Миры Клиффорда Саймака. Книга 6
Шрифт:
Потом мы отчистили панцирь от остального мяса, запрятав несколько ломтей в свой холодильник и завернув остальное Бену, чтобы он отнес это домой.
— Завтра устрою прием с деликатесами из динозавров, — сказал он. — Может быть, приглашу кое-кого из этих лихих журналистов, пусть отведают. И напишут об этом в своих репортажах. Это же прекрасный материал!
Мы оттащили панцирь с клочками оставшегося на нем мяса под гору и опалили его на огне. Если бы его оставить так, вся округа провоняла бы на несколько суток. Но через два дня,
Когда Бен ушел, Райла и я, умиротворенные, еще не скоро легли спать. Мы долго сидели за столом, взирая на свои владения. Я взял винтовку и пошел с Баузером поискать гремучих змей. Но мы не нашли ни одной.
На холм с визитом явился Стиффи. Он подковылял довольно близко к нам, поднимая хобот, фыркая в нашу сторону и хлопая ушами.
Я уже знал, что надо сделать, чтобы он не попытался любовно усесться нам на колени. Пока Райла держала ружье, прикрывая меня, я пошел к нему медленно, слегка покачиваясь. Он меня обнюхал, и я, вытянув руку, пощекотал ему хобот. Он заурчал и застонал от наслаждения. Я приблизился еще и почесал ему нижнюю губу. Он это особенно оценил. Он сделал все, чтобы показать мне, как ему это нравится. Я отвел его вниз в долину и велел там оставаться и, черт побери, держаться подальше от нас! Он дружелюбно забормотал. Я боялся, что он пойдет меня провожать, но он не стал этого делать.
Мы просидели весь вечер, наблюдая, как на мир спускаются сумерки. Райла спросила:
— А ведь тебя что-то беспокоит, правда, Эйза?
— Хайрам перевернул все во мне, — ответил я.
— Но он же поправляется! Потерпи еще несколько дней, и он к нам вернется.
— Он ясно показал мне, как зыбко наше положение, — объяснил я. — Весь этот временной бизнес основан лишь на Хайраме и Кошачьем Лике. Не дай бог, если что-то случится с одним из них. Мы тогда…
— Но ты же великолепно управился с Ликом! И наши временные туннели в полном порядке. Если что и пойдет не так, то мы все равно их уже имеем, а значит, и имеем бизнес с «Сафари» как основу всего дела. Конечно, со временем могут всплыть еще какие-нибудь трудности, но ведь уже есть возможность большой спортивной охоты…
— Райла, ты удовлетворена всем этим?
— Ну, пожалуй, не вполне, но все же мы владеем сейчас гораздо большим, чем раньше, не так ли?
— Я размышлял над всем этим… — сказал я.
— И что же ты надумал?
— Пожалуйста, постарайся меня понять, — попросил я. — Вникни в то, что я скажу. В тот день, когда ты отвезла Хайрама в госпиталь, я побывал в старом доме на ферме. С Баузером. Мы послонялись там немного и посидели на крыльце, как делали это раньше. Мы и в дом зашли, но дальше кухни я пройти не смог. Я поразмышлял за кухонным столом над тем, что вдруг произошло в моей жизни. И у меня появилось ощущение потерянности. Независимо от того, что я проделал и как далеко ушел вперед, я все равно чувствовал себя каким-то потерянным. Все так сильно изменилось вокруг…
— И тебе эти перемены не по душе?
— Дело в другом. Попробую тебе объяснить. Теперь все, что мы делаем, превращается в деньги, чего раньше со мною никогда не бывало. Мы можем путешествовать во времени, а это раньше никому не удавалось. И все же… Я думаю, мое уныние вызвано этой историей с Хайрамом и ощущением нашей уязвимости…
Она взяла мою руку своими ладонями.
— Понимаю, — сказала она, — я понимаю…
— Так ты тоже ощущаешь это? Она покачала головой.
— Нет, Эйза. Я — нет. Вспомни, я же всего-навсего «приблудный толкатель». Но я вполне понимаю, как ты можешь все это воспринимать. И я чувствую себя немного виноватой. Я втравила тебя во все эти дела. Подтолкнула.
— Да я и сам легко «подтолкнулся», — ответил я. — Не обвиняй себя ни в чем. Ничего нет такого, в чем бы можно было тебя упрекнуть. Просто дело в том, что я любил ту ферму. И, когда я вгляделся в нее в тот день, то ощутил потерю…
— Пошли пройдемся, — предложила она.
Мы спустились, держась за руки, по склону холма, и все вокруг нас дышало покоем Мастодонии. Где-то поодаль от холмов послышался жалобный крик козодоя, и мы остановились завороженные. Я никак не ожидал услышать здесь этот звук, я никак не мог предположить, что здесь водятся козодои! Этот крик для меня был зовом дома, он воскресил давние воспоминания и погрузил меня в те летние дни, когда с лугов неслось свежее благоухание только что скошенного сена и воздух звенел колокольчиками коров, возвращающихся на пастбища после дойки…
Прислушиваясь к крику козодоя, я вдруг почувствовал волну какого-то странного успокоения, овеявшую меня.
Мы вернулись в наш передвижной дом и позвали внутрь Баузера. Он прошествовал в свою с Хайрамом комнату. Было слышно, как он устраивается на покрывале, по-своему расправляя его перед сном. На кухне я вынул графин с манхэттеном и отнес его в гостиную. Мы посидели там со стаканами, расслабившись и слегка приобщаясь к цивилизованному миру.
— Ты помнишь тот день, когда я появилась на ферме? — спросила Райла. — После двадцати лет отсутствия вдруг снова возникла перед тобой?
Я кивнул. Еще бы не помнить! Я думаю, что запомнил эту встречу до каждой ее минуты.
— Пока я подъезжала к Виллоу Бенду, — сказала она, — я спрашивала себя, не пожалею ли об этом впоследствии? И с тех пор я еще не раз спрашивала себя об этом. А вот теперь, Эйза, я могу сказать, что ни разу не пожалела о своем приезде и что я теперь совсем перестала себя об этом спрашивать. И дело не в путешествиях во времени, и не в занятности всего этого, и даже не в деньгах. Дело в тебе. Я совершенно не жалею о том, что вернулась к тебе!