Мироходец
Шрифт:
Вскоре оказалось, что Урза был не единственным мироходцем, путешествующим в компании смертного. За павильоном горел костер, около которого сидели двое: слепой карлик Варрасту и пожилая женщина, не пожелавшая представиться. Они любезно пригласили Ксанчу к огню и угостили похлебкой. Поначалу объяснялись жестами, но потом выяснили, что все трое неплохо владеют эльфийским, и беседа потекла своим чередом. Делились опытом общения с безумными мироходцами, рассказывали о своих путешествиях и виденных мирах. Ночь пролетела незаметно. Вместе с первыми лучами восходящего солнца у павильона появился Урза и объявил, что пора собираться в дорогу. Ксанча неохотно поднялась, сложила пожитки в заплечный мешок и обратилась к Мироходцу:
– Варрасту рассказал мне, что они с Манатаркой однажды сражались с существами из плоти и металла.
Но не успела она договорить, как раздался страшный взрыв, сбивший ее с ног. Казалось, горит сам воздух, опаляя легкие девушки.
А потом ей захотелось спать, да так сильно, что не было сил сопротивляться.
– Нет! – слышала она крик Мироходца откуда-то издалека, но ей было вовсе неинтересно, против чего он протестовал.
Сознание ее разделилось на две совершенно самостоятельные части. Ксанча как будто видела себя со стороны, лежащей в просторном белом шатре на кровати, покрытой шкурами. Она видела, как Урза трясет ее за плечи, а потом обнимает и прижимает к себе. Видела, что тело ее сплошь залито кровью, но отнеслась к этому со странным равнодушием и будто отдалялась от своего тела, поднимаясь все выше и выше, пока слепящий белый свет не охватил ее всю…
– Теперь поспи. – Голос Мироходца зазвучал внезапно, вызвав приступ головной боли.
Ксанча открыла глаза. «Что произошло?» – спросила она не разжимая губ.
– Смерть, – спокойно ответил вслух Урза.
Девушка вспомнила огненный шквал, холодную пустоту и яркий всепоглощающий свет.
– Мы должны вернуться. Варрасту и Манатарка…
– Знаю, знаю. Они встречались с фирексийцами. Манатарка погибла на Гастале.
Ксанча села на кровати.
– Давно?
– Два года назад. – Урза смотрел на нее непривычно ласково.
– Два года? – Девушка покачала головой и только теперь заметила, что волосы, которые она всегда стригла как можно короче, плывут шелковыми волнами по ее плечам.
– Все в порядке. Ты выздоровела. Я так боялся тебя потерять… – Мироходец замолчал, опустив глаза.
Ксанча попыталась встать, но ноги все еще не слушались ее.
– Скоро ты захочешь есть. Я принесу тебе еды. А завтра мы отправимся в Эквилор.
Мироходец исчез, а девушка осталась лежать на кровати, с трудом вспоминая, что с ней произошло на Гастале. Вскоре она заснула, а когда проснулась, увидела Урзу, сидящего напротив нее, и стол, на котором стояли блюдо с жареным мясом, фрукты и вино.
– У нас сегодня праздник, – торжественно объявил он. – Ешь и ни о чем не думай.
– Что случилось с Манатаркой?
– Она была молодым мироходцем. Я не знаю, зачем она заманила нас в эту ловушку, превратившись в павильон, где мы собирались. Понятно одно: она сошла с ума и стала хищницей.
– А что стало с остальными?
– Думаю, они спаслись, как и мы…
– Зачем ты встречался с ними, ведь ты никогда не общался с мироходцами?
– Я надеялся узнать, как добраться до Эквилора.
– Узнал?
– Да. – Урза очистил яблоко и подал его Ксанче. – Прости, я не думал, что все так получится. Когда ты умирала, я понял, что во всей вселенной у меня никого нет ближе и роднее, чем ты…
Впервые за многие столетия Ксанча увидела краску смущения на его лице.
– Я стал молиться богам…
Девушка представила Мироходца стоящим на коленях перед алтарем и улыбнулась.
На следующее утро они отправились в Эквилор.
– А вот и край времени, – проговорил Урза, когда они опустились на вымощенную серым истертым камнем дорожку.
Ксанча огляделась. Тяжелые сумерки скрывали почти весь пейзаж.
– Что ты думаешь об этом месте? – спросил Мироходец.
Девушка втянула в легкие воздух и сказала:
– Старое. Как будто здесь все давным-давно закончилось. Даже горы, – она кивнула на пологие холмы на горизонте, – такие низкие, будто стерлись от времени.
Урза кивнул. Они пошли по серой дороге к свету, мерцающему у подножия холмов. Стая летучих мышей, шелестя крыльями, пронеслась над их головами. Откуда-то со стороны послышались унылые завывания, перешедшие в тоскливый лай. Ксанча дрожала от холода и страха. Небо казалось чужим, из-за малого количества звезд, горящих тускло и неприветливо.
– Странное место, – прошептала девушка, все теснее прижимаясь к Мироходцу. – Не опасное, но таящее множество тайн.
– Если одна из них – Фирексия, то я не уйду отсюда, пока не разгадаю ее, – решительно ответил Урза.
Дорога привела путешественников в небольшую деревушку. Мироходец отстранил цепляющуюся за его рукав спутницу и поднялся в воздух, чтобы осмотреть селение с высоты.
– Ничего необычного, – пожал он плечами, приземлившись через несколько минут. – Обыкновенная деревня.
Ксанча улыбнулась. Если Мироходец позволил себе обыкновенные человеческие жесты и ничего не смог сказать об увиденном, то деревня не могла быть «обыкновенной». Но ее размышления прервал мужчина, внезапно появившийся из ворот ближайшего дома. Он спокойно приближался к гостям, радушно раскинув руки, и улыбался.
– Добро пожаловать в Эквилор, Урза, – произнес незнакомец, прищурив ярко-синие глаза. – Мы ждали тебя.
Глава 20
Как ни странно, Ксанча поняла все, что сказал мужчина. Такое случалось крайне редко в новых для нее мирах. Покопавшись в памяти, она определила, что незнакомец говорит на аргивском, на языке детства Урзы и ее фирексийских снов.
Прежде чем обнять Мироходца, мужчина коснулся своего лба, губ и сердца. В ответ Урза приветствовал его так, как приветствовал только самых близких.
– А ты… Ксанча, – обернулся незнакомец к девушке. По тому, что ее имя он назвал не сразу, фирексийка заключила, что он читал в ее сознании. «Если так, то делает он это гораздо лучше Урзы. По крайней мере безболезненно». Коснувшись себя трижды, он обнял девушку.
– Вы ждали нас? – спросил Урза.
– Да, – настаивал незнакомец, одной рукой поддерживая Ксанчу под локоть, а другой направляя Мироходца к одному из домов. – Вы шли через миры, и мы давно знали о вашем приближении.