Мировая элита. Кого пустят в клуб для избранных
Шрифт:
Это знание пригодилось ему как государственному секретарю, определявшему внешнеполитическую деятельность Америки во времена президента Р. Никсона, и как советнику президента Америки по национальной безопасности (оба они – члены СМО). В этом плане заслуживает внимания замечание А. Ситнина, заместителя начальника Управления внешней политики Администрации президента России в 2002–2005 годах, который пишет: «Следует сказать, что мы не совсем правильно понимаем себе организацию работы внешнеполитических ведомств Соединенных Штатов Америки. Они устроены по принципу бизнес-корпорации, аналогичной «Кока-Кола» или «Дженерал моторс». То есть люди, которые там работают, воспринимают это как обычный бизнес-проект по продвижению в данном случае товара особого рода, на то, что называется «emerging markets». Это огромный бизнес. Наверное, общая оценка
Говорить, что они к нам относятся хорошо или плохо, совершенно бессмысленно. Они относятся к нам так же, как «Кока-Кола» относится к «Пепси-Коле». Она с ней борется, но сказать, что сотрудники «Кока-Колы» любят или не любят «Пепси-Колу», – это абсурд. Скорей всего, они и сами, может быть, и не пьют ни того, ни другого». Другими словами, лидеры Америки и России могут сколько угодно симпатизировать друг другу, однако это ничего не изменит в функционировании громадной бизнес-машины. Все дело заключается в том, что люди получают очень серьезные деньги, поэтому остановить эту машину способен только какой-нибудь глобальный катаклизм. «Вот это, на мой взгляд, момент, который в значительной степени недопонимается. Мы имеем дело не с какой-то такой централизованной системой, с которой можно о чем-то договариваться, а имеем дело с такой своеобразной матрицей, которая работает, в общем-то, вне зависимости от того, какой уровень существует между первыми лицами».
Вся эта огромная машина распределяет значительные финансовые средства в виде грантов, денежных премий и других форм поощрения среди населения той или иной страны, формируя тем самым колоссальную и самодвижущуюся агентуру влияния. «И вот после крушения Союза выяснилось, что вся эта машина рассматривает полем своей деятельности уже не только окраины империи, но и собственно саму Россию». Иными словами, государственный департамент Америки – это мощная машина, оказывающая немалое влияние на мировую политику, эффективность которой определяется ее децентрализованным характером.
Следует также иметь в виду то существенное обстоятельство, что государственный департамент Америки выстроен по образцу секретного общества, чтобы осуществлять тайное управление мировыми процессами. Ведь именно при президенте В. Вильсоне полковник Э. Хауз (1858–1938) создал по образцу английской секретной службы МИ-6 разведку госдепартамента США. Более того, им в 1916 году был организован внутри внешнеполитической разведки государственного департамента Америки специальный секретный Аналитический центр, который находился в оперативном подчинении МИ-6 и финансировался из секретных фондов Банка Англии. «Аналитический центр идеологически подчинялся лондонскому обществу «Круглый стол», а, следовательно, глобалистам. Этот Центр, помимо аналитической деятельности, занимался организацией финансирования Троцкого-Бронштейна, развивавшего идею мировой революции.
Именно этот Центр стал разрабатывать идеологию глобализма, которая встретила осуждение и сопротивление со стороны большой части американского истеблишмента. По сути, именно тогда и началось условное разделение американской элиты на две группы: глобалистов (интернационалистов, троцкистов) и государственников (изоляционистов, сталинистов, националистов). Именно Аналитический центр Э. Хауза стал основой для формирования Совета по международным отношениям, который был учрежден американским банкиром Морганом в 1921 году при активнейшей поддержке госсекретаря США Э. Рут, семьи Рокфеллеров, финансовых домов Мэлона, Форда и Карнеги.
Роль и значение Г. Киссинджера в мировой политике наглядно проявились в 1973 году, когда началась арабо-израильская война и нефтяной кризис. Поскольку Америка поддерживала Израиль, постольку ее задачей номер один было скорейшее заключение перемирия, согласно которому воюющие стороны отойдут на свои предвоенные позиции, а затем последуют усиленные поиски разрешения конфликта дипломатическим путем. Однако у Израиля в силу внезапности нападения быстро закончились боевые припасы, поэтому Америка решила обеспечить его некоторыми видами вооружения. Ситуация осложнилась тем, что в начале октября 1973 года Советский Союз стал осуществлять массированные военные поставки сначала в Сирию, силы которой начали отступать, а затем в Египет и одновременно с этим привел в состояние боевой готовности военно-десантные войска, призывая другие арабские страны вступить в войну.
В этот же день Соединенные Штаты приступили к переговорам о возможности полетов большего числа самолетов El Al без опознавательных знаков для доставки дополнительных военных грузов в Израиль. Одновременно госдепартамент стал оказывать нажим на американских коммерческих перевозчиков, побуждая их начать чартерные перевозки военного снаряжения в Израиль. Киссинджер считал, что такое решение вопроса будет свидетельствовать об относительно сдержанной позиции США и поможет избежать отождествления Соединенных Штатов с Израилем. «Мы понимали, что необходимо беречь чувство собственного достоинства арабов», – позднее говорил Киссинджер. Но вскоре стали очевидны огромные масштабы советских военных поставок, и в четверг 11 октября американцам уже было ясно, что без военной помощи Израиль проиграет войну. Согласно формулировке Киссинджера и в еще большей степени Никсона, Соединенные Штаты не могли допустить, чтобы их союзник был побежден с помощью советского оружия. Более того, кто мог представить себе последствия сражения до последней капли крови?».
Вместе с тем на арабо-израильскую войну наложилось объявление делегацией ОПЕК в Вене 100-процентное увеличение цены на нефть, что могло вызвать в случае расширения военных поставок вооружения Америкой Израилю возмездие в виде «эффекта снежного кома». Иными словами, речь шла об использовании нефти в качестве оружия, причем оружия весьма сильного в мире, где нефть является фундаментом существования сообщества цивилизаций.
Опасаясь нефтяного эмбарго, Америка предприняла энергичные меры параллельно совещанию министров нефти арабских стран в Эль-Кувейте, когда сначала Киссинджер, а затем Никсон вместе с Киссинджером приняли четырех арабских министров во главе с саудовцем Омаром Саккафом, которого Киссинджер характеризовал как человека «спокойного и мудрого». «Встреча проходила в обстановке сердечности и, казалось, между ее участниками вырисовываются некоторые общие точки зрения. Никсон обещал прикладывать все силы к заключению перемирия, что позволит «вести работу в рамках резолюции 242», то есть той резолюции Организации Объединенных Наций, в соответствии с которой Израиль должен вернуться на исходные границы 1967 года. Государственный министр Саудовской Аравии, казалось, подтверждал, что Израиль имеет право на существование, пока будет находиться в границах 1967 года. Киссинджер пояснял, что возобновление американских поставок Израилю не следует воспринимать как действие, направленное против арабов, что это скорее вопрос отношений «между США и СССР»: Соединенные Штаты были вынуждены прореагировать на русские поставки вооружений. Положение, ранее существовавшее в регионе, добавил он, неприемлемо, и, когда война закончится, Соединенные Штаты возьмут на себя активную дипломатическую роль в достижении позитивного мирного урегулирования».
В итоге президент Р. Никсон пообещал Саккафу помощь Г. Киссинджера как посредника, что должно было являться, по-видимому, безусловной гарантией успеха. Он стремился убедить Саккафа и других министров, что, несмотря на свою национальность, Г. Киссинджер «не был подвержен давлению внутренних, то есть еврейских кругов». Далее Р. Никсон сказал: «Я понимаю, что вас смущает тот факт, что Киссинджер – американец еврейского происхождения. Американец еврейского происхождения может быть хорошим американцем, и Киссинджер – это хороший американец. Он с удовольствием будет работать с вами». Если Г. Киссинджеру было весьма неприятно и он еле сдерживал ярость, то Саккаф выглядел растерянным, ему пришлось ограничиться фразой: «Мы все в какой-то степени семиты».
После встречи Г. Киссинджер сообщил своему аппарату, что на совещании вообще не было никаких упоминаний о нефти, что арабы вряд ли будут использовать нефть в качестве оружия против Соединенных Штатов Америки. Однако это именно и случилось: «В субботу 20 октября в два часа ночи Киссинджер вылетел в Москву для обсуждения условий перемирия. Уже в самолете он узнал еще одну ошеломляющую новость: в ответ на продолжение военной помощи Израилю Саудовская Аравия, перешагнув установленный порог сокращения добычи, прекратила все до последнего барреля поставки нефти в Соединенные Штаты. Другие арабские страны уже поступили так же или готовились к этому. Нефтяное оружие теперь полностью вступило в игру, оружие, по словам Киссинджера, «политического шантажа». В результате существовавший почти тридцать лет послевоенный нефтяной порядок окончательно прекратил свое бытие, причем нефтяное эмбарго вызвало нефтяной кризис в Америке…