Мировойна. Все против всех

Ларина Елена

Как это не парадоксально активная оборона на практике может реализовываться в превентивных наступательных действиях, направленных на то, чтобы в опережающем порядке уничтожить наиболее опасные группировки более сильного противника, не дать ему возможность развязать полномасштабную войну, в ходе которой он неминуемо одержит победу в силу своего мощностного и ресурсного преимущества. Наиболее яркими примерами такой активной обороны, реализуемой через наступательные действия, являются воздушное нападение Японии на Перл-Харбор в 1941 г. и форсирование вооруженными силами Египта Суэцкого канала в стремлении окружить и отрезать от Израиля основные его танковые подразделения в ходе войны Судного дня в 1973 г.

Партизанская война или герилья. Стратегия партизанской войны базируется на достижении своих целей путем постоянных, распределенных в пространстве нападений небольших отрядов на

силы противника с целью нанесения ему потерь в живой силе, разрушения логистических структур, систем управления и т. п. При том, что герилья реализуется через активные постоянные вооруженные стычки по всей территории района ведения партизанских действий, ее цель состоит не только в нанесении человеческих и материальных потерь, но и в подрыве морального духа и ослаблении воли более сильного противника. Реализация стратегии герилья требует наличия двух обязательных условий. Во-первых, соответствующего ландшафта, затрудняющего ведение боевых действий сильной стороной, например, густого леса, джунглей, болот, гор, крупных городов и т. п. Во-вторых, она возможна только при наличии реальной поддержки местного населения. Наиболее полно стратегия партизанской войны описана в трудах Мао Цзэдуна.

Партизанская война никогда не рассчитана на нанесение быстрого, решительного поражения более сильной стороне. Практически всегда партизанская война — это война на износ. Более того, как это не парадоксально, партизаны в этой войне сами уступают противнику важнейшие города и т. п., где живут их семьи, родственники и проч. Они знают, что в соответствии с западной культурой невозможно представить себе ситуацию, когда в ходе войны против повстанцев сильная западная сторона будет использовать членов их семей как заложников. В тех редких случаях, когда сильная сторона по тем или иным причинам не проявляет сдержанности в отношении членов семей, родственников и т. п. повстанцев, они не в силах взять под контроль оставленные города, и начинают комбинировать постоянные нападения небольших отрядов с актами террора против высших командиров сил вторжения, а иногда и членов их семей.

Каждая стратегия имеет идеальную, противостоящую ей контрстратегию. Стороны конфликта в состоянии предсказать, какая контрстратегия будет выбрана противником. И если это сделано правильно, то шансы на победу резко увеличиваются. Например, Мао Цзэдун утверждал, что «поражение неминуемо, если партизаны и повстанцы вступают в сражение против превосходящих модернизированных сил в условиях, навязанных врагом». Принцип, который выдвигал Мао Цзэдун, состоял в том, что «лучшей стратегией противоборства слабого сильному является не та стратегия, которая ожидаема сильной стороной с рациональной точки зрения, а неожиданная, пускай даже более рискованная стратегия».

Опираясь на труды Мао Цзэдуна, других теоретиков герильи и тщательно учитывая практику партизанских и контрпартизанских действий, можно сделать вывод о том, что в реальности использование слабейшим в чистом виде одного из четырех отмеченных выше типов стратегий, в подавляющем большинстве случаев чревато его поражением. В этих четырех случаях победа, как правило, останется за сильным, потому что ему есть что противопоставить слабому. Однако картина существенно меняется, если более слабая сторона использует смешанные стратегии, или как их можно назвать «прямые косвенные» или «косвенные прямые», объединяемые термином «композитные» стратегии.

Как показывает опыт прошлого, наиболее эффективная стратегия для слабейших связана с асимметричными ответами. Например, не раз бывало, когда войска сильной стороны, в начальной стадии войны добивались успеха, действуя против регулярных частей слабой стороны, а затем при переходе слабого к герилье или повстанческим действиям, совмещенным с террористическими атаками, терпели поражение. Уже упомянутый Эндрю Мак связывал победу слабых в подобных случаях с негативной реакцией общественного мнения сильной стороны. Какую-то роль это обстоятельство, безусловно, играло. Однако главное заключалось в другом. Стратегия, тактика, логистика, организация тыла сильной стороны в таких случаях была изначально рассчитана на быструю победоносную войну, связанную с сокрушением регулярных сил противника. И когда война затягивалась, и в бой вступали иррегулярные подразделения и террористические группы, регулярные войска были просто неспособны отражать их возможно не очень масштабные, но постоянные, разнообразные и повсеместные атаки. К тому же с психологической точки зрения, в части организации логистики и тыла армия была не готова к длительной изнуряющей войне.

После Второй мировой войны и до настоящего времени сформировались две совершенно разных

стратегии ведения боевых действий. Одна модель свойственна США, Германии, европейским союзникам США по НАТО, Советскому Союзу и в какой-то степени Японии. Она предполагала линейную стратегию, базирующуюся на обеспечении решающего преимущества на ключевых направлениях в огневой мощи, ресурсах и организованности. Это преимущество должно было обеспечить блицкриг за счет использования крупных механизированных вооруженных сил всех родов войск, предназначенных для сокрушения регулярных воинских подразделений противника. Совершенно другая логика сформировалась в ходе партизанской войны в Китае, которую детально разработал Мао Цзэдун. Эта логика предусматривала уход от каких-либо фронтальных столкновений, крупных сражений, в которых могли быть задействованы значительные механизированные силы технологически превосходящего противника, уступки сильной стороне крупных населенных центров. Стратегия Мао Цзэдуна базировалась на сосредоточении собственных усилий на сохранении контроля за местностями, где проживает поддерживающее повстанцев население, отличающихся условиями, затрудняющими использование механизированных войск. Вместо фронтальных боевых действий Мао использовал частые вылазки, рейды и нападения, как на боевые, так и на тыловые части противника. В последующем эту оправдавшую себя тактику использовали повстанцы в Алжире, во Вьетнаме, отряды Фиделя Кастро, малайские коммунисты и т. п.

Итак, рассмотрим стратегическую асимметрию применительно к нашим четырем идеальным типам стратегий. Начнем с варианта прямой атаки против прямой обороны. В данном случае оба участника, по сути, придерживаются одинакового типа стратегического мышления и действуют в рамках линейной стратегии, где все решают темпы и ресурсы. Как показывает история, такого рода войны заканчиваются либо в случае нанесения одной стороны другой катастрофических потерь в живой технике, либо после захвата столицы. В данном варианте в подавляющем большинстве случаев сильная сторона выигрывает быстро и решительно при минимальных потерях.

Прямая атака против косвенной обороны. В отличие от первого случая слабая сторона изначально полагается не столько на действия регулярных вооруженных сил, сколько связывает свои надежды с сопротивлением заранее подготовленных иррегулярных вооруженных формирований, вокруг которых в ходе войны группируются и наращиваются партизанские силы и т. п. Более того, из истории известны примеры, когда регулярные вооруженные силы заранее были подготовлены с какого-то момента перейти в статус иррегулярных воинских формирований. Например, такой неожиданной для германского командования способ ведения войны в немецком тылу был передоложен Советским Союзом. Известно, что так называемые «советские партизаны» в своем большинстве, особенно на первом этапе войны, — это не самоорганизующееся население, взявшееся за оружие, а отряды, сформировавшиеся вокруг либо перешедших на иррегулярное положение регулярных войск, либо специальных диверсионных иррегулярных групп. Фактически партизанские действия в России сыграли в ходе войны возможно не меньшее значение, чем действия на фронте, поскольку не только сковали значительные силы воинских формирований рейха, отвлекаемых на борьбу с партизанами, но и существенно нарушали германскую логистику. Как показывает опыт, вооруженные силы западных стран, ориентированные на прямые атаки, особенно если война начинается как традиционный межгосударственный конфликт, бывают плохо подготовлены к косвенной обороне, выматывающей силы и истощающей ресурсы наступающих. Косвенная оборона является эффективной асимметричной стратегией за слабую сторону.

Косвенное нападение против прямой обороны. Данная стратегия доступна для сильной стороны конфликта, имеющей явное технологическое превосходство. В случае косвенного нападения сильного против прямой обороны слабого, у последнего крайне мало шансов одержать успех в конфликте, или хотя бы свести его к приемлемым размерам поражения. Сегодня наиболее распространенной формой косвенного нападения является максимальное использование военно-воздушных сил, в том числе с использование стратегических бомбардировщиков, и применение тактических крылатых ракет. При этом хотелось бы заметить, что даже в этом случае у слабой стороны остаются некоторые шансы. Они связаны с тем, что в подавляющем большинстве случаев, если не считать применения ядерного оружия, войну с воздуха не выиграть. В любом варианте необходимо осуществление сухопутных операций. Вот здесь более слабая сторона, чье население особенно ожесточено ударами по городам в первой фазе войны, вполне может организовать эффективные иррегулярные военные действия против сил вторжения, используя стратегию косвенной обороны.