Мировая закулиса против Путина
Шрифт:
Путин и его окружение никогда не выступали открыто против демократии в ее классическом понимании («власть народа» по-гречески). Более того, они публично присягают ей на верность. До тех пор, пока шкала популярности Путина зашкаливает за 70–80 процентов, они могут быть спокойны за свое благополучие. Но это, надо полагать, не вечно. Беда пока в том, что в России нет реальной оппозиции, а поэтому нет сменяемости власти в ходе демократических, а не контролируемых выборов. Для руководства той структуры, которую журнал «Форин афферс» назвал «Russia Incorporated», потерять власть — это, прежде всего, потерять возможность прямого и неконтролируемого доступа к государственным ресурсам, к российской казне и бюджету. А еще страшнее — перспектива отвечать за все свои беззакония. Лихорадочная законодательная активность Госдумы в 2012–2013 гг., нацеленная на создание юридического фундамента для диктатуры путинского клана, и попытки чекистского «фельдфебеля в Вольтеры дать» всей Российской академии наук, в этой связи весьма показательны. Конечно, в руководстве «Russia Incorporated» понимают, что в России по сильной руке силовиков, помимо них самих, тоскуют далеко не все. Более того, понимают, что число противников такого варианта развития, а точнее деградации России, с каждым днем растет. Поэтому все принимаемые режимом меры по схеме «держать и не пущать» нацелены прежде всего на то, чтобы число недовольных режимом и сторонников демократического пути развития России не перешло в критическую массу.
Когда на декабрьской пресс-конференции 2013 г. Путина спросили, кто мог бы стать его соперником на выборах 2018 г., он назвал первыми лидеров системной оппозиции — Зюганова, Жириновского и Миронова, т. е. лидеров партий, давно и прочно интегрированных в нынешнюю политическую структуру «суверенной демократии». Такого рода оценка лестна только для этих лидеров, но губительна для их партий. Путин просто, таким образом, заявил, что альтернативы себе не видит. И в данном случае он, конечно, прав. Наряду с точечной дискредитацией лидеров внесистемной оппозиции, при Путине регулярно проводится и повышение норм прикорма лидеров оппозиции системной. Так, например, Зюганов договаривается с Кремлем не только о приватизации своей цековской дачи, но и о том, чтобы КПРФ отдали на кормление какое-нибудь губернаторство, а Жириновский получает от Путина индульгенцию на экстремистские высказывания. Это, не говоря о повышении месячной зарплаты народным избранникам до 250 тысяч рублей, а лидерам парламентских партий едва ли не в два раза больше. Таким образом, выпускается пар недовольства в рядах системных оппозиционеров и одновременно обеспечиваются политические тылы. Но так долго продолжаться не может. Рано или поздно крышку котла сорвет и она ударит в первую очередь по головам тех, кто пытался ее удержать. Конечно, власть этого боится. Но не меньше она боится и реальной, а не интегрированной в систему оппозиции. Справедливо замечает политолог Александр Кынев: «Сегодня происходит все более сильное разочарование значительной части граждан в формальных политических институтах, которые власть сознательно дискредитировала. Доверие к политической системе упало. Общий тренд — удержать власть любой ценой — приводит к тому, что власть теряет легитимность».
В июне 2015 г. российский Институт приоритетных региональных проектов презентовал исследование «Городской средний класс в России: есть повестка, нет партии». Под «средним классом», подчеркивают авторы доклада, подразумеваются «срединные слои общества», которые являются основой, базисом для формирования в России «подлинного среднего класса». По мнению исследователей, у указанных слоев существует явный запрос на политическую силу, представляющую их интересы. Однако, как и в 2012–2013 годах, абсолютное большинство респондентов, представляющих средний класс, такой партии не видят. Существующие проекты опрошенные характеризуют как «показуху».
При этом, по данным авторов доклада, в 2012 году ряд респондентов все же называли в качестве выразителя своих интересов оппозиционные «праволиберальные силы». По словам директора Института приоритетных региональных проектов Николая Миронова, чаще всего в этом качестве говорили о «Гражданской платформе» Прохорова, в меньшей степени — о «Яблоке» и несистемной оппозиции.
Любопытно, что организация протестных митингов большинством опрошенных не приветствуется, хотя в 2012 году около половины респондентов в целом положительно воспринимали массовые акции, в том числе и протестные, рассматривая их как одну из возможностей добиться от власти решения проблем, обратить внимание на острые вопросы.
«Какой смысл протестовать? Надо предлагать варианты. Работать нужно. Протест — это халявщики, кому делать нечего…» — так в настоящее время объясняют свое мнение исследуемые. В 2012-м и «яблочники», и представители несистемной оппозиции также представлялись малозначимой силой. Скорее средний класс окончательно потерял надежду на то, что с этой стороны кто-то реально может способствовать решению их проблем.
Правда, согласно документу, отдельные случаи протестной деятельности опрошенные считают обоснованными, в частности, акции валютных ипотечников. Выпавшим из сознания срединных слоев оказывается именно «белоленточный» протест, оказавшийся нерезультативным «Кроме того, в регионах у срединных слоев вызывает отторжение чрезмерное «западничество»», — говорит Миронов. Да к тому же и Путин их дискредитировал, сравнив белые ленточки протестующих с презервативами.
По сравнению с 2012 годом идеологические характеристики партии интересуют респондентов в меньшей степени. Если раньше существовал запрос на умеренно-правую и либерально-демократическую идеологию, то теперь представителей изучаемой группы гораздо больше волнует «способность партии к действию», чтобы она могла бороться за права и интересы своего электората, завоевывая места в представительных органах власти. Также респонденты хотят, чтобы «их» партия, даже не обязательно оппозиционная, занималась «общественным контролем» и «работой на местах».
Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов считает, что у изучаемых слоев действительно есть запрос на некую новую политическую силу. По его мнению, на данный момент голосуют они во многом «по инерции»: «Эти слои ищут разумной середины, но в нынешнем политическом пространстве, к сожалению, не находят ее». Эксперт объясняет, что это люди, которые адаптировались к условиям рынка, готовы работать и «хорошо получать»: «Но им нужны понятные гарантии и правила игры, причем не тот навязываемый сейчас консервативный порядок, который чуть ли не домострой предлагает вернуть». Срединные слои общества стремятся к постоянному улучшению условий жизни и работы, им нужна «идеология медленного движения вперед». «Подобная политическая сила сможет, как магнит, притянуть к себе соответствующий электорат со всех сторон», — уверен Миронов. При этом, гласит исследование, у среднего класса сохраняется высокий уровень доверия к федеральной власти, персонализированной в фигуре президента. Это доверие проявляется на фоне недовольства общей политической системой в связи с ее коррумпированностью и «дисфункцией формально-правовых институтов». Исследователи объясняют данное явление противоречием между эмоциональными и рациональными установками респондентов. По мнению Миронова, это связано с тем, что срединные слои общества не видят альтернативы Путину: «Хотя ситуация, вероятно, изменилась бы, появись новый яркий лидер с осмысленной стратегией развития страны».
В поисках нового лидера
Поляризация политических сил в России к началу путинского третьего срока еще не достигла критической точки. Но процесс этот идет и весьма активно, как показали массовые протесты 2011–2013 годов, тем более что с Запада его активно стимулируют. Можно ли его остановить? Каким путем следует идти России, чтобы избежать своего Майдана и, значит, очередной катастрофы? Сценарии дальнейшего развития страны Путину и его команде предлагают и справа, и слева. А у либеральной, прозападной оппозиции есть только один сценарий — «Россия без Путина!». Русские националисты правого толка пока что за Путина, но не исключено, что и они поддержат этот лозунг либералов, если ВВП не оправдает их надежд.
Теперь о том, какой сценарий для России предлагают либералы. Один из лидеров несистемной оппозиции Навальный реальной программы не имеет. Его партия «Народный альянс» — структура достаточно рыхлая и организационно, и политически. Основная его цель — захватить власть в России любой ценой. Что он будет делать с этой властью, никому не ясно. Одна из ярых его последовательниц и идеолог несистемной оппозиции, главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац вообще выступает за раздел России. В эфире «Эха Москвы» она заявила: «Я, честно говоря, не вижу особой проблемы, и если Россия разделится по Уральскому хребту. Я думаю, что это неизбежно». А Сибирь, считает она, так или иначе станет «экономическим вассалом Китая». Активно продвигаемый в лидеры оппозиции Михаил Касьянов так и не смог избавиться от своей репутации взяточника времен ельцинского правления и клички «Миша два процента» Неразборчивость в средствах, включая незаконное обогащение, а также открыто антироссийская ориентация таких союзников Навального, как Гудков-младший и Пономарев, паталогическая русофобия таких деятелей правого крыла, как покойная Новодворская, Гонтмахер и Шенедрович и Каспаров, оттолкнули от них российских «новых левых» и многих либералов. Поэтому от них и отошли многие из тех, кто выходил вместе с ними на Болотную площадь и проспект Сахарова. Распалось и движение левых радикалов после ареста лидеров «Левого фронта» Леонида Развозжаева и Сергея Удальцова, которые 24 июля 2014 года были приговорены к 4,5 годам колонии общего режима за организацию беспорядков 6 мая 2012 года, а также после выхода из этого фронта «Левой платформы». Развалился и координационный комитет несистемной оппозиции. Пика своей популярности Навальный достиг в 2013 году в ходе досрочных выборов мэра Москвы, несмотря на то, что уже тогда был фигурантом ряда уголовных дел. Но затем, в ходе событий вокруг Крыма, когда он стал помогать американцам вырабатывать санкции против России, его популярность сдулась, как резиновый шарик, даже в среде интеллигенции.
Пожалуй, можно согласиться с той характеристикой будущего протестного движения, которую дал Игорь Юргенс, руководитель Института современного развития, «мозгового центра» Дмитрия Медведева в годы его президентства. В интервью «Лос-Анджелес таймс» он говорил: «Явное недовольство режимом части населения пока не стало общенациональным фактором. Что касается протестного движения, оно само скоро станет более разобщенным, так как невозможно надолго объединить в одном движении националистов, коммунистов и либералов. Они могут достигнуть некоторых промежуточных целей, например, сохранить единство до некоторых региональных выборов или, возможно, до экстренных выборов в парламент, но потом им придется разойтись в разные стороны».