Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Шрифт:
Тэнд носил серый остроконечный колпак, беспечно сдвинутый набок. Коротко постриженные волосы почти не скрывали волчьих ушей. Шею украшал высокий кружевной воротник, а покрой ярко-фиолетовой блузы, доходившей до бедер и стянутой на талии широким поясом из серого вельвета, был строг и незатейлив. Наряд завершали простые сандалии, обутые на обнаженные четырехпалые ноги.
Кэрмоди давно подозревал, что этот парень работал в полицейском управлении города. Поселившись в доме, где Кэрмоди снял квартиру, через день после того как землянин расписался в книге жильцов, он всегда крутился поблизости.
Впрочем, это все чепуха, подумал Кэрмоди.
— Ну а ты-то как? — спросил Тэнд. — Все еще хочешь рискнуть и ухватить свой Шанс?
Кэрмоди кивнул и самоуверенно улыбнулся.
— А куда ты так спешил? — продолжал допытываться Тэнд.
Внезапно руки Кэрмоди задрожали и он быстро засунул их в карманы куртки. Губы зашевелились в молчаливой беседе с самим собой.
«Перестань, Кэрмоди. Волноваться не о чем. Ты же знаешь, ничто не собьет тебя с толку. А если так, то какой толк трястись? Поэтому забудь о холодной тошноте под ребрами».
Тэнд улыбнулся, продемонстрировав вполне человечьи, хотя и голубые, зубы.
— Я успел разглядеть ту штуку, за которой ты так отчаянно гнался. Это был, так сказать, набросок лица — то ли землянина, то ли кэринянина, точно, пожалуй, не скажу. Но раз уж ты его себе представил, то, наверное, он был человеческим.
— Представил себе? Что ты этим хочешь сказать?
— Ну да. Ты же видел, как он возник перед тобой прямо из воздуха, верно?
— Но это же невозможно!
— Поверь, тут нет никакой фантастики. Феномен довольно редкий, но время от времени случается. Обычно изменение происходит в теле того, кто грезит, и не проявляется внешне. Но, видимо, твоя проблема очень уж велика, коли эта вещь появилась вне тебя.
— У меня нет проблем, от которых я не мог бы избавиться, — краем рта прорычал Кэрмоди. Сигарета, торчавшая с другой стороны, качнулась, как шпага дуэлянта.
Тэнд пожал плечами:
— Можешь думать об этом, что хочешь. Но мой тебе совет: садись-ка ты на корабль, пока еще есть время. Последний отправляется через четыре часа. Потом уже никто не сможет прилететь или улететь до окончания «сна». А к тому времени с тобой многое может случиться…
Интересно, подумал Кэрмоди, был бы этот парень столь ироничен, если бы знал, что земляне не покинут Радости Данте? Скорее всего тогда их арестовали бы сразу после посадки в порту Федерации и изгнали бы с планеты. Кроме того, Тэнд вряд ли подозревал, что Кэрмоди собирались использовать для безопасного отхода с Радости Данте.
Уняв дрожь в руках, Кэрмоди вытащил их из карманов и зажал в пальцах сигарету.
«Проклятье, — беззвучно шептал он себе. — Почему ты колеблешься, старина? Не хватает смелости? Ну нет! Ее у нас хватает. Ты всегда шел против всех, против целой Вселенной и никогда не боялся того, что ожидало тебя впереди. Эту проблему надо атаковать, уничтожить — или забыть навсегда. И я удивляюсь, что ты не можешь справиться с ней. Ну так что? Подождем, пока чудеса не кончатся, а потом… Ба-бах! Ты поймаешь и разорвешь его на части, вытряхнешь жизнь из этого ублюдка, так же как сделал с…»
Он судорожно вцепился в образ, выплывший из памяти. Губы скривились в безмолвном рычании. Так вот чье лицо неслось по ветру. И пусть тут не хватало сходства… но это было оно…
«О нет!»
— Ты предлагаешь мне поверить в невозможное? — спокойно спросил он. — Я знаю, на вашей планете случается много странного, но мне как-то не верится, что…
— Я видел землян, которые впервые столкнулись с этим, — перебил его Тэнд. — Им все казалось здесь одной из ваших сказок или мифов. Или тем неправдоподобным феноменом, который вы называете кошмаром, — феноменом, который не испытывал на себе ни один кэринянин.
— Да-да, рассказывай, — проворчал Кэрмоди. — Ваши кошмары происходят наяву примерно каждые семь лет. Впрочем, многие из вас спасаются от них, погружаясь в «сон», тогда как мы, наоборот, встречаем их только во сне. — Он немного помолчал и добавил с холодной улыбкой: — Но я отличаюсь от большинства землян. Я не вижу снов, и у меня не бывает кошмаров.
— Понимаю, — незлобиво ответил Тэнд. — Ты отличаешься от большинства землян и, конечно же, от нас. А причина состоит в полном отсутствии совести. Ведь твои сородичи, если только я обладаю точной информацией, страдают от угрызений совести и даже сходят с ума, убив, к примеру, жену или тещу.
Тонкие стенки телефонной будки задрожали от смеха Кэрмоди. Тэнд бесстрастно смотрел на землянина, пока тот не затих, издав последнее тихое «хи-хи».
— Ты смеялся достаточно громко, но твой смех был не от души, — произнес кэринянин и взмахнул рукой, указывая на пыль, которую поднял ветер.
Кэрмоди не понял, что тот хотел ему сказать, и был немного разочарован, поскольку ожидал от собеседника обычной реакции на свое презрительное отношение к «преступлению», которое навязал ему закон. Скорее всего Тэнд все-таки был полицейским. Иначе почему, услышав смех Кэрмоди, он остался таким невозмутимым? Впрочем, его это совершенно не касалось, поскольку убийство было совершено на Земле и среди землян. Представителей одной космической расы вряд ли взволновало бы убийство незнакомого им существа из другого мира — тем более что произошло оно на расстоянии десяти тысяч световых лет.
Однако следовало учесть всеми признанную способность обитателей этой планеты к сопереживанию. Их считали самыми этическими существами во всей Вселенной, самыми чувствительными и сострадательными.
Вмиг поскучнев, Кэрмоди сказал:
— Я собираюсь вернуться к мамаше Кри. Не хочешь пойти со мной?
— Почему бы и нет? Сегодня вечером она устраивает последний ужин. А потом сразу же отправится «спать».
Какое-то время они шли по улице молча. Ветер то и дело утихал, позволяя вести беседу, но спутники размышляли каждый о своем. Вокруг возвышались циклопические строения, украшенные статуями чудовищ и богов. Казалось, они были построены навечно для того, чтобы выдержать любые удары ветра, огня и катаклизмов, пока их обитатели «спали» внутри. Кое-где встречались редкие прохожие, спешившие закончить неотложные дела, перед тем как погрузиться в «сон». Толпы, кишевшие здесь днем раньше, теперь исчезли, и вместе с ними исчезли шум, суета и ощущение живого города.
Кэрмоди заметил молодую женщину, пересекавшую улицу. Если бы ее лицо было закрыто чадрой, то никто не отличил бы ее от земной красотки. Те же длинные стройные ноги, широкие бедра и соблазнительные формы, тонкая талия, высокая грудь…
Внезапно дневной свет мигнул и изменил окраску. Кэрмоди посмотрел на полуденную звезду. Ослепительно белая минуту назад, она превратилась в огромный бледно-фиолетовый диск с темно-красной окантовкой. Кэрмоди почувствовал жар и головокружение. В глазах потемнело, и солнце будто бы расплавилось, как большая ириска, медленно стекая вниз с высокого небосвода.