Миры неведомые
Шрифт:
При этой мысли профессору стало страшно. Он знал, как это опасно для жизни человека. Правда, уже были найдены медицинские средства для борьбы с лучевой болезнью, но достаточно ли их будет против такой радиации?
Проклиная себя за неосторожность, астроном наскоро подобрал несколько обломков камней, в изобилии валявшихся под ногами, и поспешно пошел назад, стараясь поскорее оставить вредоносную зону.
Идти было трудно, но на этот раз ученый перескакивал с камня на камень почти с обезьяньей ловкостью. Задыхаясь от бега, весь в испарине, он достиг места, где возвышалась пирамидка из камней, и только тут позволил себе немного отдохнуть. Его томила жажда. Но пить из ручья он уже не решался, так как вода в нем несомненно была радиоактивна. Он вспомнил про флягу и с наслаждением выпил половину содержимого.
Усталое тело требовало отдыха, мускулы болели от непривычного напряжения, однако и здесь, далеко от ущелья, таилась опасность - всюду: в воде ручья, в его каменном ложе, даже в окружающей атмосфере, тоже, может быть, насыщенных разрушительными частицами радиации.
Едва переведя дух, профессор устремился дальше к берегу моря. И только там, когда его разгоряченное тело охладил сильный ветер, он позволил себе отдохнуть по-настоящему.
Поспешно сбросив одежду, он зашел в воду и принялся плавать и нырять в горячей воде, чтобы смыть с себя вредоносные частицы, возможно оставшиеся на кожном покрове. Потом он стал тщательно полоскать все части своего костюма, чтобы обезвредить его, насколько возможно. Добросовестно потрудившись, он разложил выстиранные предметы на берегу для просушки, а сам прилег рядом. Надо было обдумать положение.
Научное значение его находки трудно было переоценить. Если радиоактивные элементы находятся на поверхности Венеры в таком количестве и столь высокой концентрации, то это было крайне интересно в теоретическом отношении. Профессор много работал над проблемами космогонии и являлся автором научных трудов, посвященных вопросу происхождения солнечной системы.
После того как многие советские ученые пришли к выводу, что Земля никогда не была раскаленным телом, а возникла из холодной материи, причиной внутренней теплоты земного шара стали считать радиоактивные вещества. Собираясь в определенных местах земной коры и накопляя там огромные количества теплоты в результате радиоактивного распада, эти элементы и создавали очаги высоких температур, где плавились горные породы, расширялись в объеме и изливались наружу через кратеры вулканов. Эта гипотеза вполне удовлетворительно объясняла все явления вулканизма. Однако оставалось непонятным, откуда на нашей планете появились атомы радиоактивных веществ, и притом в поверхностных слоях земной коры. Ученым было известно, что атомы тяжелых элементов - так называемых актинидов, к которым относятся радий, торий, уран, плутоний и другие элементы, - могли образоваться лишь в условиях исключительно высоких температур и давлений, существующих в природе только в глубине раскаленных звезд, подобных нашему Солнцу или еще более горячих.
На Земле, которая никогда не была звездой, они образоваться не могли. Следовательно, они попали на Землю откуда-то извне. Возникла мысль об исключительно мощных ядерных реакциях, происходивших в недрах нашего Солнца сравнительно недавно, в то время, когда Земля уже существовала и вращалась вокруг него в виде самостоятельной планеты. В представлении ученых рисовались такие грандиозные взрывы в недрах Солнца, что они были в состоянии извергнуть струи вещества, созданного в глубинах светила, на расстояние более 150 миллионов километров и достигнуть языками пламени земной поверхности. Только таким путем ядра тяжелых элементов, рожденных Солнцем, могли попасть на Землю. Увлекательная теория была вполне логичной, но оставалась не подтвержденной прямыми доказательствами. Теперь случай давал в руки профессора чрезвычайно убедительные факты.
Если гипотеза о рождении радия в недрах Солнца и появлении его на Земле в результате чудовищных взрывов на Солнце правильна, то Венера, расположенная ближе к очагу ядерной реакции, должна была принять на свою поверхность гораздо больше актинидов, чем Земля. Поэтому атомы радия и других элементов этой группы должны встречаться на ней значительно чаше, чем на Земле, и находиться в весьма высокой концентрации.
Ущелье Горячих Скал и было одним из таких пунктов на Венере, которого некогда коснулись раскаленные струи солнечных извержений.
Но справедливость требует отметить, что все эти научные соображения пришли в голову профессору уже потом, а в данный момент ничто его так не волновало, как мысль о грозящей ему опасности. За последние двадцать лет медицина сделала чудеса в защите человеческого организма от радиации. И все-таки здесь, на Венере, где нет специалистов и самому придется лечиться от последствий этой несчастной прогулки, все это казалось настоящей катастрофой.
Свежий ветер охладил тело ученого, усталость прошла, и астроном почувствовал аппетит. Он с удовольствием разжевал не один, а целых два питательных шарика и запил их водой из фляги.
Когда человек сыт и мускулы его хорошо отдохнули, взгляд на жизнь становится оптимистичнее. Раздумывая о случае с радиацией в ущелье, профессор начал убеждать самого себя, что опасность не так велика, как это представилось в первые мгновения. Время пребывания в радиоактивной зоне измерялось десятком минут, а наиболее уязвимые части тела, голова, дыхательные органы, были надежно защищены маской, которую он не поднимал ни разу. Шелковая ткань одежды и белья и резиновые подошвы обуви тоже до известной степени защищали тело. Кроме того, оставалось неизвестным, являются ли Горячие Скалы непосредственными носителями радиоактивных веществ в опасной концентрации. Быть может, актиниды находятся не снаружи, а где-нибудь очень глубоко, и лишь внутренний жар, распространяясь по горным породам, поднял температуру внешних слоев? Могло быть и так.
«Ведь не вчера же, - размышлял ученый, - заброшены сюда атомы радиоактивных веществ? Это произошло много тысячелетий назад. С тех пор лик Венеры изменился, прежняя поверхность покрыта потоками лавы, актиниды скрылись в глубине. Значит, температура камней еще далеко не означает опасной радиации… Кроме того, я произвел тщательную дезинфекцию одежды и выкупался в море… Ну, и медикаменты соответствующие в аптеке найдутся».
Такими рассуждениями профессор окончательно убедил себя, что все его страхи напрасны, опасность ничтожна, а научное значение открытия огромно. К нему постепенно вернулось хорошее настроение. Он даже пристыдил себя за проявленное малодушие. Вот тогда-то и пришли ему в голову сугубо научные мысли о происхождении радиоактивных веществ на Земле.
Лежа на теплом камне, профессор мало-помалу пришел в себя. Беспокойство постепенно прошло. Он даже невольно размечтался, представляя, какой фурор произведет в ученом мире его новый труд, блестяще подтверждающий теорию солнечного происхождения актинидов, сторонником которой он являлся с давних пор. Убаюканный этими приятными грезами, он наслаждался теплом. Морской прибой шумел совсем как на Земле.
Отдохнув, ученый посмотрел на часы. Одежда уже давно высохла. Настала пора возвращаться. Профессор снова облачился в обычный земной костюм и принял вид типичного интеллигента, хотя брюки потеряли складку, а пиджак помялся.
Волны венерианского моря лениво набегали на берег. Теперь в полосе прибоя лежали целые гирлянды водорослей. За время прогулки море выбросило на берег много растений и среди них изрядное количество мелких обитателей морских пучин. Профессор никогда таких не видел и не поленился набрать в сумку образчики здешней флоры и фауны с намерением передать их Виктору Петровичу.
Погода продолжала оставаться на редкость хорошей. Тучи плавали где-то в вышине, и ни одна капля дождя не упала на ученого за все время прогулки.