Миры Филипа Фармера. Том 5
Шрифт:
Генерал взревел, перекрывая выкрики, вопли и пение на Блю-Мун-плаза:
— Офицеры! Арестовать правонарушителей! В случае сопротивления действуйте согласно уставу!
— Эх, меня там нет! — сказала Сник. — Я бы им показала!
Первые ганки, стараясь не прибегать поначалу к чрезвычайным мерам, согласно правилам департамента, бросились в толпу и пропали в ней. Ганки, оставшиеся позади, тыкали погонялками лезущих на них демонстрантов. Генерал кричал в рупор какие-то приказы, едва слышные из-за всеобщего гвалта. Потом через головы органиков ударили в середину толпы подкрашенные красным струи водометов. Люди по
В середине площади возникло недолгое замешательство, но сбитые с ног быстро поднялись. Тогда водометы придвинулись поближе — теперь под их струи попадали и ганки. Вся масса вдруг сделалась красной с ног до головы. Вода, разлившаяся по площади, походила на кровь.
— Черт! — сказала Сара-Джон. — Теперь они не смогут смыть с себя краску. Останутся мечеными не меньше чем на неделю! Бедняги! Ганки их разыщут, даже если они разбегутся!
В это время толпа прорвала кольцо патрульных машин — те так и не открыли огонь, потому что под резиновые пули могли попасть свои же органики. Демонстранты хлынули с площади сквозь ряды ганков, перекрывших проспекты. В свалке падали наземь и органики, и демонстранты, но бегущие подымались, не оставляя попыток пробиться вперед. Генерал, стоя в своей открытой машине, в рупор призывал их остановиться и подчиниться аресту. Тогда кто-то — Дункану показалось, что это женщина, — ткнул электропогонялкой, отнятой у ганка, генералу в живот. Тот выронил рупор, скрючился, схватился за живот руками, выпал из машины и исчез в свалке.
За короткое время с площади разбежались по крайней мере три четверти демонстрантов. Остальные или остались лежать на площади, или попали в руки ганков. Этих тащили к запасным каменаторам на краю площади. Но каменаторов не хватало, и ганки вскоре отказались от них. Оставшихся арестантов валили на мостовую и связывали им руки за спиной клейкой лентой. Потом им брызгали в лицо ТП, и они теряли сознание.
— Неплохо для начала, — сказал Дункан. — Их было мало по сравнению с общим числом населения. Но со временем их станет больше, и их настрой станет более боевым. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Бог ты мой! — сказала Сара-Джон. — Муж-то у меня отключился! Как это он ухитрился при такой свистопляске? — Она, пошатываясь, поднялась со стула. — Он не привык много пить. Уложу-ка я его в постель. — И она потащила Шербера в спальню.
— Нет, ты посмотри! — сказал Дункан. — Глазам не верю! Демонстранты возвращаются! Дело обстоит лучше, чем я думал!
Красная орда неслась назад по улицам прямо на шеренги ганков. Те, хотя и были захвачены врасплох, все же сомкнули ряды в центре площади, так что первоначальная расстановка сил приняла противоположный оборот. Патрульные машины развернулись, обратив стволы своих резинометов в сторону улиц. Башни водометов тоже поворачивались, чтобы встретить надвигающуюся массу.
Теперь в руках у бегущих появились баллоны. Дункан предположил, что они имелись у демонстрантов с самого начала, только те держали их за пазухой. Тогда людям, как видно, не хватало храбрости ими воспользоваться. Но теперь молодых горожан охватила ярость, не менее красная, чем жидкость, которой их полили. Одни схватились с органиками, а другие влезли на тумбы с мониторами и стали заливать экраны черной краской. Многие брызгали из баллонов в лица ганкам.
Генерал
От черной краски доставалось и стенным экранам домов вокруг площади, и камерам съемочных групп. Многие экраны в комнате погасли.
— Вырубите все! — закричал Дункан, вскочив с места. — Так им, сволочам! Докажите им, что вы не овцы!
Сник тоже вскочила с радостным криком.
И тут погас свет.
Глава 16
— Кой черт? — сказал Дункан. Он взглянул на светящийся циферблат своих часов. Было 7.11.
Из коридора послышался голос Сары-Джон Тэн:
— Ох, нет! Опять свет выключили!
Дункан произнес команду активации экранов, но они не зажглись. Не открылась и входная дверь в ответ на кодовую фразу.
— Вряд ли, думаю, в сегодняшнем персональном шкафу имеется фонарик или свечи?
— Сару-Джон можешь не спрашивать, — сказала Сник. — Я проверяла. Ничего такого там нет.
Казалось, что воздух умирает, давя на них плотной, теплой массой. Дункан добрался до стены, нащупал ее пальцами вытянутой руки, пошел вдоль нее и наткнулся на Сник.
Сара-Джон ощупью пробиралась в гостиную. Идя на голос Сник, она добрела до дивана. Дункан, который к тому времени тоже уселся там, ощутил запах ее духов, смешанный с запахом нервного пота.
— Лем дрыхнет себе на кровати, — сказала она, — везет же сукину сыну.
— Интересно, что стряслось? — сказала Сник. — На этот-то раз мы не взрывали энергостанцию. Может, это другие диверсанты, о которых мы не знаем?
— Сомневаюсь, — сказал Дункан. — Может, просто авария.
Сам он в это не верил. Он думал, что тут, возможно, не обошлось без правительства. Когда вокруг темно и свет идет только из ганковских машин, демонстранты станут беспомощными. Кого-то переловят, остальные разбегутся. Отключение электричества — весьма крутая мера, но правительство на это способно. Однако вину за это оно на себя не возьмет, а свалит ее на что-то или на кого-то другого.
Сара-Джон сказала голосом, в котором звучала почти паника:
— В прошлый раз было просто ужасно. Мы проснулись в среду и подумали сначала, что настал очередной вторник. Но когда и другие дни вышли из своих каменаторов, мы поняли, что случилось что-то очень плохое. Мы долго не могли выйти из квартиры. Ганкам пришлось выжигать замок. Нам сказали, что надо будет эвакуироваться из города. Улицы, конечно, были забиты, и…
— Это в тот раз, — сказала Сник. — Что было тогда, мы знаем.
— Нет, не знаете, вас не было в этой треклятой каше.
— Не думаю, что теперь свет отключили надолго, — сказал Дункан. — Давайте просто подождем и не будем терять спокойствия.
— Жаль, что замок уже вставили, — заметила Сник. — Теперь может пройти добрых несколько часов, пока ганки доберутся до нас и выжгут его. Мы могли бы сделать это сами, но как им это потом объяснить?
— Может, на сей раз это не займет так много времени, — сказал Дункан. — Теперь ситуация другая. На воле только граждане сегодняшнего дня, то есть одна седьмая того количества, которое было тогда. И в семь раз меньше людей, потребляющих кислород, так что воздуха хватит надолго. А ганков в городе чертова уйма. Подождем.