Миры Эры. Книга Первая. Старая Россия
Шрифт:
Наверняка, тот документ был весьма искусно и красочно составленной родословной, описывающей отрасль рода Скарятиных, которая вплоть до Якова Фёдоровича, построившего усадьбу в Троицком, является нашей общей с Ириной, расходясь дальше на отдельные ветви (мой трижды прадед Дмитрий Яковлевич, пятый сын Якова Фёдоровича, был родным братом его третьего сына Владимира Яковлевича, деда Ирины, а моя прапрабабушка Варвара Дмитриевна, в замужестве Башкатова, являлась, соответственно, кузиной Генерала; стоит также отметить, что муж Варвары Дмитриевны, мой прапрадед Орест Дмитриевич Башкатов, был одним из ближайших друзей Генерала, и он ещё промелькнёт в дальнейшем повествовании Ирины как дядя Роро). Слава Богу, в различных российских исторических учреждениях, включая Государственный архив Орловской области (ГАОО) и Российский государственный
Наткнувшись в ГАОО на протоколы Орловского Дворянского Собрания о внесении шести сыновей Якова Фёдоровича в дворянскую родословную книгу (от 1824-го года) и о сопричислении двух детей Владимира Яковлевича к дворянскому роду (от 1853-го года), я поймал себя на мысли, что читаю нечто похожее на начало Евангелия от Матфея: "Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его …", – но здесь это выглядело чуть иначе: "По признанию рода господ Скарятиных в древнем дворянстве, принят за родоначальника Степан Скарятин; поколенная же родословная показывает, что от Степана Скарятина произошли потомки в следующем порядке: от Степана Семён и Мартин, от Мартина Трофим и Иван, от Ивана Яков, от Якова Тихон и Иван, от Тихона Василий, от Василия Иван и Фёдор, от Фёдора Яков и Василий, от Якова Владимир (проситель)". В этих же протоколах даётся некоторая информация о том, каковы были изначальные родовые поместья – "… за Мартином и Семёном Степановыми детьми Скарятиными по писцовым книгам Одоевского уезда Богоявленского стана 7136/1628 и 7137/1629 годов писаны были поместья отца их жеребьи деревень Горяиново и Рылево 46 четвертей с осминою в поле а вдвупотомуж 16 …", и как потом передавались по наследству, постепенно прирастая новыми землями. Сохранившиеся в РГАДА по Одоевскому уезду платёжные книги 1615-го и 1620-го годов, дозорные книги 1616-го года и межевые книги 1683-го года (в дополнение к упомянутым выше писцовым книгам 1628-го и 1629-го годов) не только добавляют новые детали к этой картине, но и однозначно показывают, что к началу XVII века семейство Скарятиных было многочисленным и разветвлённым, ведь ещё более десятка других представителей разросшегося рода, не относящихся к нашей с Ириной ветви, идущей от Степана, также владело землями в Одоевском уезде. Тем не менее, среди них не значился Борис Михайлович, которого Ирина ошибочно называет "нашим предком" в своём рассказе, равно как и другие Скарятины из "Осадного списка 1618-го года", так как "за Московское осадное сидение" они были награждены владениями совсем в других местах – в Кашинском и Дмитровском уездах, находившихся к северу от Москвы, а не к югу как Одоевский. Я практически уверен, что Ирину ввела в заблуждение формулировка, данная в "Общем Гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи" в комментарии к подробному описанию герба Скарятиных: "Фамилии Скарятиных Борис Михайлов сын Скарятин от Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича, за Московское осадное сидение пожалован поместьями и на оныя грамотою. Равным образом и иные многие сего рода Скарятины Российскому Престолу служили дворянския службы в разных чинах и жалованы были от Государей в 7127/1619 и других годах деревнями. Всё сие доказывается справкою Вотчиннаго Департамента, родословною Скарятиных и копиею с определения Московскаго Дворянскаго Собрания". Здесь к нашим с ней предкам имеет отношение не первое предложение комментария, а второе, и, конкретно, две фразы: "иные многие сего рода" и "других годах". И таким годом с уверенностью можно считать 1596-ой, ведь именно тогда была составлена рукопись, хранящаяся сейчас в библиотеке архива Министерства иностранных дел в Москве, – "Десятня новиков всех городов Московской и Новгородской земли неслужилых и безпоместных, которые были повёрстаны поместным окладом по Государеву указу, состоявшемуся в Апреле 1596 (7104) года". И в этой рукописи среди прочих выведены Степан Семёнов сын Скорятин и Артемей Семёнов сын Скорятин (в старинных документах фамилия чаще писалась через "О") как владельцы участков в 100 четвертей под Одоевым. Так вышло узнать имя отца "нашего" Степана – Семён, а также факт существования у Степана родного брата Артемея, что позволило, в свою очередь, установить родственные отношения между "нашими" Скарятиными и некоторыми другими, упомянутыми в Одоевских книгах из РГАДА. Ещё одним важным открытием стало то, что Семён Скорятин являлся опытным воеводой в "Смутное время", возглавлявшим в 1609-ом году вместе с Ларионом Трусовым поморскую рать ополчения 17 , сформированного в Вологде для наступления с востока на польских интервентов, поддерживавших второго Лжедмитрия, или, как его ещё называли, "Тушинского вора".
16
Жеребей – часть, доля поместья при поместной системе землевладения на Руси. Четверть – старинная русская мера земельной площади, равная 40 саженям в длину и 30 в ширину (1 сажень равна длине чуть более 2 метров, а четверть, соответственно, площади чуть менее 0,55 гектара). Осмина – половина четверти. Вдвупотомуж – при существовавшей в то время трёхпольной системе земледелия это означало ещё такую же площадь под озимый сев и ещё одну – под "пар", то есть вспаханное поле, оставляемое на одно лето незасеянным.
17
Из книги В. В. Каргалова "Полководцы XVII в."
Трудно предположить, что Семён-воевода не имел собственных владений, но документов, которые бы подтверждали их наличие, мне пока найти не удалось. Зато я наткнулся на информацию о прелюбопытнейшем деле из архива нижегородского Дудина монастыря под названием "1555 г. февраля 12. – Правая грамота (с докладом ц. Ивану Васильевичу) суда нижегородского воеводы кн. Семёна Ивановича Гундорова иг. Дудина м-ря Макарию по тяжбе между дудинскими старцами Елисеем, Серапионом, монастырскими крестьянами и нижегородскими детьми боярскими Матвеем, Михаилом и Андреем Владимировыми детьми Скорятина, Романом Григорьевым сыном Клинцова и Алексеем Васильевым сыном Плаксой о земле д. Чернцово селище в Гороховецкой вол. Нижегородского у.", в котором были собраны различные судопроизводственные бумаги тех времён, включая челобитную и обыскные речи, а также более раннее следственное дело от 1521-го года. Затянувшийся на многие годы поземельный конфликт между монастырскими властями и двумя поколениями нижегородских детей боярских Скорятиных разразился ещё в 1517-ом году, когда игумен монастыря подал жалобу на братьев Владимира и Ивана Скорятиных, утверждая, что ещё за 3 года до этого они захватили монастырское селище Чернцово, самовольно поставив там деревню Непейцыно. Братья на суде заявили, что землю получили от отца своего Семёна, и тот, поскольку был ещё жив, предстал перед судьями, дабы держать ответ, где и подтвердил, что земля под деревней Непейцыно является его поместной, на что у него имеется жалованная грамота, которую он положит только перед великим князем (имея на это полное право, потому что, будучи служилым человеком и обладая "личной несудимой грамотой", он становился подсуден только великому князю или введённому боярину). Посему местные гороховецкие управители, имевшие "кормление без боярского суда", были вынуждены передать дело на суд в Москву. Во время слушаний, учинённых в столице, Владимир Скорятин совершил роковую ошибку, предопределившую решение по делу, заявив на обычный вопрос о соответствии записей о предварительном судебном разбирательстве реальному ходу дела, что "ему суд был, да не таков", тем самым выдвинув встречные обвинения в адрес гороховецких судей. Это в корне изменило характер дознания, вследствие чего вместо документальных подтверждений владельческих прав на спорные земли больший вес приобрели показания свидетелей, на основании которых братья Скорятины проиграли тяжбу, а спорную землю присудили Дудину монастырю.
Конец ознакомительного фрагмента.