Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи
Шрифт:
Флэндри встретил голубой огонь его глаз холодным взглядом:
— А наш арест вас не выдаст?
— Нет, не думаю, — произнес Магнуссон, успокаиваясь. — Никто не ожидает от этих ваших агентов быстрого доклада. К тому же мерсейцы организуют утечку на Терру дезинформации, будто бы исходящей от этих агентов. Детали вы представите себе лучше меня. А что до вашей мини–дипломатической группы, разве не обрадуется Империя тому, что она не возвращается немедленно? Когда курьерские торпеды вдруг начнут приносить обнадеживающую информацию?
— Флот не станет из-за этого сидеть
— Конечно. Будут продолжаться приготовления к следующему этапу войны. Все, что сделала моя сторона, — это предотвратила попытку вашей стороны, которая была бы катастрофой, если бы удалась. Да, я понимаю, что там остались люди, с которыми вы поделились своими подозрениями, но чего они стоят без доказательств? Когда битва начнется всерьез, кто о них вспомнит? —
Магнуссон вздохнул: — В некотором смысле мне даже жаль, Флэндри. Вы — гений, на свой извращенный манер. И этот провал — не ваша вина. Каким бы ценным человеком были вы в борьбе за правое дело! Я не питаю к вам зла и не хочу подвергать вас плохому обращению. Но не могу дать вам действовать. Вы и ваше окружение будете размещены с комфортом. Когда трон будет моим, я… я решу, будет ли безопасным вас отпустить.
Он отдал приказ. Флэндри без сопротивления поднялся, чтобы его увели.
— Мои поздравления, сэр Олаф, — сказал он вполголоса. — Вы оказались умнее, чем я думал. Доброй ночи.
— Доброй ночи, сэр Доминик, — ответил тот.
Глава 19
Развязка была бурной и стремительной.
Началось все с обманчивой тишины.
— Как я буду жалеть, покидая это место! — мечтательно произнес Аксор за ужином. — Хотя я всю жизнь буду благодарить Господа за милость — увидеть эти чудеса.
— Покидая? — насторожил уши Таргови.
— Ну, мы же не можем ожидать, что наши хозяева будут держать нас здесь вечно — особенно меня, если помнить, во что им обходится мое пропитание. Работая эти последние дни в Апол- лониуме с леди Изидой Захари и ее коллегами, я обрел бесценные сведения и, быть может, со своей стороны тоже сделал некоторый скромный вклад, но теперь мы исчерпали взаимные резервы информации и сделали все заключения, к которым должно было привести их обсуждение.
— В Аполлониуме? — переспросил Таргови машинально. Мысли его были далеко.
Рукой толщиной с древесный ствол Аксор обвел комнату, имея в виду затихший ночной университетский городок за стенами дома.
— Это центр учения, исследований, философии, искусств. Они не называют его университетом, поскольку здесь не ведется обучение. У захарийцев в силу их природы нет школ — только поступающая извне информация, нет учителей, кроме родителей, или — для взрослых — знающих людей, к которым можно обратиться за необходимым объяснением.
— Да–да, понял. Так, говоришь, вы закончили?
— Практически — да. Дорогой друг! — затрубил Аксор. — Мне не выразить словами всю мою благодарность тебе за то, что ты привел меня в эту гавань. Хотя захарийцы никогда не предпринимали серьезных исследований наследия Древних, они неутолимо
Крокодилоподобная голова задралась вверх.
— Не следует мне сетовать на свое отбытие, — закончил воданит. — Передо мной, пока жива эта смертная оболочка, лежит путь паломника к новым планетам, о коих я узнал, к вящей славе Божией.
— Да–да, — вяло отозвался Таргови. — А ты не знаешь, когда мы должны уезжать?
— Пока нет. Полагаю, мне скажут это на следующей встрече. Ты мог бы подумать, в какую точку материка попросить их нас доставить: они обещали переправить нас туда, куда мы захотим.
— Боюсь, Диана огорчится. Она здесь отлично развлекается. Где она сегодня вечером?
Черты лица Аксора были не особенно подвижны, но каким-то образом его карие глаза отразили грусть, и совершенно определенно то же чувство прозвучало в низком, глубоком басе:
— Не могу сказать. Я все это время мало ее видел. Она ходит в сопровождении этого мужчины — как его зовут?
— Кукулькан, если она не сменила сопровождающего.
— Ага.
Пальцы, способные сокрушить стальную решетку, неуверенно играли цепочкой висящих на бронированной шее очков.
— Таргови, я… мне очень неловко, но я должен сказать… ну, я — не человек и не знаю людских путей, но недавно я… то есть я начал опасаться за добродетель этой девы.
Тигранин колоссальным усилием подавил нервный смешок.
— Ты хорошо ее знаешь, — говорил Аксор. — Не думаешь ли ты, что, пока еще не поздно — и молю Господа, чтобы было не поздно, — ты мог бы ей посоветовать, как… э–э… как старший брат?
Вот она, возможность! Таргови чуть не подпрыгнул.
— Могу попробовать, — ответил он, — Правду сказать, я тоже несколько волнуюсь. Достаточно хорошо знаю людей, чтобы понять, чего хочет Кукулькан. Если нас скоро отправят отсюда — а что знает один захариец, то знают все — его нажим усилится.
— О Боже! — Аксор перекрестился. — А она так молода, невинна и беспомощна!
— Посмотрю, смогу ли я их найти, — предложил Таргови. — Сегодня она мне вряд ли будет благодарна, но позже…
Несмотря на почти неодолимо душивший его смех, он должен был скрывать свое веселье. То-то обрадуется Диана Кроуфезер, если кто-то возьмется решать ее дела за нее! Хвост его дернулся.
— Пожелай мне удачи.
Аксор склонил голову и молча обратился к одному–другому святому. Таргови отодвинул недоеденный ужин и вышел.