Миро-Творцы
Шрифт:
Но теперь тут было тихо, пусто, мертво.
– Может, угроза Первому исходит отсюда? – предположил он. – А заодно и всем нам.
– Снова ты о пришельцах? Надоело!
– Вот зачем я тебя прихватил! – сообразил Вадим. – Чтобы на взлёте сбивать мои неокрепшие идеи.
– Если неокрепшие – держи при себе.
– Испытательный полёт, – возразил он. – А как же? «Идея должна созреть», встать на крыло.
– Ведь это бред! – не выдержала Кира. – Все твои придурошные круги, Хаос с Порядком,
– И что же, что бред? – успокоительно произнёс Вадим. – Разве в нём отсутствует логика? Представь, будто мы столкнулись с настолько чуждым, что наш рассудок не может переварить это иначе, как трансформируя в сказочные образы. Воспринимай бред, как отражение реальных событий, – но ориентироваться придётся по отражениям, потому что другого нет.
– А что там насчёт интуиции? Ты говорил…
– Твоей или моей?
– Обеих.
– Похоже, благодаря им ты увязалась за мной сюда, а я не стал тебе особенно возражать.
– А смысл?
– Видишь ли, милая, тут наклёвывается такой могучий узел!..
– «Временной», да? – вспомнила Кира. – «Поворотный момент Судьбы»?
– Пожалуй. Но в этот узел вплелись и наши судьбы. Ты можешь сказать, каким образом твоя жизнь увязана с Юлькиной?
– Понятия не имею.
– У тебя ведь на редкость сильный внутренний круг, – сказал Вадим. – Причём с рождения. А он не возникает на пустом месте – только при наличии подходящих объектов. Хотя формируется, наверно, ещё в утробе. Ты – дитя любви, а не какое-то приблудное чадо! И первые твои годы, видимо, складывались счастливо, упрочняя врождённые задатки.
– Есть чем гордиться!..
– Затем объекты пропали, – продолжал он, – но круг остался, и взамен тебе подбросили новую «семью». Так и получались янычары – рецепт проверенный.
– По-моему, ты заступаешь за грань, – холодно предупредила Кира.
– Милая, я только рассуждаю вслух, – возразил Вадим. – По-твоему, лучше это делать молча? Уверяю, я не зондирую тебя!
После короткой паузы девушка разрешила:
– Продолжай.
– Это кому нужно? – уточнил он.
– Мне.
– Справедливо. Итак, на твою детскую память наложили запрет, а для надёжности подпустили смутные образы – лишь бы не вспоминала, чего не надо. Но в подсознании это живёт, а интуиция коренится именно там.
– Зачем это потребовалось?
– Если интуиция выведет тебя на утраченные объекты, – сказал Вадим, – вспомниться может многое, даже слишком. Не убоишься такой лавины?
– Видно будет, – отрывисто сказала Кира. – Сначала пусть выведет.
Вадим вдруг затормозил, придержав девушку за плечо. Сейчас же она схватилась за плазмомёт, однако Вадим мягко задвинул её себе за спину, вместе с оружием. И только затем показал в конец коридора, где, вдоль самой стены, неслышно струилось тяжёлое и длинное тело, явственно полыхая теплом. Странно,
– Удав? – шепнула девушка ему на ухо.
– Питон, – поправил он так же тихо. – Даже не змея – теплокровный, таранного действия. Я уже встречался с таким.
Не торопясь, питон приблизился к закаменевшей парочке, в паре метров от неё свернулся в упругую спираль, высоко вздёрнув гранёную голову, и замер в очевидном сомнении: бить или не бить («вот в чём вопрос»). Пока что он двигался с величавой плавностью, но Вадим помнил, насколько молниеносно питоны умеют атаковать.
– Стреляю, – предупредила Кира.
– Погоди, – сказал он. – По-моему, этот приручён. Здешний страж.
В самом деле, небольшая голова зверя вмещала сознание, вполне сравнимое с собачьим и столь же приученное к подчинению. Собаки ведь тоже некоторым образом вассалы – по отношению к хозяевам. Только разрыв тут побольше, чем у людей, – как и собачья преданность.
Пару секунд Вадим и питон глядели друг на друга, сплавясь взглядами. Затем питон развернул свои массивные кольца и так же неспешно полился дальше, безоговорочно признав в человеке высшее существо.
– Заклинатель змей, – нервно хихикнула девушка. – Тебе бы в цирке выступать!
– Какой цирк – о чём ты? – откликнулся Вадим. – «Преданья старины глубокой»!.. Теперь есть лишь Студия.
Он ещё смотрел вслед питону, прикидывая, вправду тот оставлен сторожить или беднягу просто бросили. Чем же он кормится, господи! Ещё один бездомный, точнее, бесхозный. Товарищ Жофрея по несчастью.
– А говорил: зверья нет, – укорила Кира, как и положено, глядя в другую сторону. – И на сколько центнеров тянет эта козявка?
– Кто-то его приручил, а отвечать снова мне, – вздохнул Вадим. – Как бы он смотрелся в моей конурке, а?
– Ну, на кухне он бы смотрелся классно: отрезать по кусочку и жарить – на год хватит!
– Не любишь ты зверушек, – посетовал он. – А ведь из здешних эта самая симпатичная. Тут могут быть такие твари, «что вашей философии не снилось»… Вах! – удивился Вадим. – С чего я зациклился на Шекспире?
– Может, из-за него? – сдавленно спросила Кира, вытягивая перед собой задрожавшую руку. – Господи…
Рывком он развернулся, и сам ощутив за спиной неладное. Из-за ближнего поворота, а может, прямо из стены, выплывала призрачная фигура, едва заметная в инфрасвете, но разливавшая вокруг бледное свечение. И со странным, почти неощутимым сознанием, расплывшимся в облако.
Самое удивительное, что Кира тоже это видела. Зрелище оказало на неё неожиданно сильное действие, будто переполнилась чаша. Указующий перст девушки вибрировал всё сильней, однако руки она не опускала. Правда, и за оружие, слава богу, не хваталась. Чёрт знает, что могло статься с видением после хорошей порции плазмы.