Миры Айзека Азимова. Книга 7
Шрифт:
Байту пронзила странная догадка, но она постаралась поскорее прогнать внезапную мысль.
— Магнифико, добрая ты душа!
— О, моя госпожа… — пробормотал Магнифико, стряхивая с подбородка крошки.
В дверь заглянул Эблинг Мис и поманил их рукой.
Трентор был близко — его металлическая поверхность зловеще сверкала в видовом иллюминаторе. Торан с горечью проговорил:
— Тут нам делать нечего, Мис. Посланец Мула наверняка опередил нас.
Эблинг Мис потер лоб тыльной стороной ладони и пробормотал что-то невыразительное. Торан раздраженно добавил:
— Говорю вам, эти подонки знают, что Академия пала! Вы слышите?
— А? — очнулся Эблинг Мис.
Он мягко коснулся руки Торана. Было совершенно ясно, что он не слышал ни слова.
— Торан, я… смотрел на Трентор. Знаешь… у меня странное чувство… оно не покидает меня с тех самых пор, как мы приземлились на Неотренторе. Мне кажется, я начал что-то понимать… Мысли скачут в голове, просятся наружу. Все становится понятнее — никогда я еще не ощущал этого яснее!
Торан недоверчиво покосился на него и пожал плечами. Слова психолога явно не произвели на него никакого впечатления.
Он осторожно промолвил:
— Мис…
— Да?
— А вы не заметили, что в тот момент, когда мы стартовали, на Неотрентор приземлился корабль?
— Не тот ли, на котором якобы капитан Хэн Притчер?
— Тот самый, на котором черт его знает кто! Информация Магнифико — вот что идет по нашим следам, Мис.
Эблинг Мис ничего не ответил.
Торан громко спросил:
— Вам плохо? Что с вами?!
Глаза Миса сверкали. Он застыл, глядя в одну точку, и молчал, молчал…
Глава 23
Руины Трентора
Найти нужное место на такой громадной планете, как Трентор — сложнейшая проблема. На Тренторе нет ориентиров типа континентов или океанов, нет ни рек, ни озер.
Окутанная облаками колоссальная планета представляет (вернее, когда-то представляла) собой огромный мир, единый город. На фоне общего серо-стального пейзажа выделялась только территория бывшего императорского дворца. «Байта» описывала круги на орбите прогулочного катера — и все без толку.
Они летали вокруг Трентора, опускаясь от полюсов к экватору. На полюсах набухли ледяные шапки, из которых торчали покосившиеся стальные шпили, молчаливо свидетельствуя о том, что система искусственного климата приказала долго жить. Время от времени Торан сверялся с картой, добытой на Неотренторе.
Но когда они увидели то, что искали, ошибки быть не могло. Разрыв в металлической обшивке планеты тянулся миль на пятьдесят. Яркая, режущая глаз зелень на сером фоне покрывала пространство площадью примерно в сто квадратных миль. Сквозь зелень деревьев проступали контуры строений бывшей резиденции Императоров Галактики.
«Байта» развернулась и пошла на посадку. Данные для выбора направления у путешественников были весьма приблизительные. Длинные, прямые стрелки на карте — и гладкие, сверкающие ленты магистралей внизу. К тому месту, где на карте был обозначен университетский квартал, они двинулись наугад. Скоро корабль мягко приземлился на гладком безлюдном поле, некогда бывшем оживленным космопортом.
Только ступив на металлическое покрытие летного поля, они по-настоящему ощутили атмосферу разрухи, не заметную сверху. Искореженные верхушки шпилей, пробоины и трещины в гладких стенах зданий… Совсем недалеко от места приземления виднелась полоса открытой земли — настоящей, темной, вспаханной земли…
Ли Сентер терпеливо ждал, когда опустится корабль. Звездолет был странный, явно не с Неотрентора. Он глубоко вздохнул. Незнакомые корабли, контакт с людьми из других миров — это могло означать конец хрупкого благоденствия и возвращение к дням гибельных сражений. Сентер был главой группы. В его обязанности входила забота о древних книгах, в которых он прочел о давних временах. Ему очень не хотелось, чтобы те времена возвратились вновь.
Примерно десять минут он следил за спуском корабля. За это время он успел многое передумать. Он вспомнил огромную ферму, на которой родился, где прошло его детство. Там было много, много людей… Потом началось массовое переселение народа на новые земли. Ему тогда было всего десять лет, у родителей он был единственным сыном. Тогда он был удивлен и напуган.
Он вспоминал о том, как впервые увидел незнакомые строения — огромные металлические башни — их нужно было вырвать с корнем, растащить в стороны… Под ними открылась земля, которую нужно было вспахивать, поливать и удобрять, расчищать от зданий все новые и новые пространства, а другие здания надо было переоборудовать под жилье…
Нужно было выращивать растения и собирать урожай, налаживать обмен с соседними фермами…
Хозяйство росло и укреплялось, воцарялось благоденствие самоуправления. Выросло новое поколение — поколение крепких, низкорослых, широкоплечих парней, привыкших с малолетства трудиться на земле. Он помнил тот торжественный день, когда его поставили во главе группы. В тот день он впервые не побрился, и у него начала отрастать борода — неотъемлемый атрибут внешности руководителя группы…
И вот теперь внешний мир напомнил о себе и мог положить конец их идиллической изоляции…
Корабль приземлился. Сентер молча наблюдал, как открылся входной люк. Оттуда вышли четверо — ступая осторожно, с опаской оглядываясь по сторонам. Среди прибывших было трое мужчин — один старик, один молодой, высокий, а третий — неопределенного возраста, носатый и худой. Четвертая — женщина, державшаяся как равная. Сентер уверенно шагнул навстречу незнакомцам.
Он поприветствовал их символическим жестом мира — протянул перед собой пустые ладони.
Молодой мужчина сделал два шага вперед, повторил жест и сказал:
— Мы пришли к вам с миром.
У него был странный акцент, но понять было можно, и тон самый дружелюбный. Сентер гулко повторил:
— Да будет мир между нами. Добро пожаловать. Я приветствую вас от имени всей нашей группы. Вы голодны? Вас накормят. Вы хотите пить? Вас напоят.
Последовал ответ:
— Благодарим вас за вашу доброту. Когда мы вернемся в свой мир, мы расскажем о вашей группе все самое хорошее.