Миры обетованные

Холдеман Джо

Нас было десять человек из Ново-Йорка. Я на Земле совсем недавно, присоединилась к компании ново-йоркцев последней — свежая информация из первых рук. Меня засыпали вопросами: какие новости, какие слухи-сплетни? Никто из нас не мог принять участие в голосовании, но все равно всем интересно, что за ситуация складывается в Мирах перед выборами. Я думаю, что Маркус будет переизбран. Слишком много кандидатов на пост Инженера-Координатора. Поэтому никто из кандидатов не наберет нужного числа голосов. Правда, Джон считает, что основная масса инженеров выступит за Гудмана, руководителя проекта «СС». Ну, получит он одиндва процента голосов, и что?

Мы встречаемся в клубе вечером во вторник, именно в это время Миры передают на Землю очередную

программу своих еженедельных новостей. Полчаса у экрана, на котором блистает очаровательная Джулис Хаммонд, для моих соотечественников — словно глоток родниковой воды для путника, затерявшегося в пустыне. Боже, неужели и меня когда-нибудь охватит эта жуткая ностальгия?

С одним из парней, околачивающихся в «Космос-клубе», мы учились в одной школе в НовоЙорке и вместе играли в детском оркестре. Парень окончил школу на год раньше меня. В ресторане он стоял в противоположном конце зала. Я никак не могла припомнить его имя и поэтому так и не решилась с ним заговорить. А меня тут все окликали просто: «Новенькая!»

Неожиданно я поняла, что большинству из моих соотечественников абсолютно неведомо, что творится за дверями клуба, на улице. Наверное, это своего рода перестраховка. Там, за стенами, — неизвестность, чужая Земля и опасности на каждом шагу, а здесь, среди своих, — покой, уют, душевный комфорт. Одна ли я такая дура затесалась среди них? Я жаждала узнать о землянах как можно больше, особенно об американцах.

Отделение Миров от планеты, обретение ими независимости совершится на моем веку. Я смутно предугадываю свою судьбу, чувствую, что скоро окажусь в эпицентре событий и, то ли как член административной команды, а то и как политик, вероятно, повлияю на их ход. Не сомневаюсь в том, что процесс обретения Мирами независимости будет тяжелым.

Внезапно я вспомнила о Бенджамине Франклине, который чуть ли не костьми ложился, пытаясь предотвратить назревающую Гражданскую войну. И так продолжалось целых двадцать лет. В ту пору Франклин большую часть времени проводил в Англии, употребляя все свое красноречие на то, чтобы примирить колонии с Британией, Британию с колониями. Он был ярчайшим гением и, кроме того, обаятельнейшим мужчиной, который никогда не лез за словом в карман, — и чем кончилось? У Франклина ничего не вышло. Чего же я могу достичь? Что я должна свершить? Иногда, здесь, на Земле, я просыпаюсь — за окном раннее темное утро — и совершенно точно ощущаю (о мистика!): очень скоро я окажусь в точке пересечения исторических путей цивилизаций. И чем больше я черпаю для себя из истории, тем меньше мне хочется оказываться в этой точке.

В ресторане я слегка перепила и поэтому рискнула прогуляться по ночному Нью-Йорку пешком. От клуба до общежития — около трех километров. Правда, я пошла не одна, а в сопровождении двух женщин: Шерил Маркхэм из Ново-Йорка и Клэр Освальд с Фон Брауна. На морозце я быстро протрезвела и даже почувствовала прилив бодрости. Морозец на Земле — не просто понижение температуры воздуха. Это неповторимый, изысканный холодок. Наши конструкторы совершили ошибку, когда определяли, каким быть климату Ново-Йорка. Теперь в Ново-Йорке постоянно, и век назад, и день назад, одна и та же «погода». За образец взят в меру сухой и теплый денек в субтропическом поясе планеты. Сейчас слишком поздно что-либо исправлять. Изменение климатических условий повлечет за собой серьезное нарушение экологии парка, а следовательно — практически его гибель.

В полночь нью-йоркские улицы полны привидений. Большинство легковых машин — на приколе в гаражах и на автостоянках. Грузовой транспорт и автобусы почти не попадаются на глаза. Выключена подсветка тротуаров и мостовых. Среди полуночников — добрая половина стражей порядка. Нас заприметили продажные мальчиши и стали приставать к нам с известными предложениями. Шерил тотчас выступила со встречным предложением. Меня и Клэр её выходка здорово рассмешила. Жиголо не ожидали от женщины такой наглости и от растерянности застыли на

улице с разинутыми ртами. Конечно же, Шерил пошутила, но мне показалось, что в её ночной шутке была и правда, причем изрядная доза. Среди прохожих мы не увидели ни одной женщины. Мужчины, за редким исключением, были или пьяны, или уколоты. Двое из них заставили меня изрядно понервничать, но Клэр, на мое счастье, оказалась вооружена, и ничто не могло помешать ей при желании пустить в ход оружие — в тот момент нигде поблизости не было ни тени полицейского. Шерил не носила с собой пистолет, зато держала в сумочке газовый баллончик. Его струя вызывала у нападавшего сильный приступ тошноты. Шерил объяснила, что баллончик — чрезвычайно эффективное средство защиты от насильников, если только ты не пускаешь струю против ветра. Если насильник появился с подветренной стороны, женщине потребуется некоторая хитрость и сноровка.

В холле общежития я столкнулась с Долорес. Она тоже ходила в «Космос-клуб», но вернулась оттуда домой на поезде подземки. Теперь Долорес брела к себе в комнату из душевой. Рядом с Долорес шел её любовник Джордж. Он тоже шел из душевой. Думаю, большая ошибка — выбирать себе любовника из мужчин твоего же общежития. Пусть хоть на этаже оставят в покое! С другой стороны, любовник, который увсегда под рукой, — очень удобно…

13 сентября. Имела сегодня беседу с куратором-консультантом. Мы с ней договорились, что я не буду ходить на «Креольский и диалекты», а вместо них посещу семинар по истории Америки «Роль теневых политических кабинетов в истории США». Должно быть очень интересно, особенно — история различных лобби в период перед Народной Революцией. Днем я сидела в библиотеке, знакомилась с лекциями, прочитанными студентам на предыдущей неделе. Выписала список дополнительной литературы по теме.

Позволяю обществу потихоньку приручать меня к себе. Сегодня, например, обедала вместе с Бенни. Он предложил мне пойти с ним вечером в Студенческий центр, в кино на трехсерийную ленту о Древней Греции. К сожалению, сеанс по времени совпадал с занятиями по менеджменту. На семинаре я разговорилась с Лу Фейффером, и выяснилось, что мы оба увлекаемся гандболом. Мы договорились встретиться завтра в спортзале. Проведем пару таймов. Игра, как известно, идет один на один, а Лу — мужчина маленького роста; он ниже меня, и ему трудно подыскать себе партнера. Громадина Хокинс также поигрывает в гандбол. Он услышал мой разговор с Лу и попросил разрешения прийти в спортзал в качестве зрителя. Я уже чувствую спиной и затылком взгляд его голубых глазищ.

Взгляд тяжел и давит так сильно, что, вероятно, мои кудри скоро перестанут виться. Если только до этого Хокинс не сломает мне взглядом шею.

14 сентября. Руки болят так, что я с трудом удерживаю перо. Завтра превращусь в разноцветный ком синяков.

Я едва не плакала от злости. С полным осно-ванием могу уверять кого угодно, что я умею играть в гандбол. Но не на Земле, как выяснилось! Во-первых, мяч летит совершенно не туда, куда ему положено лететь. Я была в состоянии усилить игру за счет своей реакции, подвижности и более резкого удара по отскочившему от площадки мячу, но отскок мяча просто непредсказуем. Подкрученный мяч вращается вопреки всякой логике — мне никак не удавалось вычислить траекторию его движения. Всю свою жизнь я привыкала к определенному типу отскока, а тут мне предстояло переучиваться в одночасье! Я переоценила свои возможности и, в конце концов, с позором покинула площадку.

Во-вторых, у них гандбол — это соревнование. Цель — заставить соперника совершить ошибку. У нас же смысл гандбола в том, чтобы как можно дольше удержать мяч в игре. В этом смысле у землян и тут все как-то не по-человечески.

Я объяснила Лу суть проблемы. Он проникся ко мне сочувствием и стал подавать мяч полегче. Я совсем растерялась и нахватала кучу шишек.

Хорошо хоть, что здесь отдельные раздевалки для мужчин и женщин. Не чувствовала ни малейшего желания поддерживать разговор с Хокинсом и Лу.