Мировая элита. Кого пустят в клуб для избранных

Поликарпов Виталий Семенович

На основе такой логики невыразимое находилось выше всякого имени, в том числе имени Бога; аналогично и в Китае неименованное Дао объемлет имеющее имя Дао. Поэтому никто не проклинал человека, идущего своим путем к вершине священного, это давало возможность мудрецам называть одну и ту же птицу разными именами, о чем идет речь в Ведах. «Диалог между верами был, но не было ожесточенной вражды. Фанатизм в Индии приобретал характер самопожертвования. Добровольно всходя на костер, индуистские вдовы или буддийские монахи доказывали глубину своей веры. Массового преследования еретиков и религиозных войн ни в Индии, ни в Китае не было» [317] .

317

Там же. С. 182.

Иная ситуация была в цивилизации Запада с ее классической логикой Аристотеля, где существовал закон исключенного третьего, на чьей основе сформировано убеждение об однозначности истинности своей

веры (A = A/B), толкающее тем самым к экспансии, необходимой для распространения истины. Вполне закономерно, что ислам осуществлял в Средние века экспансию и построил свой величайший халифат династии Аббасидов с центром в Багдаде, который простирался от Туниса до границ Индии и который по размерам не уступал Китайской империи; а затем основал в Индии великую Монгольскую империю [318] .

318

См. Кеннеди Х. Двор халифов. М., 2007; Беренстен В. Империя великих моголов. 2005; Hansen W. Pawi tron. W., 1980.

Еще б'oльшую экспансию осуществляло христианство в первые столетия после великих географических открытий, когда было завоевано почти полмира. Только потом завоевательный пафос христианства ослабевает и в результате Запад становится постхристианским. Поэтому с точки зрения ислама современный постхристианский Запад представляет собой религиозный вакуум, который Аллах велит заполнить. Нельзя пренебрегать данным фактором, так как он усиливает позицию исламского фанатизма и помогает им подчинить своей экспансии молчаливое большинство.

* * *

Второй подход живучести древних основ исходит из различия политических имперских и неимперских структур, что дает возможность одним цивилизациям выходить обновленными, возрожденными из лабиринта истории, другим цивилизациям погибать в этом лабиринте. «В рамках нового рассуждения Восток – сфера устойчивых имперско-конфессиональных цивилизаций: распадаясь, они восстанавливаются. Рушатся империи, но не имперский принцип. Происходят духовные сдвиги, но они существенно не меняют социального строя. Развивается внутренняя свобода личности, но никаких «прав человека» из этого не вытекает. Преемственность культуры сохраняется благодаря неприкосновенности написанного слова (в Китае) или своего рода табу на убийство брахмана (в Индии). В противоположность этому Запад – история прав личности, история экспериментов свободы, история независимого развития городов-республик, а в Новое время – наций-государств» [319] .

319

Померанц Г. Указ. соч. С. 185.

Между XVI и XVII столетиями экспансия европейских морских держав постепенно теряла свой религиозный и приобретала глобальный торгово-колониальный характер. Результатом стало складывание и развитие в капитализме системы политической гегемонии Британской империи, чье мировое господство совпало со становлением и расцветом буржуазной миросистемы.

«Хотя о «совпадении», – подчеркивает Б. Кагарлицкий, – говорить не приходится. Британская гегемония была важнейшим условием формирования миросистемы – империя развивалась вместе с капитализмом, обслуживая его и обустраивая новое мировое экономическое пространство политически. Однако Британская империя появилась не на пустом месте, она опиралась в своей идеологии и практике на длительную историю древних и средневековых империй, хотя сама представляла собой явление совершенно нового порядка – первую в мире буржуазную империю. В свою очередь, американская модель мирового господства, заместившая британскую гегемонию после Второй мировой войны, была одновременно и отрицанием старой имперской практики, и ее продолжением в новой форме» [320] . Именно развитие британской и американской модели мировой гегемонии позволило охватить весь земной шар и подготовило современный, финансово-электронный этап глобализации.

320

Кагарлицкий Б.Ю. Указ. соч. С. 7–8.

* * *

Самое интересное состоит в том, что развитие транснациональных корпораций (ТНК) привело к ориентализации жизнедеятельности цивилизации Запада. Этот феномен можно объяснить с позиции общей социологической теории комплексных систем Н. Лумана, которая по-иному рассматривает современное сообщество цивилизаций. В этой универсальной социологической теории, адекватной современному информационному обществу, понятие мир рассматривается как сложная система, нагруженная смыслом, что позволяет ей видеть спектр возможностей, его пределы и выход за эти пределы.

«Мы вводим здесь понятие мира, – пишет Н. Луман, – как понятия для смыслового единства различия системы и окружающего мира и тем самым используем его как предельное понятие, недифференцируемое далее. Приведенное к такой точке зрения понятие мира не обозначает (какой бы то ни было всеобъемлющей, тотальной) совокупности вещей, какой-либо universitas rerum, которую нельзя было бы мыслить без различий. Понимаемый как изначальное и феноменологически, мир дан как непостижимое единство. Благодаря

образованию систем и относительно него мир становится определимым как единство различия. В обоих отношениях справедливо, что понятие мира обозначает единство, актуальное лишь для смысловых систем, способных отличать себя от своего окружающего мира и на этом основании рефлектировать единство этого различия как охватывающего две бесконечности: внутреннюю и внешнюю. Таким образом, мир в этом смысле конституируется посредством от-дифференциации (здесь от-дифференциация означает фактор усиления контактов системы с окружающим миром в контексте динамики развития границы между ними. – В.П., Е.П.) смысловых систем, посредством различия системы и окружающего мира» [321] . Другими словами, здесь речь идет о конституировании мира при помощи от-дифференциации смысловых систем благодаря различию системы и окружающего мира. Существенным в таком случае является то, что этот мир неправомерно рассматривать как феноменальный мир, как нечто первоначальное, архаичное, так как он представляет собою завершающее единство, выстроенное на различии.

321

Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. СПб., 2007. С. 279–280.

Здесь речь идет о новом, нетрадиционном подходе к понятию мира, когда элиминируется традиционное центрирование понятия мира в «центре» и использование понятия «субъекта»; когда происходит замена этих традиционных понятий. «Его замещает центрирование на различии; точнее, на различиях системы и окружающего мира, которые от-дифференцируются в мире и тем самым конституируют его. Каждое различие становится, таким образом, центром мира, и именно это придает миру необходимость – он интегрирует для каждого различия системы и окружающего мира все различия системы и окружающего мира, обнаруживаемые любой системой в себе и в своем окружающем мире» [322] . Следовательно, мир имеет мультицентричный характер, причем в данном случае каждое различие может содержать в себе другие различия в своей системе или в окружающем мире.

322

Там же. С. 280.

* * *

Используемое в универсальной социологической теории Н. Лумана данное понятие «мира» дает возможность исследовать связь его семантики с социально-структурной эволюцией социальной системы, которая основана на разработке различия системы и окружающего мира в плане эмерджентного уровня социальных систем. «Не следует забывать, – пишет Н. Луман, – что любое «либо… либо…» должно быть введено искусственно на основании, которого оно не касается. Всякое различие навязывает себя. Оно приобретает способность к операциям, способность стимулировать получение информации через исключение третьих возможностей. Этому принципу следует классическая логика. Логика мира, наоборот, может быть лишь логикой включенного исключенного третьего» [323] . Такого рода логика позволяет понять изменение цивилизации в результате появления новых возможностей, которые способен использовать для удовлетворения своих потребностей человек как психическая (и физиологическая) система, принадлежащая окружающему миру. Ведь «при помощи различия системы и окружающего мира возникает возможность понимать человека как часть окружающего мира общества комплекснее и в то же время свободнее, нежели при его понимании как части общества; ибо окружающий мир по сравнению с системой как раз и является областью различения, обнаруживающей более высокую комплексность и меньшую упорядоченность» [324] .

323

Луман Н. Указ. соч. С. 281.

324

Там же. С. 285.

Таким образом, человек обладает большей свободой в отношении его окружающего мира, в том числе свободой в сфере функционирования цивилизации (общества) со всеми ее опасностями в лабиринте истории.

* * *

В начале XXI столетия значительно возросла роль креативности человека и креативности элит в нестабильной и неопределенной ситуации перехода от современного, финансового капитализма к иному социально-экономическому строю. Согласно дефиниции американского экономиста Л. Туроу, капитализм пророс из алчности, которая представляет собою ось, вокруг которой крутится колесо турбокапитализма [325] . В этом турбокапитализме главным являются деньги и их приумножение, поэтому колоссальное значение имеет алчность, порождающая как успех, так и провалы. Вся история капитализма – это история технологического прогресса и материального пресыщения, нестабильности, катастроф и бедности. Имманентными признаками капитализма являются бумы и крахи, причем нынешний глобальный финансово-экономический кризис свидетельствует о конце капитализма как системы.

325

См. Thurow L. Die Zukunft der Weltwirtsfchaft. F. am M., 2003. S. 56.