Миры Клиффорда Саймака. Книга 14
Шрифт:
— Все вышесказанное соответствует данным, которые находятся в нашем распоряжении, сэр, — доложил председатель ОКНШ.
— Но это невероятно! — воскликнул президент.
— Они боятся! — вскричал директор ЦПУ. — Они не спят по ночам. Они убедили себя, что мы вот-вот сможем путешествовать во времени. Их попытки сделать что-нибудь подобное закончились ничем, но они уверены, что мы близки к успеху. Наши враги понимают, что, если нам удастся покорить время, их конец неизбежен, поэтому они решили нанести последний
— Какая разница, сэр? Они убеждены, что мы прикрыли проект только для отвода глаз, а сами в тайне продолжают работу. Это вполне соответствует их собственной стратегии…
Президент поднял карандаш и начал что-то машинально рисовать в блокноте.
— Как звали того старого генерала, — спросил он, — который закатил целый скандал, когда мы отказались от проекта? Помню, я был тогда в сенате. Он так и вился вокруг меня.
— Бауэрс, сэр, — напомнил председатель ОКНШ.
— Да, верно. Что с ним стало?
— Ушел в отставку.
— Жаль, хотя, думаю, теперь это не имеет значения. — Он нарисовал что-то еще и наконец сказал: — Джентльмены, похоже, вы правы. Сколько времени, вы говорите, у нас осталось?
— Максимум девяносто дней. В худшем случае — дней тридцать.
Президент взглянул на председателя ОКНШ.
— Мы готовы, как никогда, — доложил председатель. — Думаю, мы справимся с ними. Конечно, есть некоторые…
— Знаю, — сказал президент.
— Может быть, припугнуть их? — предложил министр иностранных дел, переходя на шепот. — Я знаю, это их не остановит, но по крайней мере мы выгадаем какое-то время.
— Вы хотите дать им понять, что у нас есть машина времени?
Министр кивнул.
— Нам это не удастся, — устало возразил директор ЦРУ. — Если бы мы ее действительно имели, тогда бы не было проблем. По своим каналам они бы тут же узнали, что она у нас есть, и превратились бы в добрых воспитанных соседей.
— Но ее у нас нет, — мрачно подытожил президент.
10
Поздним вечером, вскинув на плечи оленя, подвешенного к шесту, двое охотников повернули домой.
При дыхании с их губ срывался пар, было очень холодно, и они уже не помнили, сколько дней кряду с неба падал снег.
— Меня тревожит Уэс, — тяжело дыша, сказал Купер. — Он принимает это слишком близко к сердцу. Мы должны присматривать за ним.
— Давай передохнем, — задыхаясь, предложил Хадсон.
Они остановились и опустили оленя на землю.
— Он во всем винит только себя, — продолжал Купер, смахивая пот со лба. — Причем совершенно напрасно. Каждый из нас знал, на что шел.
—
— Ему не удастся починить модуль, Чак.
— Знаю, что не удастся. И он тоже это знает. У него нет ни инструментов, ни материалов. Вернись мы обратно в мастерскую, он еще мог бы что-то сделать, но здесь все его попытки обречены на провал.
— Да, ему нелегко.
— Всем нам нелегко.
— Да, но не нам пришла в голову внезапная идея, из-за которой два старых приятеля оказались в безвыходном положении на самых, можно сказать, задворках времени. И он не может выбросить это из головы, сколько бы мы не говорили, что все хорошо, что мы вообще об этом не думаем.
— Да, такое трудно принять, Джонни.
— Но что с нами будет, Чак?
— Мы построим себе жилье, заготовим еды. Боеприпасы оставим для большой дичи, чтобы на каждую пулю иметь горы мяса, а мелких животных будем ловить в капканы.
— Мне интересно, что с нами будет, когда не останется ни муки, ни других припасов. У нас и так их не слишком много. Мы всегда думали, что в любой момент можно будет привезти еще.
— Перейдем на мясо, — успокоил его Хадсон. — Мы можем добывать бизонов миллионами. Простые индейцы питались только ими. Весной мы накопаем всяких корешков, летом будем собирать ягоды. А осень нам подарит урожай орехов — полдюжины разных сортов.
— Как бы ни экономили боеприпасы, они все равно когда-нибудь кончатся.
— Сделаем лук и стрелы, рогатки и копья.
— Здесь водятся такие зверюги, которых копьем не испугаешь.
— А мы их не будем трогать. Если надо — спрячемся, если негде прятаться — убежим. Без оружия мы перестанем быть владыками мироздания особенно в этих местах. И чтобы выжить, нам придется признать этот факт.
— А если кто-нибудь из нас заболеет, сломает ногу или…
— Мы сделаем все, что будет в наших силах. Никто вечно не живет.
И снова разговор вращался вокруг той проблемы, которая тревожила каждого из них, подумал Хадсон, — и о которой они предпочитали помалкивать.
Да, они выживут, если позаботятся о пище, убежище и одежде. Они могут прожить долгие годы, потому что в такой плодородной и щедрой стране человек легко мог найти себе пропитание.
Но их угнетало отсутствие цели — в этом и состояла та ужасная проблема, о которой они боялись говорить. Им нужен был смысл, ради которого стоило жить в мире без общества.
Человек, потерпевший крушение на необитаемом острове, всегда живет надеждой, а у них надежды не оставалось. Робинзона Крузо отделяли от его собратьев-людей какие-то несколько тысяч миль — их же отделяет сто пятьдесят тысяч лет.