Миры Империума
Шрифт:
Шофер открыл дверь, высунулся и одной ногой встал на подножку. Машина была тяжелая на вид, с выступающими крыльями. В свете больших чашевидных фар клубилась пыль и танцевали мошки. Нечего лежать и глазеть, подумал я. Лучшей возможности у меня не будет.
Подобрав тяжелый камень, я тихо поднялся на четвереньки и выполз из канавы. Водитель стоял, положив руку на дверь, и смотрел вперед. Он повернулся ко мне спиной и пригнул голову, собираясь опять сесть в машину. В два шага я преодолел разделявшее нас расстояние и изо всех сил треснул его по темени. Бедняга повалился на сиденье. Я отпихнул его, вскочил в кабину и закрыл дверь. В темноте, при закрытой двери, пригибаясь, непросто было снять с него куртку, но мне удалось. Надев трофей, я плюхнулся на сиденье. Никто не поднял тревогу. Три фонаря по-прежнему блуждали в поле. Тихонько урчал мотор. Я взглянул на приборную доску. Руль в центре, на полу три педали. Я осторожно проверил их. Легкое нажатие на левую — и мотор заработал быстрее: ясно, это акселератор. Логично заключить, что правая — тормоз. Тогда третья должна быть педалью сцепления. Я нажал на нее, и автомобиль вздрогнул. Тормоз тоже оказался в порядке.
Я снова надавил на среднюю педаль и медленно двинулся с места: сцепление включилось, педаль ослабла — автоматическая коробка. Я повернул к правой стороне дороги и тихо подкатил к обочине. По моим расчетам, Гастон должен прятаться где-то здесь. В темноте, как ни всматривайся, ничего не разобрать.
Я остановил машину. Ближайший фонарь колебался взад-вперед, продвигаясь к мосту. Я потянулся к гдитку и нажал на торчащий из него рычажок. Передние фары погасли. Так лучше видно. Огоньки справа от дороги перестали двигаться и повернулись на меня. Я приветливо помахал им рукой. Вряд ли при тусклом свете можно разглядеть лицо с такого расстояния. Хозяин одного из фонариков как будто успокоился и вернулся к своим поискам, а обладатель другого сомневался и продолжал светить в сторону машины.
Вдруг послышался крик, и я увидел бегущего ко мне Гастона. Лучи фонарей скрестились на нем. Он перепрыгнул через канаву впереди автомобиля. Огни устремились за ним вдогонку, кто-то закричал. Боевик остановился, развернулся к ближайшему источнику света и нацелил пистолет. Дважды раздалось отрывистое «бах!». Оба фонаря упали на землю. Неплохой результат для сорок пятого кольта. Я рывком распахнул дверь, Гастон вскочил в машину и плюхнулся рядом. Сзади, с той стороны дороги, донеслись приглушенные крики и звук выстрела. Пуля с громким звоном ударила по толстой обшивке капота. Я до отказа выжал среднюю и левую педали. Машина качнулась вперед и покатилась без сцепления. Следующая пуля разбила стекло, осколки посыпались мне на голову. Я отпустил педали, попробовал снова. Машина дернулась, акселератор работал отлично. Очевидно, если держать долго среднюю педаль, сцепление отключается. Я зажег фары. Машина рванула вперед, взвизгнули шины. Перед нами кто-то соскользнул в канаву, вскарабкался с другой стороны на дорогу и замахал руками. В сиянии фар промелькнул открытый рот, испуганное, бледное лицо. Удар — и оно пропало из виду, а мы от толчка подпрыгнули на сиденье.
Впереди вздымался узкий горбатый мост. Мы вылетели на него на полном ходу, нас вдавило в сиденье на подъеме и затем подбросило вверх при спуске. Дорога изгибалась влево, вдоль нее выстроились высокие деревья. С визгом вписавшись в поворот, мы выскочили на прямой участок.
— Здорово, Молоток! — крикнул Гастон.— Я никогда не ездил на такой машине.
— Я тоже,— крикнул я в ответ.
Около мили гнали на предельной скорости, потом сбросили до пятидесяти, опасаясь, что нас продует. Проехав еще с милю по шоссе, свернули направо на боковую дорогу, под сень деревьев. Машину поставили на тормоз, но мотор выключать не стали, потому что не знали, как он заводится.
Я откинулся на сиденье и глубоко вздохнул. Ладно, Гастон. Передохнем минут десять.
Выйдя из машины, я развязал на сиденье тюк с одеждой — она оказалась сухой. Одевшись, я сразу почувствовал себя лучше. Ноги у меня покрылись ссадинами и синяками, так что пришлось растянуть носки и размять ботинки. Гастон отделался легче.
Мы вытащили шофера из машины и положили на траву. Он оказался одним из тех, кого я видел в доме, но не Большим Боссом. Не исключено, что босс как раз и стрелял. По-видимому, он единственный, кого мы оставили в живых.
Над этим стоило призадуматься. Еще пару недель назад я был мягкотелым и безобидным — типичным бюрократом средних лет. Теперь же всякий, кто осмеливался встать на моем пути, обрекал себя на жестокую смерть. Быстро же я перестроился — хотя и вынужденно.
Я достал сетку с едой, спрятанную в середину свертка. Ужасно хотелось есть. Нарезав ветчину и хлеб, мы с Га-стоном присели и молча перекусили.
На шоссе ни одной машины. Ночь все так же черна и безлунна. Следующая задача — проникнуть в укрепленный город. По словам моего спутника, дорога вдоль реки ведет к центру столицы. Крепость располагается на окраине, севернее дороги. Диктатор опоясал стеной целый район со всеми лавками и жилыми домами наподобие средневекового города, создав самодостаточное сообщество для обеспечения нужд замка и его обитателей. Так было легче осуществлять полицейский надзор. Это не защита от вооруженного нападения извне, а мера предосторожности против убийц и мятежников.
— Мы убийцы и мятежники,— произнес я вслух.
— Так и есть,— отозвался Гастон, проглотив очередной кусок.— То ли еще будет.
На шоссе выбрались задним ходом. Впереди в небе виднелось зарево, но с дороги можно было разглядеть только несколько огоньков. Предместья столицы казались почти необитаемыми. Через двадцать минут мы уже ехали по разбомбленным окраинам города. Вокруг простирались россыпи щебня с кое-где уцелевшими лачугами и пятнышками садов. Справа высилась громада замка, едва различимая в отсветах фонарей с нижних улиц, скрытых за стеной. К первоначальному просторному загородному дворцу Баярд добавил беспорядочно разбросанные пристройки и большие несимметричные флигеля, а также невысокую башню.
Я остановился у обочины и выключил фары. Мы молча смотрели на огни башни. Напарник закурил сигарету.
— Как нам туда пробраться, Гастон? Как попасть за стену?
Тот задумался, не сводя глаз с крепости.
— Вот что, Молоток. Ты подожди здесь, а я пойду посмотрю.— Он стряхнул пепел в окно и стал шарить рукой по двери.— Как она открывается? Что-то ручки не найду.
Я выпустил его. Он повернулся к окну и добавил:
— Я неплохой разведчик и знаю это место изнутри, так что должен найти лазейку. Будь начеку и берегись ночных бандитов.
Гастон ушел. Я сидел в машине и ждал, закрыв окна и двери. Среди развалин вокруг не было заметно никаких признаков жизни. Где-то заголосила кошка.
Проверка мундира показала, что оба погона отсутствуют: маленький прибор оставался на ремне, но без микрофона и динамика он бесполезен Языком я коснулся зуба, начиненного цианистым калием. Яд еще мог пригодиться. Вспомнилось гордое лицо моей рыжеволосой девушки из Стокгольма ноль-ноль. Неужели мой провал здесь обернется гибелью для ее блестящего, спокойного и упорядоченного мира? Размышляя об этом, я задремал.
Задребезжала дверь. Я встрепенулся. Лицо Гастона прижалось к стеклу. Я открыл дверь, и он сунулся в машину.
— Ну, Молоток, сдается мне, лазейку я нашел,— сказал он.— Надо идти до самой стены вдоль сточной канавы, там спуститься в нее и пробраться под сторожевой вышкой. Канава выходит с другой стороны.
Я вылез и по щебню последовал за проводником к канаве. Она оказалась настоящей клоакой. Около сотни ярдов Гастон вел меня по кромке, пока над нами не нависла стена. На расположенной вверху сторожевой башне в ореоле света торчал часовой с автоматом. Прислонясь к столбу, солдат смотрел вниз, на улицу с внутренней стороны стены. На вышке виднелись два незажженных прожектора.