Миротворец 45?го калибра. Сборник
Шрифт:
Я брел по вечерней Москве, и мне казалось, что плакаты «Общество без преступности», «Криминалу – нет» и «Ментальный контроль – гарантия будущего» издеваются, глумятся надо мной.
– Допустим, один из них сумел экранировать память, – бормотал я себе под нос. – Не всю, небольшой фрагмент, десятиминутный. Заставил себя не думать о преступлении. До сих пор это не удавалось никому, но допустим. Вот, например, Заика. Он крадется наверх, отпирает оружейную, берет карабин и скользит по коридору к кабинету. Врывается, стреляет другу в лоб,
Я перебирал в памяти кадры ментограмм один за другим. Комбинировал их, чередовал, сравнивал. И не находил ни единой зацепки.
– Ничего, папа. Пускай живут…
– П-приготовились! Особая м-мишень.
– Хороший розыгрыш. Привыкай, Дэн, в прошлый раз эти черти…
Я произносил реплики вслух, в хронологическом порядке и наугад, и снова по хронологии, пытаясь выцепить, выудить из потока слов необходимые, ключевые.
– Как твоя блонда, Псих?..
– Не женюсь. Подожду, когда ты подрастешь…
– Долго ждать придется…
– Поднимемся наверх, Псих…
– Ты поступаешь не по совести…
Я внезапно сбился с ноги и резко остановился. Зубр вызвал меня на разговор сразу после язвительной реплики Вредины. Он, фактически, прервал нашу беседу, не дал закончить. А значит…
Ничего это не значит, осадил себя я. Пока ничего – простое совпадение. Однако если предположить, что не простое… Или что не совпадение…
– Мне надо с ней встретиться, – выпалил я в лицо Терехину, едва вернулся с прогулки.
– С кем «с ней»?
– С Верой Зубаревой, дочерью покойного.
Терехин удивленно поднял бровь.
– Вы уверены, что она захочет с вами встречаться?
– Думаю, что нет. Но вы могли бы попытаться ее убедить. Пускай не встретиться, пускай поговорить по видеофону. Я должен задать ей вопрос.
– Здравствуй, Вредина.
С экрана видеофона на меня строго глядела яркая черноглазая брюнетка. Узнать в ней давнишнюю Вредину, четырнадцатилетнюю задиру и непоседу, было нелегко.
– Здравствуй, Псих.
Я замялся. О том, что я разыскиваю преступника, ей сказал Терехин. Как она отнеслась к этому, неизвестно. Скорее всего, в ее глазах я как был, так и остался убийцей ее отца.
– Я хотел бы задать тебе вопрос. Возможно, нам лучше увидеться. В кафе, например, или…
– Я не буду с тобой встречаться, Псих, – прервала она. – Задавай свой вопрос и проваливай.
– Хорошо, – я стиснул зубы. – Тогда, в тот проклятый день, у нас с твоим отцом вышел разговор. Я не помню, о чем он, вообще, но, может быть, ты догадываешься?
Вредина пару мгновений размышляла, потупившись, затем вскинула взгляд.
– Я не догадываюсь, Псих, я знаю. Речь шла обо мне. Отец считал, что ты… – она замолчала.
– Что он считал?! – Я едва на сорвался на крик. – Что он считал, говори, ну!
– Он думал, что ты меня домогаешься.
– Что-о?
– Что слышал. Он считал, что ты хочешь затащить меня в койку, понятно? У него были на то основания.
Я оторопело смотрел на нее. Ничего более нелепого я не мог даже предположить.
– Ты это знала и скрыла от следствия? – пробормотал я.
– Я ничего не знала. Это выяснилось много позже, уже после того, как погиб Дэн.
– Дэн? – ахнул я. – Дэн погиб?
– Покончил с собой. Больше я ничего тебе не скажу, Псих. Ты убил моего отца, и мне безразлично, из-за чего это произошло. Все, не звони мне больше.
Она разъединилась, а я еще минут пять ошалело разглядывал потухший экран.
– Несомненное самоубийство, – зачитал вслух Терехин. – Британские коллеги любезно прислали мне копию следственного заключения. Можете ознакомиться.
– Я не понимаю по-английски, – признался я.
– Что ж, давайте переведу. Согласно материалам следствия, такого-то числа, хм-м… два года назад, получается, Денис Зубарев провел вечер у себя на съемной квартире в компании сверстников. Выпивка, танцульки, какой-то новомодный фильм, все как обычно. Знакомые отмечали, что к концу вечеринки Денис стал мрачен, ушел в себя, на вопросы не отвечал или отвечал невпопад. По мнению свидетелей, такое состояние могло быть вызвано, хм-м… слишком вольным поведением некой Джейн Бартон, по-видимому, его девушки. Вечеринка оказалась скомканной, компания разошлась, квартира опустела. Через два часа после ухода последнего гостя Денис выбросился из окна. Квартира была на девятом этаже, смерть наступила мгновенно. Участники вечеринки, разумеется, подверглись ментоскопии, так что картина ясная. Предсмертной записки, правда, покойный не оставил.
– Что вы об этом думаете? – спросил я.
– Ничего, – бывший следователь пожал плечами. – Вы не представляете, Псих, сколько суицидов случается в мире ежедневно.
– Что ж…
Я поднялся и отправился в спальню. Что-то очень важное, ключевое прозвучало минуту назад, я пока не мог сообразить, что именно. Понять удалось, лишь фразу за фразой сопоставив услышанное с событиями восьмилетней давности. В день своей смерти Дэн был мрачен, рассеян и невпопад отвечал на вопросы. Так же, как в день смерти отца. Я вернулся в гостиную.
– Скажите, возможно ли выяснить, что за фильм смотрел Дэн перед тем, как покончить с собой?
– Какая разница? – удивился Терехин.
– Возможно, никакой. Однако мне хотелось бы знать.
– Хорошо, я свяжусь с британцами.
Через час я нашел этот фильм в Сети и его просмотрел. В тот момент, когда главный герой выбросился из окна, я понял, что ключ к разгадке у меня в руках. Я лихорадочно прошел поисковиком Сеть. Еще через час я знал, кто убил Зубра.