Мираж
Шрифт:
Все два часа Великий князь активно участвовал в разговоре, и часто его предложения оказывались наиболее приемлемыми. Лишь в конце беседы, как и в её начале, Кутепов вновь испытал неприятное разочарование. Вспоминали покойного императора-мученика, и вдруг Великий князь спросил:
— Как вы считаете, господа, Его Императорское Величество был человек или Бог?
Все промолчали, и Николай Николаевич продолжил:
— Я долго наблюдал за ним, думал и пришёл к выводу, что император был не человек и не Бог. Он как-то умел оказаться средним между Богом и человеком. Те, кто не понимали этого, не понимали и его поступков.
Прощаясь, Великий князь посоветовал Кутепову, именно Кутепову, а не обоим генералам, переговорить в Париже с представителем генерала Врангеля генералом Хольмсеном, выработать сообща такое воззвание к офицерам, которое можно было бы распространять среди военных в других странах. Напомнил также о необходимости начинать конкретную работу в России.
— Я был бы вам весьма благодарен, Александр Павлович, если бы на обратном пути в Сербию вы сообщили мне о результатах этих переговоров.
3
Леонтий Дымников жил на аристократическом правом берегу Сены, на улице Риволи, в небольшой, но роскошной квартире. Любимая комната — спальня, она же и личный кабинет — посетителей принимал в другом. Главное здесь — ЕЁ портрет кисти Дёрена: живое улыбающееся лицо, большие всепонимающие ласковые глаза. Портрет расположен так, чтобы видеть и с кровати, и из-за стола.
Всегда Леонтий был излишне чувствителен, а после грандиозного лондонского запоя, почему-то не убившего его, стал часто плакать. Лишь остановившись перед портретом и только назвав её имя, вытирал глаза. «Марыся, — говорил он, — я не знаю, зачем живу, если нет тебя. Потом вспоминаю: надо убить его. Поставить перед твоим портретом и долго разговаривать или мучать и заставить раскаяться... Но разве он раскается?..»
Леонтий отдыхал, читал по-французски вошедшего в моду и сразу же умершего Пруста. Роман нравился — там не убивали. Писал письма родителям в Ригу — это она сумела их перетащить. И снова плакал.
Зина позвонила днём:
— Лео, опять ко мне пристаёт тот русский офицерик.
— Что-то спрашивает?
— Пока нет, но чувствуется, что не просто так. Ходили с ним на Соколова. Кстати, встретила там твоего любимого генерала.
— Какого?
— Кутепова.
4
Через час весь состав агентства сидел в офисе, ожидая выступления диктатора. 10 сыщиков, несколько меньше помощников. Почти все из России. Не красные, не белые, но все чем-то обязаны Дымникову.
— Господа, — начал Леонтий. — Все свои заказы мы выполняем, сроки работы реальные. Только вот сейчас с хищением ковров у армянина господина Арутюняна задержка. Задержка у Ивана Кирилловича Шигарина.
— Я не там шёл. Ковры взяли не для продажи. Пойду по-другому и найду.
— Да. Вам это дело придётся продолжать. Всем остальным надо с завтрашнего дня, а кто может — с сегодняшнего сосредоточиться на заказе одного высокопоставленного лица.
Достал большую фотографию генерала Кутепова.
— Знаете, кто это?
Знали почти все. Даже французы.
— По некоторым данным, этот генерал сейчас находится в Париже. Нам ничего не надо знать о его намерениях и целях, но заказчик требует, чтобы сообщали ему о каждом шаге генерала, о каждой встрече. Сплошное наружное наблюдение. Разберите фотографии, бланки журналов наблюдения, и за работу. Собираемся здесь завтра в 10, когда что-нибудь прояснится. Прошу сообщить мне, кто пойдёт сегодня в ночь. При обнаружении объекта звонить немедленно. При необнаружении — каждый час.
Когда расходились, остановил Мохова — доверял каждому из своих, но этому почему-то хотелось верить больше, чем другим, может, потому, что в агентстве он единственный галлиполиец и рекомендован Воронцовым.
— Николай Дмитриевич, вы как-то говорили о необходимости завести секретаря-машинистку. Давайте обсудим. Нужна красивая, умная и в меру порядочная.
— Хоть бы и Зину.
— Она же проститутка.
— Она не на билете, а значит, не проститутка, а куртизанка. Помните Бальзака? «Блеск и нищета...»
— Согласен. Подумаем. Но теперь мы остались вдвоём и можем обсудить всю операцию. Кутепова надо не только найти и вести, но, главное, схватить и доставить сюда. Без свидетелей, выстрелов и других лишних звуков. Я представляю примерно так. Вы одеваете офицерскую форму и останавливаете генерала или такси, на котором он едет. Докладываете ему, что его срочно вызывают на рю де Гретель в Российское посольство к генералу Хольмсену. Специально прислали автомобиль. Может быть, не к Хольмсену, а к Маклакову, или ещё к кому-нибудь. Уточним. У меня для этой цели есть «Рено». Стоит здесь в гараже с фальшивым номером.
— Если будет сопротивляться? Он крепкий мужик.
— У меня есть хлороформ. Доктор сделал очень хороший проверенный состав. И у вас будут два помощника. Лучше из французов. Кого возьмёте?
— Я бы взял Сержа и Пьера — хорошие ребята. Я с ними сошёлся.
— Завтра с утра договаривайтесь с ними на приличную сумму, а сейчас подежурьте у телефона и на приёме, часов в 10 вечера я вас сменю.
— Попрошу в 9, Леонтий Андреевич: иду смотреть фильм с участием Мэри Пикфорд. И маленький вопрос: Кутепова в ту комнату?
Дымников, не отвечая, сделал прощальный знак рукой.
5
Вернувшись к 9 вечера в агентство, Леонтий к своему удивлению обнаружил за столиком всех троих из намеченной команды. Четвёртой была бутылка смирновской водки, окружённая маринованными рыбками.
— Что случилось? — спросил он. — Подписали ещё один Версальский мир? В России революция против революции?
— Пропиваем задаток, — сказал Мохов. — Полдела сделано.