Миражи любви
Шрифт:
– В этом не может быть сомнений! – прорычал Най. – Взгляните сюда, мэм!
Най опустился на колени и подобрал под столом кусочек тесьмы, судя по всему – от широкого галстука, а также золотой лорнет на порванной ленте.
– Вы когда-нибудь раньше видели это? Сэр Хью взял у него лорнет и с пренебрежительным видом исследовал его.
– Нет, не видел, – сказал он, – и более того, он мне не нравится, потому что слишком уж украшен драгоценными камнями.
Мисс Тэйн кивнула:
– Конечно, я видела его. Но это же доказательство! Он,
В этот момент Эстаси снова спустилась по лестнице, а за ней шел заспанный Людовик, держа в правой руке пистолет. Его взгляд прежде всего упал на кинжал, который мисс Тэйн положила на стол. Он поднял брови и покачал головой:
– Так вот эту хорошенькую вещицу хотели всадить мне в сердце? Ну и ну! А это что такое, Тэйн?
– Вы не узнаете это? – спросила мисс Тэйн. – Это лорнет вашего кузена.
Людовик посмотрел внимательно на лорнет, но взял в руки кинжал.
– О, вот это? Нет, я не могу сказать, что узнаю его, но, пожалуй, вы правы. Подумать только, что Красавчик рискнул прийти сюда и намеревался убить меня не чем иным, как этим средневековым оружием! Какая наглость!
– Судя по всему, он хотел убить вас спящим, чтобы избежать лишнего шума, – предположила мисс Тэйн. – Я не думала, что он рискнет прийти.
– Я хотел бы, чтобы вы отнеслись к этому серьезно, – важно произнес сэр Хью, видимо вспомнив о своих профессиональных обязанностях. – Так вы утверждаете, что этой ночью здесь на самом деле был ваш кузен?
– Какие могут быть сомнения, черт возьми! – ответил Людовик, пробуя указательным пальцем лезвие кинжала.
– Ваш кузен спрятался под маской?..
– Под маской? – с интересом переспросил Людовик. – Он был в маске? Боже, в этом весь Бэзил! Он сделал все, чтобы не рисковать быть узнанным!
– И вы думаете, что он пришел сюда, чтобы убить вас в постели? – настойчиво продолжал пытать Людовика сэр Хью. – В таком случае он отъявленный негодяй! Никогда не слышал о таких вещах!
Эстаси, забившаяся в угол кресла, оторвала руки от побледневшего лица и произнесла глухим голосом:
– Если он не взойдет на эшафот, я сама убью его! Я дам святой обет убить его!
– Нет, не делайте этого! – строго предостерег ее сэр Хью. – Вы не можете убивать людей в Англии, здесь вам не Франция!
– Нет, могу! И убью! – возразила Эстаси. – Может быть, даже на дуэли, но все равно убью! Надо вернуть Людовику то, что по праву принадлежит только ему. Но убивать человека, когда тот спит, – это просто позор!
– В ваших словах есть резон, – признал сэр Хью, – но, как мне кажется, вам сейчас нужен глоточек бренди.
– Мне не нужен глоточек бренди!
– Ну, если вы не хотите, так я выпью, – честно признался сэр Хью. – Я весь продрог в этой проклятой кофейной. Здесь такой холод!
Только когда Най угрюмо сказал, что Эстаси нечего беспокоиться о безопасности Людовика, потому что он предлагает провести остаток ночи в кофейной, та согласилась вернуться в свою спальню. Напоследок она удостоверилась, что Най и сэр Хью ни в коем случае не выпустят Людовика из виду, пока тот не запрется в своей комнате.
Сэр Хью был готов пообещать ей все, что угодно, но его рациональный ум ожидал дальнейшего развития событий в эту ночь. Как только обе женщины скрылись за поворотом лестницы, он положил лорнет Красавчика на каминную полку.
– Ну вот, они ушли, и мы можем чувствовать себя свободнее. Най, идите и принесите бренди, да захватите стакан для себя.
В ту ночь так больше ничего и не случилось, но на следующее утро Най, мисс Тэйн и Эстаси собрались на совещание, где решили, что, как ни неприятно это будет для Людовика, в течение дня он должен прятаться в подвале. Най сказал, что в гостиницу «Красный лев» ведут три двери и, кроме того, много окон, через которые также можно проникнуть внутрь. Прошлая ночь убедила его, что Красавчик так легко не расстанется с намерением убрать Людовика.
Стоял февраль, и на брайтонской дороге в эту пору было мало частных карет, но время от времени они все-таки проезжали, и их пассажиры были не прочь освежиться в кофейной. Вдобавок к этой публике в бар заходили местные жители, и поэтому любому незнакомцу было легко проникнуть в гостиницу, когда ее хозяин и Клем были заняты с посетителями.
Как и следовало ожидать, Людовик возмутился против такого заключения, и никакие обещания Ная устроить ему в подвале удобное пристанище не убедили его.
Сэр Хью, явившийся в гостиную как раз посередине возмущенной речи Людовика, не желавшего проводить время с бутылками и бочонками, заявил, что он лично не возражал бы против запаха хороших напитков.
– Вам может нравиться запах бренди, но разве вам понравится сидеть взаперти в винном подвале целый день напролет? – с негодованием воскликнул Людовик.
– Это зависит от того, какое там вино, – подумав немного, ответил сэр Хью.
После длительных уговоров, сопровождаемых мольбами обеих леди, которым особенно внимал Людовик, он все же согласился удалиться в свое подземное убежище, к тому же Эстаси тут же вызвалась разделить его заточение, а сэр Хью обещал зайти к нему после обеда, чтобы сыграть партию в пикет.
– Хотя почему вы собираетесь сидеть в подвале, если вам не нравится запах спиртных напитков, я никак не могу понять, – как-то невпопад добавил он.
Это неудачное замечание немедленно вызвало упреки со стороны мисс Тэйн:
– Может случиться так, что Красавчик Левенхэм войдет незаметно в дом и убьет Людовика – прежде чем мы все узнаем о его визите.
– Если этот тип приедет сюда сегодня, я бы перекинулся с ним парой слов, – сказал сэр Хью, и его лицо потемнело. – Мне кажется, я схватил из-за него еще одну проклятую простуду, ведь он вытащил меня из постели в такой холод.