Миры душ. Испытание парагона
Шрифт:
– У Альберта родился внук, который в будущем станет лидером дома Фольштейн. Мой старый друг попросил меня собрать всех глав великих домов, чтобы официально объявить об этом, безусловно, радостном событии. Однако не только лишь поэтому общество «Парагон» сегодня присутствует в полном составе. Альберт приготовил еще одно важное объявление, которое каждый из вас должен услышать.
Глава дома Фольштейн поднялся из-за стола и начал свою речь:
– Я не буду ходить вокруг да около. В этой комнате нет глупцов, так что я могу говорить прямо. С прошлого
– Инициатор должен оставить залог, – напомнил Бергман.
– Разумеется, – кивнул Фольштейн. – Я оставляю в качестве залога своего новорожденного внука. Новый парагон получит опеку над ним и даст ребенку имя.
Представители семей кивнули. Ни для кого из них не стали сюрпризом слова Альберта. Когда они ехали сюда, то уже знали, к чему все идет. Разговор, происходивший сейчас, был лишь необходимой формальностью.
– Как действующий парагон я объявляю о начале испытания, – громко произнес Ламперуж. – Если, конечно, ни у кого из присутствующих нет возражений.
Оскар пристально вгляделся в лицо каждого за столом. Ни один не повел и мускулом, хотя Ламперуж был уверен, что как минимум у троих имеются большие возражения на этот счет.
– Превосходно! – воскликнул Оскар. – Тогда через двенадцать дней каждый дом представит своего кандидата. Напоминаю, что кандидатом может стать только полноправный наследник великого дома.
Люди за столом медленно кивнули. Следом уже все пятеро в один голос зачитали единое кредо магов:
– Сила через знание, знание через понимание!
На этом официальная часть закончилась. Отныне собравшиеся стали друг для друга соперниками. По крайней мере, так должно было быть. Но уже прямо сейчас начали зарождаться первые альянсы. Например, Фольштейн не стал покидать конференц-зал вместе с остальными, а вместо этого решил продолжить беседу с Ламперужем. Он объяснил это желанием поговорить об их общем внуке. Остальные же никак не отреагировали на действия Альберта, пусть каждый и понимал истинные намерения Фольштейна. Но не только он один решил продолжить общение. Уже на выходе из лифта Эраст обратился к Исааку:
– Я слышал, у тебя завалялась бутылка неплохого скотча, – начал Малков. – Не хочешь дать ей немного подышать? А я составлю тебе компанию.
Бергман на несколько секунд задумался, а затем ответил:
– Пускай, это была самая прямолинейная в мире попытка набиться ко мне в гости, я принимаю ее, – с легкой улыбкой сказал Исаак. – Действительно, пора бы уже открыть ту бутылку.
Получив утвердительный ответ, Эраст махнул рукой своему водителю, и уже вскоре две машины уехали в одном направлении. Лишь Арамаки покинул здание в полном одиночестве, направившись прямиком в свой особняк на окраине города.
Между тем, Альберт уже начал обсуждать с Оскаром детали давно задуманного плана:
– Пока все идет отлично. Они понимают ситуацию, но ничего не
– Верно, – согласился Оскар. – В грядущем испытании оба наших дома будут действовать вместе, мои сыновья выступят гарантом этого. Уильям с твоей стороны, и Рой с моей. Они объединятся и одолеют всех остальных. В конце Уильям получит титул парагона, и во главе дома Фольштейн станет потомок рода Ламперуж. Так мы официально скрепим союз, задуманный еще много поколений назад.
– О лучшем союзнике я и мечтать не смел, – признался Альберт. – Правда, я до последнего сомневался, что ты согласишься отдать мне своего старшего сына. Мне казалось, ты решишь выдать мою дочь за Роя.
– Как ни печально, но на Роя абсолютно нельзя положиться. Я давно уже списал его со счетов и вижу лишь в качестве запасного варианта.
– Жестокие слова по отношению к собственному сыну, – заметил Альберт.
– Зато верные. Этого бездельника интересуют только развлечения, выпивка и женщины. Кем бы я был, если бы отдал тебе такого сына?
– И я ценю твое решение, – кивнул Фольштейн. – Николь счастлива вместе с Уильямом. Надеюсь, он тоже.
– За Уильяма я не переживаю. Он пообещал мне, что сделает твою дочь счастливой. Раз он так сказал, значит сделает. Ламперужи всегда держат свое слово.
– А Рой сможет выступить в роли надежного помощника? – внезапно засомневался Альберт. – Ты только что очень нелестно его описал.
– Сильно на него не стоит рассчитывать, – вздохнул Оскар. – Но кое-что даже он умеет. А еще у него природный талант выкручиваться из сложных ситуаций. Как минимум обузой он не станет.
– Это хорошо. Но что насчет наших противников? К сожалению, мне не удалось разузнать о них достаточно много.
– Неудивительно. Наши оппоненты не глупцы, ты сам сегодня это сказал. Больше всего мне удалось выяснить про Арамаки. Кенши выставит свою дочь Мисато. Известно, что он лично обучал ее фехтованию и магии, а также дополнительно приглашал мастеров меча. В данный момент я не считаю ее серьезным противником, с Кадзи ей не сравнится.
– Никогда нельзя недооценивать Арамаки, – предупредил Альберт. – Они всегда сражаются отчаянней всех.
– Ты это мне говоришь? – усмехнулся Оскар. – Я прикончил их кандидата во время прошлого испытания. Мы тогда остались с ним вдвоем. До сих пор боюсь вспоминать его взгляд, ибо в нем я видел лишь смерть.
– Что ж, придется довериться твоему мнению, – сдался Фольштейн. – А что насчет остальных?
– Хороший вопрос, – оживился Ламперуж. – С ними все куда сложнее. Доподлинно известно, что Исаак выставит своего сына Авеля. Найти информацию на него оказалось непросто. Явно сын своего отца, вроде бы всегда на виду, но при этом постоянно в тени. Активно занимается бизнесом и финансовыми фондами, еще работает с инвестициями. За пределами этого полнейшая тьма. Я не знаю, какую магию он использует и какими необычными навыками владеет.