Миры Империума
Шрифт:
Теперь я свободно разгуливал по дому, опираясь на две палки и часто отдыхая. На втором этаже помимо моей имелось еще восемь больших спален, но шесть из них явно пустовали. Внизу располагались две столовые, кабинет, библиотека, большая кухня и просторная гостиная. Одна комната была заперта. Сад окружала стена. На мой взгляд, именно покой и безмятежность красивого старого поместья отвлекали от него внимание полиции. Столь искусный камуфляж должен способствовать побегу.
По прошествии десяти дней мной овладела тревога. Дальше разыгрывать инвалида, не вызывая подозрений, становилось сложно. Бездействие выводило меня из себя: ночь я не спал, а просто лежал в постели и думал или вставал и расхаживал по комнате. К рассвету я утомился, но так и не заснул.
Срочно требовалось какое-нибудь занятие. Когда после завтрака Гастон унес поднос, я взял свои палки и отправился на разведку. Из окон второго этажа открывался широкий вид на окрестности. Фасад дома выходил на хорошую асфальтированную дорогу. Судя по всему, она вела в Алжир. Позади дома на четверть мили — до цепочки деревьев — простирались вспаханные поля. Видимо, за ними текла река. Никаких построек поблизости не просматривалось.
Я размышлял о бегстве. Лучшим вариантом мне представлялось перелезть ночью через ограду, направиться к деревьям и скрыться за ними. Лесополоса и дорога как будто сближались на западе, так что, возможно, есть шанс выйти на шоссе на некотором расстоянии от дома и по нему добраться до города. Но сначала следовало выяснить планы Организации: вдруг бы удалось повернуть их в свою пользу.
Ковыляя с палками по дому, я не заметил признаков чьего-либо присутствия. Пройдясь туда-сюда по коридору, я медленно спустился по лестнице и уже собирался выйти в сад, как вдруг уловил тарахтение приближающегося автомобиля. Я насторожился. Машина подъехала к фасаду и остановилась. Захлопали двери, послышались голоса. Затем мотор снова завелся, и машина укатила в том же направлении, откуда появилась. Я поспешил вернуться в дом и быстро вскарабкался по лестнице. Только бы меня никто не заметил. Особенно мне не хотелось, чтобы за прогулкой меня застал человек, чей голос я уловил внизу. Этот голос я слышал в первый день моего пребывания здесь и так и не сумел вспомнить, с каким местом он у меня ассоциируется. Но он, вне всякого сомнения, принадлежал Большому Боссу, о котором говорил Гастон.
На верхней площадке я сбавил шаг, направился в свою комнату, лег в постель и стал ждать развития событий. Прибытие Большого Босса явно означало конец неопределенности.
Шли часы, я то сидел на краю кровати, то беспокойно ходил взад-вперед по комнате — с палками в руках на случай внезапного вторжения. В полдень Гастон принес обед, но не задержался и на вопросы не отвечал.
Иногда доносился громкий голос или звук шагов, в остальном все оставалось спокойно. Около трех часов подъехала другая машина, на этот раз грузовая. Из своего окна я не видел ее целиком, но два человека выгрузили из кузова нечто явно тяжелое. Спустя полчаса грузовик удалился.
Уже наступало время ужина, когда кто-то подошел к моей двери. В тот момент я лежал на кровати, а потому остался на месте. Вошли Гастон и доктор. Врач был бледен, весь в поту. Избегая встречаться со мной глазами, он подтащил стул, сел и приступил к осмотру. Он не говорил со мной и не отвечал на мои вопросы. Я смирился и тихо лежал, пока он простукивал и прощупывал меня. Через некоторое время он резко встал, собрал свой саквояж и вышел.
— Что с доктором, Гастон? — спросил я.
— Кто знает, что у него на уме.
Даже мой громила телохранитель выглядел подавленным. Что-то случилось, и это внушало тревогу.
— Брось, Гастон. Что происходит? Сначала я думал, он не ответит.
— Они решили сделать так, как ты и хотел,— сказал он.— Они согласны подставить тебя вместо Баярда.
— Прекрасно.
Для этого я сюда и явился. И такой способ ничем не хуже других. Но что-то здесь нечисто...
— К чему такая таинственность? — спросил я.— Почему не зайдет сам Большой Босс? Мне бы поговорить с ним.
Гастон колебался. Он явно хотел сказать больше, но не мог решиться.
— Им надо уладить кое-какие мелочи,— выдавил он наконец, не глядя на меня.
Тянуть его за язык я не стал. По крайней мере, лед тронулся. Когда здоровяк ушел, я отправился в коридор. Сквозь открытые задние окна доносились голоса. Отличная возможность подслушать.
Трое человек не спеша направлялись в сад, спинами ко мне. Один из них был врач, двух других я не узнал. Очень мне хотелось взглянуть на их лица.
— Меня не этому учили! — Доктор возбужденно размахивал руками.— Я вам не мясник баранью тушу рубить...
Ответа я не разобрал, но услышанного хватило. В этом тихом доме замышлялось нечто ужасное. Скорее бы взяться за дело. И Большому Боссу не мешало бы прийти и обсудить со мной детали.
Все трое уже скрылись за углом. Можно воспользоваться моментом и осмотреть первый этаж. Надо узнать, что они привезли и выгрузили там сегодня. Не исключено, заодно выяснится и что-нибудь о предстоящей акции.
Я вышел на лестничную площадку и прислушался. Все тихо. В холле первого этажа снова навострил уши. Где-то тикали часы.
В большой столовой стол накрыли на троих, но еще не подавали. Я проверил вторую столовую — ничего. Развернувшись, приоткрыл дверь гостиной. Пусто: комната выглядела необжитой, как и прежде.
Проходя мимо двери, раньше всегда запертой, я заметил под ней полоску света. Следовало вернуться и проверить. Подумав, что за дверью, вероятно, находится чулан, я повернул ручку. Дверь отворилась.
Посередине комнаты стоял белый хирургический стол, возле одного конца которого на треножниках помещались две лампы. На небольшом столике сверкали инструменты. На стойке рядом с операционным столом — скальпели, нити для швов, большие изогнутые иглы. А вот и похожая на слесарную ножовку остро заточенная пила и тяжелые ножницы. Под столом притаилась вместительная оцинкованная ванна.
Вид комната имела устрашающий. Увиденное пробудило неприятные воспоминания о забрызганной кровью операционной передвижного батальонного госпиталя, где я когда-то провалялся целый час среди смертельно раненных и убитых, пока хирурги занимались теми, кто еще мог выжить. У врачей кончился морфин, и я больше часа провел в сознании, задыхаясь в гнетущей атмосфере смерти и слыша душераздирающие вопли тех, кто лежал под скальпелем, прежде чем взялись за меня.