Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя

Андерсон Пол Уильям

IGC — 52 727 061. Саксо. F5, масса 1,75 Солнца, светимость 5,4 солнечной, диаметр фотосферы 1,2 солнечного. Примерный срок нахождения на главной последовательности — 0,9 бега-лет.

Планетарная система: одиннадцать главных тел…

У. Старкад [11] . Средний орбитальный радиус 3,28 а.е., период 4,48 лет. Масса 1,81 Терры. Экваториальный диаметр 15 077 км. Средняя сила тяжести на поверхности 1,30 g. Период обращения 16 ч. 31 м. 2,75 сек. Наклон оси 25° 50’ 4,9»… Атмосферное давление на поверхности ок. 7000 мм рт. ст. Процентный состав атмосферы: N ₂77,92, О ₂21,01,

благородные газы 0,87, СО ₂0,03…

11

Старкад — в сканд. мифологии герой из ряда великанов, которого благословил Один и проклял Тор. (Примеч. ред.)

Примечание.Система, хотя и находится в 254 световых годах от Солнца, была открыта рано, в течение первого Великого Похода. Согласно практике того времени интересным для человека объектам присвоены литературно-мифологические названия. Частично пригодный для человеческого обитания Старкад посетило несколько ксенологических экспедиций для изучения его необычных туземных жителей… Исследования не были продолжены, так как средства вкладывались в более перспективные проекты; впоследствии Торгово-техническая Лига также не сочла выгодным освоение планеты. После Смутного Времени система осталась за пределами Имперской сферы, и Старкад почти не посещался до недавнего времени, когда туда была послана военная экспедиция.

В 54-м издании информация была уже совершенно иной.

Глава 1

Вечер на Терре.

Его Императорское Величество Георгиос Мануэль Кришна Мурасаки, четвертый в династии Ванг, Великий Хранитель Мира, председатель Звездного Совета, главнокомандующий, верховный арбитр, признанный властителем в большинстве миров, и почетный глава несметного количества организаций, праздновал свой день рождения. На планетах столь далеких, что простой глаз не способен различить их солнца среди Множества звезд, мерцающих над Океанией, люди, высохшие дочерна или отекшие от жизни в чуждой среде, поднимали бокалы за его здоровье. Световые волны, несущие их заздравные слова, достигнут разве что гробницы императора.

Сама Терра не слишком стесняла себя церемониями. Для всех, кроме придворных, которые все еще по обычаю, следуя за солнцем, облетали планету ради участия в ряде утомительных торжеств, тезоименитство стало всего лишь поводом для карнавала. Летя в своем аэрокаре над темнеющими водами океана, лорд Маркус Хауксберг видел зарево, стоявшее на востоке, — разноцветные световые занавеси дрожали там, где взрывались фейерверки. Сегодня темная сторона планеты сияет так, что с Луны нельзя различить даже огни величайших городов. На какую станцию ни настроишь видео — повсюду толпы народу заполняют увеселительные заведения и бурно ликуют среди празднично украшенных башен.

Супруга лорда нарушила молчание, и он вздрогнул.

— Хотела бы я сейчас оказаться за сотню лет в прошлом.

— Почему? — Ей еще порой удавалось его удивить.

— Тогда тезоименитство еще кое-что значило.

— Да… пожалуй. — Хауксберг вспомнил историю. Его леди права. Тогда с приходом темноты прекращались парады и празднества, отцы выводили сыновей под загорающиеся звезды и говорили: «Посмотри туда. Все это наше. Во владениях Империи около четырех миллионов звезд, и по крайней мере сто тысяч из них знают нас, подчиняются нам, платят нам дань, а взамен пользуются всеми благами мира. Это сделали наши предки. Храни верность их делу».

Хауксберг пожал плечами. Новые поколения неизбежно перерастают наивные убеждения

отцов. Со временем они проникаются сознанием того, что в нашей пылинке-Галактике не меньше сотни биллиона солнц; что мы даже свою спиральную ветвь не исследовали толком и вряд ли когда исследуем; что такие гиганты, как Бетельгейзе и Полярная звезда, видные без всякого телескопа, вам непринадлежат. А от этих умозаключений уже легко перейти к следующим: всем известно, что Империя сложилась и существует лишь с помощью голой силы, центральная власть поражена коррупцией, а пограничная держится на жестокости; только флот сохранил свои моральные принципы, но флот живет лишь ради того, чтобы воевать, подавлять и бороться со всяким свободомыслием. Так что бери от жизни свое, облегчай свою совесть, посмеиваясь втихомолку, и не строй из себя дурака, принимая Империю всерьез.

«Возможно, мне удастся это изменить», — думал Хауксберг.

— По крайней мере, мы могли бы отправиться в какой-нибудь приличный дом, — продолжала Алисия. — Так нет же, тебе понадобилось тащиться к кронпринцу. Надеешься, что он уступит тебе одного из своих мальчиков?

Хауксберг попытался разрядить атмосферу улыбкой.

— Полно, любовь моя, ты ко мне несправедлива. Меня по-прежнему волнуют лишь женщины, предпочтительно красивые, как ты.

— Или Перси д’Ио. — Она откинулась на спинку кресла и сказала устало: — Впрочем, неважно. Просто я не люблю оргий. Особенно вульгарных.

— Да и я их не особенно люблю. — Лорд потрепал жену по руке. — Ничего, ты справишься. Помимо всего прочего, меня восхищает в тебе и то, что ты в любой ситуации держишь себя с такой уверенностью.

«И это, в общем, правда», — подумал он. На миг, созерцая ее совершенные черты под высокой, увенчанной диадемой прической, он почувствовал сожаление. Пусть их брак был заключен по сословным мотивам — разве не мог он потом перейти в дружбу? Или даже в любовь… «Нет, — сказал себе Хаукоберг, — ты смешиваешь действительность с тем, что вычитал в своих любимых древних книгах. Ты не Пелеас, а она не Мелисанда [12] .

12

Герои пьесы М. Метерлинка, романтические влюбленные. (Здесь и далее примеч. пер.)

Она умна, тонка, разумно честна по отношению к тебе; она подарила тебе наследника — большего брачный контракт не предусматривал. Ты, со своей стороны, дал ей положение в обществе и почти неограниченные средства. Что же до того, чтобы уделять ей больше времени — как это возможно? Надо же кому-то чинить Вселенную, если та разваливается по частям. Женщины в большинстве своем это понимают».

Побери энтропия все эти бредни. Своей красотой Алисия обязана работе дорогого биоскульптора. Хауксберг перевидал уже немало вариаций ее облика, в зависимости от моды.

— Я уже не раз тебе объяснял, — сказал он. — Я и сам бы куда охотнее отправился к Мбото или к Бхатнагару. Но мой корабль отходит через три дня, и это мой последний шанс провернуть кое-какие абсолютно необходимые дела.

— Это ты так говоришь.

Хауксберг принял решение. Нельзя сказать, чтобы сегодняшний вечер был слишком уж большой жертвой с ее стороны. Он отсутствует месяцами, и она может всласть утешаться со своими любовниками (а чем еще заниматься на Терре благородной даме, не обладающей особыми талантами?). Но если она разозлится по-настоящему, то может его погубить. Очень важно, чтобы забрало, именуемое притворством, оставалось все время опущенным. Неважно, что скрывается за ним. Стоит поднять его — ив лицо ударит смех, не менее опасный для человека у власти, чем вакуум и радиация для космоплавателя.