Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Фармер Филип Хосе

А завтра, с восходом солнца, они используют его для нашей поимки. Думаю, что к тому времени к нему присоединятся и другие и устроят на нас настоящую охоту. Лишний аргумент в пользу того, что нам нельзя было здесь задерживаться.

Оставив Клару в укрытии за скалой у подножия горы, я ждал наступления ночи. Взлетная полоса оставалась ярко освещенной. Сбоку от нее стояли четыре походные палатки. Я был готов к тому, что весь аэродром обнесен по периметру сетью электрических проводов, присоединенных к центральному сигналу тревоги. Четверо мужчин заканчивали установку странной металлической конструкции метров двенадцати в высоту, верхняя, заостренная в виде стрелы часть которой очень походила на антенну. Через минуту конструкция

пришла в движение, развернулась и стала медленно вращаться. Я продолжал наблюдать, спрятавшись за зарослями кустарника. Это сооружение очень напоминало следящую антенну или радар. И если учитывать, что некоторые из них способны отличить мужские шаги от женских на расстоянии в двадцать миль, то становилось понятно, насколько осторожным надо было быть, находясь в непосредственной близости от одного из них. Нам еще повезло, что мы успели спуститься с горы до того, как он начал действовать. Тогда нам было бы не убежать.

Наблюдая, я насчитал тридцать шесть солдат, Половина из них охраняла аэродром по периметру и несла караул непосредственно у самолета. Остальные занимались кто приготовлением пищи у походных кухонь, кто отдыхал в спальных мешках, растянувшись прямо на земле. Некоторые проводили часть времени в палатках, затем снова выходили на свежий воздух. Я чувствовал нервное напряжение, царившее среди них, что подтверждали и раздававшиеся время от времени взрывы внезапного хохота. Территорию охраняли два шестидесятимиллиметровых орудия с запасом снарядов сбоку от каждого и шесть крупнокалиберных пулеметов, стоящих на треножниках. Все солдаты были вооружены автоматическими винтовками. Джипы были расставлены в круг, наподобие повозок переселенцев в индийских фильмах, и, в случае необходимости, могли послужить как баррикада и местом круговой обороны.

По идее, вертолет должен был опуститься как можно ближе к самолету, чтобы переход пассажиров из одной машины в другую осуществился наиболее быстрым способом при соблюдении строжайших мер безопасности.

Рассмотрев все, что считал необходимым увидеть, я пополз назад и вернулся к тому месту, где меня дожидалась Клара. Это заняло у меня довольно много времени, так как пришлось ползти зигзагами, используя малейшие углубления в почве и замирая каждый раз, когда чаша радара поворачивалась в мою сторону.

— У вертолета, — объяснил я своей подруге, — есть два возможных варианта возвращения. Или через проем в скалах, но тогда им придется огибать гору, или напрямую, просто перелетев через эту каменную гребенку. Они знают, что у нас есть один М-15. Поэтому постараются оставаться за пределами дальности его стрельбы, если будут осторожны.

Давай порассуждаем. Представим себе, что они не считают нас глупцами, способными спрятаться в какой-нибудь дыре, в то время как есть верная возможность смотаться отсюда подальше. Если они так думают, то будут вести себя не слишком настороженно. С другой стороны, они с таким же успехом могут сказать себе, что, когда речь идет обо мне, никогда нельзя решить заранее, поступлю ли я сообразно обычной логике или нет. События последних дней могли их убедить, что я не всегда сразу смываюсь с места событий.

Клара рассмеялась и чмокнула меня в щеку.

— Хочешь знать мое мнение? Они просто не знают, что им теперь и думать.

Потом я рассказал, чего жду от нее, если она хочет мне помочь. Если не согласна, то ей лучше уйти. Мне бы не хотелось отвлекаться на то, чтобы думать, что она слоняется где-то в окрестностях, рискуя привлечь к себе внимание. Я должен был точно представлять себе диспозицию: где она находится в каждый момент времени и чем занята. Клара согласилась, не колеблясь ни секунды, но ушла с явным сожалением, поцеловав еще раз напоследок. При этом она заявила, что очень рассчитывает на нашу скорую встречу. И все же я думаю, что она уходила с легким сердцем. Ей, естественно, было страшно. Тем не менее положение, в котором она оказывалась, было гораздо менее опасным, чем то, в котором оставался я, и при любом исходе она довольно легко сможет выкрутиться.

Ей предстояло провести большую часть ночи в пути, по дороге к месту, которое я определил ей в моем плане. Эта точка находилась по другую сторону вершины горы, над самым проходом в скалистом кольце, окружавшем аэродром. Я же пристроился в скалах, в четверти мили от взлетной полосы. Если вертолет предпочтет выбрать этот путь напрямик через кольцо скал, он уже должен будет начать снижение и, поравнявшись со мной, будет уже практически на той же высоте, что и я, и в пределах досягаемости моего оружия. После чего мне, естественно, придется улепетывать под огнем часовых, стороживших аэродром и самолет.

Я взвесил мои шансы. Один на сто, что мне удастся сбить вертолет. Возможность же выбраться из заварухи живым была еще ниже, один на тысячу, или еще меньше.

Я не стал бы так сильно рисковать, если бы не надеялся прихлопнуть хотя бы одного из Девяти. Я слишком ненавидел их, чтобы сейчас отступить. Кларе часовые не угрожали. Если это ей подвалит счастье свалить вертолет, у нее будет достаточно времени, чтобы скрыться оттуда.

Темнота ночи дрогнула и рассыпалась под первыми лучами солнца, вынырнувшего из-за горных вершин. Как я и предвидел, вертолет решил прилететь днем. Это было разумно: и нас можно увидеть, если что, и легче осуществить пересадку из самолета в вертолет.

Рокот его моторов донесся до меня через минут тридцать после восхода солнца. Аппарат летел гораздо ниже, чем я мог надеяться, на высоте не более ста пятидёсяти метров. Но он летел не прямо, а делал резкие повороты то влево, то вправо, и в один момент я даже подумал, что он собирается повернуть назад. Потом он полетел прямо на меня, и я понял смысл его странных эволюций. Вместо знаменитостей, которых я поджидал, он был битком набит вооруженными до зубов солдатами. Детская хитрость, рассчитанная на простаков. Они хотели спровоцировать нас на стрельбу и этим выдать свою позицию (если мы все же находимся в окрестностях аэродрома). Уничтожив нас, они вторым рейсом перевезли бы визитеров в целости и сохранности.

Чему-чему, а уж мерам предосторожности, предпринимаемым для сохранения их жизней, у Девяти стоило поучиться!

Я плотно прижался к камням под прикрытием широкой гранитной скалы и сам окаменел, стараясь почти не дышать. С диким ревом моторов вертолет промчался чуть ли не над самой моей головой, слегка отклонившись в сторону. Он облетел аэродром, развернулся и полетел теперь в сторону проема, туда, где его поджидала Клара. Я очень надеялся, что она вовремя раскусит его нехитрую стратегию. Огромная масса горы глушила собой все звуки, идущие с ее противоположного склона. Из-за радара я не мог сейчас вскарабкаться на ее вершину и должен был теперь лишь ждать и надеяться. Раз уж меня заставляли ждать, я ждал. Мое терпение было безгранично. Я научился ему в жестокой школе жизни, когда, совсем еще ребенком, вынужден был долгими часами сидеть в засаде, чтобы добыть себе свежего мяса. Но никогда еще я не испытывал столь возбужденного состояния, подобного тому, что охватило меня сейчас.

Прошел час. Вертолет наконец вновь появился над острыми пиками близлежащих скал. В этот раз он шел на бреющем полете, будто в последний раз пытался вызвать на себя огонь. Потеря еще одного вертолета и нескольких солдатских жизней ничего не значила для Девяти. Случись это, они постарались бы добраться до самолета по дороге или просто дождались бы прилета нового аппарата.

Теперь я был более чем когда-либо уверен, что среди визитеров был по крайней мере один из Девяти. Они никогда не предприняли бы подобных предосторожностей для защиты кого-нибудь другого, даже ради спасения жизни кандидата, предназначенного занять вакантное место.