Миры Айзека Азимова. Книга 7
Шрифт:
Странный был ответ, но Сентеру он понравился. За его спиной прибывших встречали улыбками мужчины из его группы, из хозяйственных построек одна за другой стали появляться женщины.
У себя в квартире он достал из шкафчика запертую на ключ большую шкатулку с зеркальными стенками. В шкатулке лежали длинные толстые сигары. Эта шкатулка извлекалась на свет только в дни особых торжеств. Обнося гостей сигарами, он несколько растерялся, остановившись перед женщиной. Она сидела рядом с мужчинами как равная. Значит, у чужестранцев было так заведено. Он протянул ей шкатулку.
Улыбнувшись, она взяла сигару и, нимало не смущаясь, закурила, с удовольствием вдыхая ароматный дым. Ли Сентер был шокирован, но сдержал себя.
До еды разговор шел в основном на тему фермерства на Тренторе.
Старик спросил:
— А как тут у вас с гидропоникой? Ведь для такого мира, как Трентор, лучше просто не придумаешь!
Сентер медленно покачал головой. Он смутно припоминал это слово. Оно встречалось ему в древних книгах.
— Если не ошибаюсь, вы имеете в виду выращивание растений без почвы с помощью химических растворов? Нет, это на Тренторе не годится. Для этой гидропоники нужна целая индустрия, например, — развитая химическая промышленность. А вдруг — война или стихийное бедствие — какая уж тут промышленность? Люди будут голодать. Нельзя все выращивать в искусственных условиях. На земле лучше — и дешевле, и надежнее.
— И хватает вам того, что вы выращиваете?
— Хватает, но, пожалуй, наше меню несколько однообразно. У нас есть птица, яйца, молочный скот — стало быть, есть молочные продукты и мясо, но мясо мы большей частью покупаем.
— Вот как? Вы торгуете? — проявил неожиданный интерес молодой мужчина. — И что же вы экспортируете?
— Металл, — коротко отозвался Сентер. — Сами посудите: у нас неисчерпаемые запасы превосходного, высококачественного металла. С Неотрентора прибывают корабли, выбирают определенный участок, снимают с него металл — тем самым еще и нам помогают, расширяя наши посевные площади. А в обмен оставляют нам мясо, консервированные фрукты, пищевые концентраты, сельскохозяйственную технику и так далее. Очень выгодно — и для нас, и для них.
К столу подали хлеб, сыр и вкуснейшее овощное рагу. Импортными продуктами были только замороженные фрукты на десерт. Когда приятная трапеза была завершена, выяснилось, что прибывшие — не просто туристы. Молодой человек достал карту Трентора.
Ли Сентер внимательно рассмотрел ее и сообщил:
— Университетский район — неприкосновенная территория. Мы ее пальцем не тронули. Мы стараемся туда даже не заходить без дела. Это — одна из немногих реликвий, оставшаяся от старых времен, и мы ее бережно охраняем.
— Мы прилетели к вам в поисках знаний. Мы клянемся, что ничего там не нарушим, не испортим. В залог мы готовы оставить вам наш корабль! — горячо сказал старик.
— Ну что ж, пойдемте. Я сам отведу вас, — ответил Ли Сентер.
Поздно ночью, когда чужестранцы уже спали, Ли Сентер отправил донесение на Неотрентор.
Глава 24
Превращение
Робкое, хрупкое бытие теперешнего Трентора отступило и растаяло как облачко, когда они ступили на университетские земли. Огромные, увенчанные высокими куполами здания стояли, величаво поблескивая на солнце — как во времена Селдона. Царила торжественная, безлюдная тишина.
Гости из Академии ничего не ведали о тех жутких, кошмарных днях Великого Побоища, после которых нетронутым остался только Университет. Они не знали ничего и о том времени, которое настало после краха императорской власти, когда студенты, расхватав какое попало оружие, встали на защиту Alma Mater, средоточия научной мысли Галактики. Они ничего не знали и о семидневной обороне, о тех жертвах, благодаря которым Университет был спасен и его не коснулась чья-либо рука в то время, когда даже по залам Императорского Дворца разносился топот кованых сапог Гилмера и его солдат. К счастью, его правление длилось недолго…
Гости из Академии, впервые попавшие сюда, осознавали только одно: в мире, похоронившем затхлое прошлое и возрождающем хрупкое, зыбкое настоящее, этот островок таил в себе спокойствие, музейное величие старины.
В каком-то смысле они сами себе казались интервентами. Колоссальные размеры безлюдных помещений действовали угнетающе. Казалось, здесь все еще царит строгая академическая атмосфера, что она жива и недовольна тем, что ее потревожили.
Библиотека размещалась в относительно небольшом здании, размеры которого, однако, сильно увеличивало колоссальное подземное хранилище. Там было тихо. Эблинг Мис остановился у стены, украшенной грандиозной фреской, в зале приема заказов на книги. Он прошептал (здесь почему-то все невольно переходили на шепот):
— Кажется, мы проскочили каталожные залы. Я вернусь туда.
Лицо его зарумянилось, руки дрожали.
— Я тут хочу побыть один, Торан. Если можно, устрой так, чтобы еду мне принесли сюда.
— Как скажете, Мис. Все что угодно. Все, что в наших силах. Хотите, мы поработаем вместе с вами, поможем…
— Нет-нет. Я сам.
— Я позабочусь, чтобы у вас было все необходимое. Вы думаете, вам удастся найти то, что нужно?
Эблинг Мис тихо, но уверенно ответил:
— Я знаю, что найду!
…Торан и Байта вплотную столкнулись с проблемой налаживания домашнего быта — пожалуй, впервые за все время их супружества. Странный это был быт. Непривычный. Они разместились в полупустом университетском помещении и совершенно запросто и довольно быстро освоились. Еду они добывали в основном на ферме Ли Сентера, расплачиваясь за нее компактными бытовыми ядерными приспособлениями, которые всегда в избытке имеются на любом торговом корабле.
Магнифико быстро освоился с проекторами в читальном зале и целые дни напролет просиживал там, просматривая боевики и мелодрамы, забыв про сон и еду, как и Эблинг Мис.
Эблинг же похоронил себя заживо в дебрях каталогов и хранилищ. Он добился, чтобы ему поставили кушетку прямо в зале справочных изданий по психологии. Он исхудал, побледнел. Давно друзья не слышали от него ворчливой ругани, сопровождавшейся неизменным «извиняюсь за выражение». Старика как подменили. Он порой с трудом узнавал Торана и Байту.
Более легко он общался с Магнифико, который приносил ему сверху еду и частенько просиживал рядом с ним часами, молча наблюдая, как старый психолог выписывает на бумаге длиннющие уравнения, потом проверяет их решение по куче справочников и фильмокопий, как сидит часами, уставившись в одну точку, проверяя очередную, ему одному ведомую догадку.