Миры и судьбы. Книга четвёртая
Шрифт:
У женщины был выбор: остаться одной в чужой стране, еще не успевшей стать ей второй родиной, или ехать с мужем и детьми на Ближний Восток.
Светлана выбрала второе.
Уже через несколько дней мебель была укутана белыми чехлами, квартира сдана под охрану, уложены чемоданы, и Светлана, вслед за мужем, отправилась в новую страну.
Где-то там был веселый Париж. Где-то там плескалось ласковое море. Где-то там гуляли по площадям и бульварам разнаряженные улыбчивые мужчины и женщины.
Все
В новой стране Светлану ждал огромный дом за таким же огромным непроницаемым забором, через который никогда не сможет проникнуть взгляд любопытствующего.
Вся обслуга была из местных: горничная, уборщица, повар, водитель и охранники о чем-то гортанно говорили, поглядывая на Светлану и, казалось, вовсе не собирались делать то, за что им платили деньги. В доме было грязно, еда была отвратительной, водитель и охранник целыми днями играли в нарды.
Светлана попыталась пожаловаться мужу, но в ответ услышала: учи язык и учись быть женой посла. Пока эти люди не начнут тебя уважать, а в их понимании уважать и бояться – это слова синонимы, толку не будет. Я в этом вопросе тебе помочь не могу.
И Светлана начала учить язык, благо к этому у нее был несомненный талант.
Через пару месяцев состоялся прием в посольстве Франции, на котором Светлана познакомилась с женой одного из сотрудников мужа.
Эта семья уже давно жила в Ближневосточной Стране, через полгода у них заканчивался срок аккредитации.
Миловидная изящная брюнетка была представлена Светлане и полностью завладела ее вниманием. Женщина, узнав, что Светлана живет в Париже, восторженно хлопала ресницами и лопотала:
– Ах, Париж! Скоро я увижу нашу прекрасную столицу! Как же мне надоели эти пески, эта жара, эти тупые ограниченные людишки! Я так хочу домой, в цивилизацию!
Новая знакомая настойчиво напрашивалась в гости, и Светлана, переговорив с мужем, сказала, что будет рада видеть ее в своем доме послезавтра к ланчу.
Не надеясь на туповатую прислугу, Светлана собственноручно приготовила блюдо с бутербродами, накрыла стол, заварила чай.
Охранник удивленно вскинул брови, услышав клаксон у ворот.
Хозяин отбыл на службу еще два часа тому, его клуша-жена, над которой смеется вся обслуга, сидит в своих комнатах со своими детьми, кто же там сигналит так остервенело.
Светлана наблюдала из окна, как охранник лениво подошел к воротам, лениво нажал кнопку. Ворота медленно, казалось, что тоже лениво, разъехались, пропуская автомобиль.
Водитель выскочил из машины, со скоростью света оббежал ее, распахнул дверцу, застыл в полупоклоне.
Из автомобиля выплыла (иначе не скажешь) недавняя знакомая Светланы. Она что-то сказала своему водителю, что-то спросила недовольно у охранника Светланы, и, услышав ответ, размахнулась и влепила тому пощечину.
Светлана испуганно замерла у окна, ожидая самого худшего.
Но "худшего" не произошло.
Охранник, подобострастно улыбаясь, согнул спину в полупоклоне и трусцой посеменил к входной двери,
Светлана заспешила навстречу гостье.
Женщины обнялись, чмокнули друг-друга в щечку, присели к столу.
– Ну и распустила ты обслугу, милочка,– гостья смотрела на Светлану укоризненно.
В глазах хозяйки дома блеснула слезинка, но она быстро взяла себя в руки. Рыдать перед малознакомой женщиной было глупо. Но от проницательного взгляда гостьи не ускользнула ее минутная слабость и женщина понемногу, по словечку, выпытала все подробности жизни семьи нового, поглощенного работой, дипломата.
Через полчаса обе женщины носились по дому.
Точнее, фурией носилась гостья, Светлана только поспевала за ней.
Дамы влетели в кухню.
Увидев горничную и повариху мирно посёрбывавших чаек из тонких высоких стаканов, гостья, подскочив к ним, одним движением руки смахнула на пол и стаканы и блюдо со сладостями, и, заодно, немаленький металлический чайник, который, весело грохоча по мрамору пола, откатился в сторону.
– Это что такое? Почему сидите?! Быстро работать! – гортанная речь раздавалась под сводами кухни, занесенной для пощечины руке, опуститься было не на кого.
Горничная, схватив неизвестно где прячемый пипидастр, опрометью рванула по лестнице вверх, вспомнив о незаконченной (точнее не начинавшейся) уборке, повариха, черным тараканом, юркнула на другую часть кухни, откуда и загремела кастрюлями.
Женщины вернулись в столовую.
Они улыбались: гостья – насмешливо, Светлана – растеряно.
– И не смотри на меня так. Я тоже была такая же, как ты четыре года тому, когда мы только приехали. И мой муж "подыскал" мне подругу, которая объяснила все "тонкости" Востока, – гостья не сводила со Светланы насмешливого взгляда.
– Ты хочешь сказать, что это мой муж "подыскал" тебя мне в подруги?
– Это не совсем так, конечно. Твой поделился с моим возникшими проблемами в вашем доме. Мой рассказал о тебе мне. Я вспомнила, как ела бурду и сама вытирала пыль в этом чертовом особняке. И решила тебе немного помочь. Надеюсь, ты не против?
– Конечно не против! Правда, твои… гм… кардинальные меры немного шокировали…
– А иначе не получится. Это тебе не толерантная Европа.
– Но ведь они люди!
– Конечно люди! И никто не собирается их обижать, если будут знать свое место и выполнять свои обязанности.
Гостья засобиралась домой:
– Завтра я занята. С утра у меня йога, потом парикмахер, потом нужно кое-что купить, а вечером у нас гости.
– Подожди, я же тебя с детьми не успела познакомить!
– Успеется. Я, если ты не против, послезавтра загляну.
– Приезжай, мы будем тебе рады.
Светлана проводила гостью и пошла в детскую.
Гувернантку они привезли с собой из Франции, и за детей Светлана была спокойна.
Началась новая жизнь.
Новой она стала не только для Светланы, но и для всех живущих и работающих в доме.