, вздымая пыль с плит, которыми был вымощен двор.
Троенир коснулся лицом ботинок Саргона, затем поднял голову и посмотрел на варвара.
Прошли прежние времена, – торжественно прогремел он на ломаном языке империи. – Колдун сказал, что великий человек-лев придет с молотом, как штормовой бог Гундар, и мы будем сражаться вместе с ним. Нас теперь будут считать не дикими зверями, а друзьями жителей городов. Великая слава придет к нам!
И все горцы вновь склонили головы до самой земли, бор моча: «Человек-лев! Человек-лев!» – а солдаты Последнего Легиона смотрели на них с нескрываемым изумлением.
Вскоре горцы ушли, переговариваясь между собой грохочущими, напоминающими звук камнепада голосами, постоянно оглядываясь и бросая на Саргона взгляды, полные суеверного благоговения. Никакие слова графа не могли заставить их вернуться назад. Они сказали, что им немедленно надо переговорить с шаманами своих кланов и рассказать, что предзнаменования сбылись.
Чойс подошел к офицерам, а Саргон с Парамиром направился в цитадель. Приветливый молодой принц показал варвару, где находится баня, и впервые за столько дней изнурительного путешествия вконец уставший воин подставил свое израненное тело под мощную струю горячей воды и принялся яростно стирать с себя щеткой дорожную пыль и грязь.
А позже, после нескольких часов сна, он познакомился с другими офицерами Легиона. Кроме Парамира из Гонд Амрахира, который пришел с несколькими храбрыми воинами из Шоуса, на встрече присутствовали рыцари из древнейших родов, такие как Керикус из Дорионота, отважный рыцарь Марганис, три брата из Кут Паладона, старый барон Драйстарк из Фазлар Кипа и еще несколько не столь именитых рыцарей, до этого служивших на военных кораблях. На плечах у них сверкали серебряные якоря – знаки отличия высших командиров состава флота. Их звали Амалрис Белый Шлем, Джемадар Большой, Озрис Серебряное Перо и его младший брат Остромар. Они, а также небольшое число храбрецов из долин, из Шоуса и мелкие землевладельцы, служившие в дворцовом Легионе Халсадона, и составляли войско, стояв шее у входа в ущелье Аркантира, чтобы вступить в последний бой с озверевшими Черными Ордами.