Миры Клиффорда Саймака. Книга 18
Шрифт:
Кингсли вскочил со стула и опрокинул чашку кофе. По скатерти расползлось пятно.
— Увеличит массу!.. — воскликнул он. — Но… Он снова сел и весь обмяк, словно побитый.
— Конечно, это нас уничтожит, — пробормотал он. — Существование массы — единственная причина искривления пространства. В пустой вселенной пространство не имело бы кривизны. В абсолютной пустоте не было бы и того, что мы называем пространством. Лишенное массы пространство лишилось бы и кривизны, оно стало бы прямой линией, несуществующей абстракцией. А чем больше масса, тем круче пространственная кривизна. То есть чем больше масса, тем меньше места остается для пространства.
— Все верно, — согласился Инженер. — Стоит только потоку энергии хлынуть к нам из межпространства, как пространство тут же начнет сворачиваться, все быстрее и быстрее, круче и круче, сгоняя материю, которую оно содержит, на маленький пятачок. Наша Вселенная из расширяющейся превратится в сжимающуюся.
— Приток новой энергии будет подобен взрыву, направленному внутрь, — возбужденно зарокотал доктор Кингсли. — Космос начнет стремительно сжиматься, галактики будут сметены, а масса сконцентрируется на крохотном клочке пространства. Все живое погибнет еще раньше, когда галактики под влиянием сжатия начнут сталкиваться друг с другом. В лучшем случае Вселенной придется начать все с начала.
— Вот именно — все с начала, — сказал Инженер. — Поглощенной энергии будет вполне достаточно, чтобы началась описанная вами реакция. И Вселенная вернется к первозданному хаосу.
— А мне даже не успеют выплатить страховку, — вздохнул Херб.
Гэри зарычал на него через стол. Кэролайн, поставив на стол локти, подперла ладошками подбородок.
— Стало быть, — сказала она, — нам надо найти способ обуздать эту энергию, если она проникнет во Вселенную.
— Именно так, — согласился Инженер.
— Мистер, — обратился к нему Гэри, — если кто-то и может решить подобную задачу, так это наша юная леди. О многих вещах она знает гораздо больше вашего. Хотите пари?
Глава 8
Скафандры были чудесные — гибкие, почти невесомые, просто не сравнить с неуклюжими и неудобными скафандрами землян.
Херб восхищенно оглядел себя до самых пят и лишь потом защелкнул шлем.
— Так вы говорите, мы можем расхаживать в этих штуках по вашей планете, как у себя дома? — спросил он Инженера.
— Мы старались сделать их как можно удобнее, — ответил Инженер. — Надеемся, они вас устроят. Вы прибыли издалека, чтобы помочь нам. Мы очень хотели вам понравиться. Мы старались изо всех сил.
Кэролайн с любопытством взглянула на Инженера. Во всех его репликах-мыслях сквозило едва уловимое, невысказанное, но страстное желание заслужить похвалу от нее или от Кингсли. Кэролайн нетерпеливо тряхнула головой, но подсознательное ощущение не проходило. Чушь собачья, сказала себе Кэролайн. Мнится невесть что. Реплики Инженера — это мысли в чистом виде, и нечего их толковать по-своему, придавать им дополнительные оттенки… У Инженеров нет ни мимики, ни интонаций.
Но эта умоляющая нотка!
Кэролайн внезапно вспомнила — с комком в горле — свою охотничью собаку, чудесную рыже-белую Чесапикскую гончую, ставшую прахом тысячу лет назад.
Когда пес, положив к ее ногам добытую птицу, заглядывал ей в глаза, Кэролайн испытывала примерно то же ощущение, что и теперь.
Верный пес давно уже сгинул, как сгинул и весь ее привычный мир. Ее мысли и воспоминания стали восхитительным антиквариатом, музейной редкостью в этом новом мире. Но, как казалось Кэролайн, будь ее псу даровано бессмертие, он и поныне искал бы ее… Искал, и ждал, и жаждал несбыточной встречи. А если бы она когда-нибудь вернулась к нему, то встретил бы хозяйку, как обычно, бурными изъявлениями радости, к которым странным образом примешивались нотки робости.
Голос Кингсли вывел ее из задумчивости.
— Антигравитационные скафандры! — воскликнул ученый, захлебываясь от восторга. — Больше того — скафандры, позволяющие человеку чувствовать себя удобно при любых условиях! При любом давлении, любой силе тяжести и в любой атмосфере!
— В таких костюмчиках и по Юпитеру можно было бы прогуляться, — сказал Гэри.
— Запросто, — согласился Томми. — Остается только одна маленькая загвоздка: придумай такое горючее, чтобы корабль смог сесть на Юпитер и с него подняться.
— Чепуха! — загорелся Херб. — Бьюсь об заклад, что для Инженеров какое-то там горючее — не проблема. Эти ребята на все руки мастера!
— Мы с радостью сделаем для вас все, что в наших силах, — сказал Инженер. — Мы будем горды, если сумеем вам помочь.
— С горючим-то? Да я уверен, что сумеете, — заявил Херб.
— Мы сзывали добровольцев со всей Вселенной, — продолжал Инженер, — но откликнулись очень немногие. Быть может, некоторые еще в пути. Мы боимся…
Инженер, вероятно, передумал продолжать, потому что мысль оборвалась на полуслове.
— Вы боитесь? — спросил Кингсли. — Чего вы боитесь?
— Странно, — сказал Гэри, больше сам себе, чем окружающим, — странно, что они вообще способны чего-то бояться.
— Мы боимся не за себя, — пояснил Инженер. — Мы боимся, что нас вынудят прекратить работу. Что нам помешают.
— Но кто вам станет мешать? — удивилась Кэролайн. — Кому такое может в голову прийти? Опасность-то общая. Все живые существа во Вселенной должны объединиться, чтобы справиться с бедой.
— Все правильно, — сказал Инженер. — Настолько правильно, что, казалось бы, думать иначе просто невозможно. Но кое-кто думает. Есть во Вселенной одна раса, настолько ослепленная ненавистью и амбициями, что грядущая катастрофа представляется ей отличным шансом покончить с нами, то есть с Инженерами.
Земляне остолбенели от удивления.
— Погодите-ка секундочку, — тихо сказал Гэри. — Я что-то не пойму. Вы хотите сказать, что ваши враги готовы погибнуть сами, лишь бы не допустить вашего спасения?