Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

Андерсон Пол Уильям

Поцелуй длился минуты — то были сладостные и светлые минуты. Когда он притянул ее к себе, Бэннер внезапно охватила тревога.

— Нет, Доминик, — услышала она свой голос. — Пожалуйста, не надо!

«Если он будет настаивать, — знала она, — я уступлю». И когда он сразу отпустил ее, она ощутила смешанное чувство…

Он вскочил на ноги и помог подняться ей. С минуту они стояли, глядя друг на друга. Наконец он улыбнулся — обычной своей кривой усмешкой:

— Не буду говорить, как мне жаль, что все так вышло, — не хочу лукавить. На самом деле это было восхитительно. И все же прошу вас извинить меня.

Ей с трудом удалось рассмеяться.

— Я тоже ни о чем не жалею, и не

нужно никаких извинений. Мы оба в ответе за происшедшее.

— Тогда… — Он хотел было дотронуться до нее, но рука его дрогнула. — Не бойтесь, — мягко произнес он. — Я достаточно умею владеть собой. Правда, и прежде со мной случалось подобное — причем именно здесь.

Скольких женщин брал он с собой в путешествия? И сколько из них смогли отвергнуть его? Если бы только мне удалось разобраться в нем! Если бы я разобралась в себе самой!

Она сжала кулаки, глотнула два раза и выдавила из себя:

— Послушайте, Доминик. Вы чертовски привлекательны, а я не робкая девственница. Но и не распутница.

— Нет, разумеется, — он старался говорить как можно серьезнее. — Дочь Макса и Марты не может быть распутницей. Я просто немного забылся. Больше это не повторится.

— Я ведь уже сказала, что и я забылась! — воскликнула она. — О, как бы мне хотелось, чтобы мы… лучше узнали друг друга!

— Надеюсь, узнаем. Хотя бы как друзья, если на большее вы не согласны. Идет?

На глазах ее были слезы, когда они протянули друг другу руки. Она сердито смахнула их с ресниц. Но не смогла подавить дрожь в голосе.

— Черт побери! Будь я нормальная баба — мы бы давно уже были вместе!

Он покачал головой:

— Считаете, что вы не слишком нормальны? Я склонен согласиться с этим. — И помолчав, добавил: — Но это вовсе не порок. Нельзя быть совершенством во всех областях, к тому же ни одна из них не охватывает жизнь в целом. И все же, сдается мне, вы заблуждаетесь. Впрочем, нетрудно выяснить, в чем дело.

Она уставилась на кончики пальцев ног:

— У меня нет большого опыта… по этой части. Да я и не страдаю от этого.

— Причина все та же: вы слишком погружены в свои нечеловеческие проблемы. — Он обнял ее за плечи. — Это во многих отношениях неплохо, даже достойно похвалы, но ваши чувства расходуются не в том направлении, в каком следовало бы. И как раз поэтому в вас появилась закомплексованность. Но не беспокойтесь ни о чем, дорогая.

Внезапно она уткнулась лицом ему в грудь, а он обнял ее за талию, гладил по голове и что-то бормотал. Наконец ей удалось оторваться от него.

— Хотите обсудить эту проблему? — спросил он и добавил с обезоруживающей улыбкой: — У вас есть сочувствующий, хотя и несколько заинтересованный собеседник. Представляю, каково это — проводить жизнь с чуждыми тебе людьми! Быть для них чужой!

— Нет–нет, вы преувеличиваете, — сказала она, чувствуя, как напряжение понемногу слабеет. Да, я хочу поговорить о том, что для меня так важно. Не могу сейчас просто пойти в душ, как будто ничего не произошло. Хочу погасить эту вспышку. Он показал, что мне нечего бояться— разговор будет не о нас двоих… —Понимаете, мои отношения с Йеввл — это ведь не что иное, как мощная связующая нить между мной и ими…

Воротник, который носила Йеввл, являл собой образец волшебства электроники. Телевизионный сканнер следовал за движениями ее глаз. Аудиоприемник улавливал произносимые ею слова. Термопары, вибросенсоры, хемосенсоры обшаривали окружающее пространство, давая представление о том, что Иеввл чувствует, что вдыхает, что ощущает на вкус. А результат, доходивший до Бэннер, уже не был простой

суммой данных. Он трансформировался с помощью самых высоких радиочастот, которые только пропускала атмосфера Рамну. Мощности хорошо экранированного изотопного генератора было достаточно для передачи сигнала, который мог быть уловлен и расшифрован с помощью анализатора. Сигналы подавались на компьютер станции Уэйнрайт, где их фиксировали чувствительные приборы. Однако для завершения операции нужен был человек — его мозг, его руки, интеллект, воображение, интуиция, выработанная годами. Сидя в шлеме перед видеоэкраном, положив ладони на пару слегка вибрирующих пластин, Бэннер удавалось — почти удавалось — перевоплотиться в свою названую сестру. (Как бы ей хотелось, чтобы связь была двусторонней! Но нет — только став одной плотью, они могли бы поговорить друг с другом, будучи едины до мозга костей. И тем не менее они были назваными сестрами. Они действительно ими были.)

— Это не телепатия, — сказала она. — Канал способен передать лишь крохотную долю информации. А большая часть того, что мне удается узнать, — это заслуга интуиции. Она дополняет недостающее. Вся моя карьера посвящена была оттачиванию интуиции. Теперь я пытаюсь проверить, насколько она точна.

— Понятно, — ответил Флэндри. — Причем, как правило, вы ведь не имеете постоянной связи — даже, наверное, общаетесь не более чем полдня подряд. И все-таки вам удалось так глубоко внедриться в это создание! Главная ваша цель — думать и чувствовать так же, как она — правда? Потому что иначе достичь полного понимания невозможно. Поэтому именно вы, как никто другой, заинтересованы в успехе нашего с вами предприятия.

Они сели рядом на эластичное покрытие, головы откинули на переборку.

И потому я не смогу узнать вас, Бэннер, пока не узнаю всего о Йеввл. Расскажите мне о ней.

— Но как? — вздохнула она. — Столько всего пришлось бы рассказать! Как начать?

— Как хотите. Но знайте: я располагаю уже многими так называемыми объективными данными. Вы хорошо разъяснили все, что касается биологии.

И Бэннер начала рассказывать.

Хотя в процентном отношении компонентов атмосфера Рамну близка к терранской, содержание менее значительных примесей различается. Важно, например, что в большинстве районов под действием давления и температур реже бывают туманы, а содержание окислов азота — вследствие частых и интенсивных гроз, — двуокиси углерода, сероводорода и окислов серы — в результате непрекращающегося действия вулканов — гораздо больше. Однако все это не смертельно, если только вдыхать этот воздух, — перечисленные компоненты просто сделали бы его едким и зловонным. Концентрации, в которых они содержатся, практически не опасны для ограниченного пространства. Но давление, порожденное семикратной силой тяжести, проталкивает эти элементы в легкие и в кровеносную систему быстрее, чем они могут быть усвоены. Это вторжение вынуждает нас надолго не покидать искусственно созданные убежища, потому что наша сосудистая система не приспособлена к таким перегрузкам. Отчасти спасают граванол и плотные скафандры, но все равно напряжение подчас становится невыносимым.

И все же жизнь на Рамну во многих отношениях напоминает нашу. Она тоже построена на водных растворах белков, углеводов, липидов и многого другого. А вот детали во многом различаются. Например, отличается набор аминокислот; поскольку климат способствует образованию большого количества нитратов, то азотосвязывающие микроорганизмы представляют собой реликтовые формы, как анаэробные бактерии на Терре — экологическое их значение ничтожно. И таких примеров множество. Хотя в широком смысле и Рамну коснулась эволюция, породив необычайные виды растений и животных.