Миры душ. Испытание парагона
Шрифт:
– Деньги здесь ни при чем! – отмахнулся Бергман. – В отличие от тебя, я сохранил достоинство настоящего мага.
– А еще ты решил сохранить свой прежний образ жизни, – заметил Эраст. – Да что уж там, не только ты. Все семьи в этом мире обзавелись богатыми домами и особняками. А Ламперуж в своем тщеславии отгрохал себе целый небоскреб. Ты смотришь на меня свысока и называешь преступником, но посмотри на себя. Разве твои богатства получены честным путем? Скажи мне, что ты не используешь контроль разума на своих инвесторах. Скажи, что не применяешь оптические иллюзии. А ведь подобные трюки
– У нас с тобой разное понимание слова «честный» – возразил Исаак. – Ты работаешь на мафию, помогаешь им в незаконных делах.
– О, так теперь тебя волнуют законы Диктата? – рассмеялся Эраст. – Нет, ты просто по-прежнему живешь прошлым и отказываешься от перемен. Мы больше не часть Капитула. Здесь не Империя, и магия находиться под запретом. Шутка ли, многие даже не верят в ее существование. Нам пришлось приспосабливаться, и я сделал то, что требовалось. Я познакомился с Волковыми. Без их влияния ничего бы не вышло. Синдикат стоит за всей мафией на каждом мире Диктата. Это могучий союзник, которому мои услуги оказались полезны. Пока вы заперлись в своих поместьях, экспериментируя с рунами, я занялся настоящим делом. Может, мне удалось продвинуться не так далеко в вопросах достижения переноса, однако магической практики мне не занимать.
– Ладно-ладно, – пошел на попятную Исаак. – Нам обоим нужно остыть. Давай вернемся к теме разговора.
– Конечно, – мгновенно переключился Малков, будто ничего и не произошло. – Я рассказал тебе про Роя Ламперужа. Остался всего один – твой сын Авель. Признаюсь, тебе великолепно удалось скрыть информацию о нем. Мой шпион смог выяснить лишь жалкие крупицы.
– А точно твой шпион? – усомнился Бергман. – Насколько я понял, это был человек Волковых.
– Для этого я и сотрудничаю с синдикатом. Волковы всегда идут навстречу тем, кто работает с ними. Правда шпиона они подобрали неудачно. Он переметнулся, как только ты предложил ему в десять раз больше, чем заплатил я.
– Не вини меня, – взмахнул рукой Исаак. – Я был уверен, что придется заплатить в пятнадцать раз больше, но парнишка сходу согласился на мое самое первое предложение.
– Не делай так больше, – покачал головой Эраст. – Волковы потом нашли его и отправили на дно реки. Ты ведь любишь смотреть на речную гладь, когда переезжаешь через мост? Так вот, теперь ты знаешь, что скрывается под ней.
– Не пугай меня, Малков. Лучше ответь на главный вопрос: зачем мне объединяться с тобой? Мы уже успели много наговорить друг другу, и при этом ты так и не объяснил мне, какую выгоду я буду иметь от нашего союза.
– Ламперуж и Фольштейн будут действовать сообща, – начал Малков. – Чтобы одолеть их, тебе тоже придется заручиться чей-то поддержкой. Арамаки не станут водиться с тобой, у них свой путь. Впрочем, туда им и дорога. Остаюсь только я. Подумай, мы с тобой не такие уж и разные. Оба прагматики и материалисты. Ты обманываешь людей, пользуясь брешью в законах, а я живу по ту сторону этих правил. Нас обоих многие осуждают, но мы продолжаем жить, не оглядываясь на подобные мелочи. Мне кажется, из нас получатся замечательные союзники, дополняющие друг друга.
– Есть одно «но», – покачал пальцем Исаак. – Твой кандидат. Пока что ты ничего не сказал о нем. Я не заключаю сделок, в которых не уверен на все сто процентов.
– Ах, да… – задумчиво произнес Эраст. – Мы снова пришли к этому.
Малков задумался на несколько секунд, пока наконец не ответил:
– Хорошо. Будь по-твоему. Ты не против кое-куда съездить сегодня вечером? Хочу показать тебе своего наследника. Когда ты увидишь его, все твои сомнения отпадут. Это я тебе обещаю.
Бергман хорошенько взвесил все в голове, а затем сказал:
– Я согласен. На сегодня у меня не было никаких планов.
– Вот и славно, – обрадовался Эраст. – А пока мы ждем, предлагаю продолжить дегустацию этого замечательного напитка.
Малков перевел взгляд на открытую бутылку, а затем посмотрел на Бергмана. Тот удовлетворительно кивнул и разлил содержимое по бокалам.
– Думаю, алкоголь уже достаточно «надышался», – сказал Исаак.
– Даже слишком, – подхватил Эраст, чокаясь бокалами.
Глава 2. Инициация
Кенши Арамаки вернулся в свой особняк. Вид у него был совсем не радостный. Он предполагал, что этот день однажды наступит, но все равно оказался морально не готов к нему.
В додзе на территории особняка горел свет. Кенши прекрасно знал, что это значит. Дочь продолжила свои тренировки, хоть он и велел на сегодня взять перерыв. Арамаки тихо раздвинул входные двери и увидел Мисато, сидящую в окружении ряда длинных свечей. Периодически некоторые из них загорались, однако Мисато с раздражением тут же тушила их и снова садилась точно посредине круга. Чтобы привлечь ее внимание, Кенши щелкнул пальцами, после чего одновременно зажглись все свечи. Мисато резко обернулась и заметила своего отца, прислонившегося к стене.
– Кажется, я просил тебя закончить на сегодня, – сказал Кенши.
– У меня почти начало получаться, – стала оправдываться Мисато. – Мне удалось зажечь половину свечей.
– Половину, – усмехнулся Арамаки. – В твои годы у меня едва получалось зажечь три. Ты молодец.
Мисато улыбнулась, однако следующие слова отца вновь заставили ее стать серьезной:
– Но половины недостаточно. Помнишь, я рассказывал тебе об испытании парагона? Сегодня Альберт Фольштейн выступил инициатором. Через двенадцать дней ты явишься в качестве кандидата от клана Арамаки и примешь участие в испытании.
– Я выполню свой долг, отец, – пообещала Мисато.
– Знаю, – кивнул Кенши. – Еще ни один кандидат от Арамаки не подвел свой клан. Однако верно и то, что никому из нас так ни разу не удалось выйти победителем из испытания. Более того, никому не удалось даже выйти живым. Ты знаешь почему?
– Потому что таков путь Арамаки, – не дрогнув ответила Мисато. – Мы сражаемся до конца.
– Да, – сказал Кенши. – Еще не один Арамаки не сдался врагу, чтобы спасти свою жизнь. Я знаю, ты тоже не сдашься. Однако испытание началось слишком рано. Твое обучение еще не завершено. За двенадцать дней придется изучить то, на что у тебя должны были уйти годы.