Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
Шрифт:
— Не знаю, шеф, — сказал я. — Только все это похоже на поцелуй бешеной собаки. — Я сильно затянулся и тут же прищелкнул языком. — Но действовать нужно быстро. Каждый пожар, устроенный этой тварью, делает ее сильнее, она вбирает в себя энергию. Конечно, у нее есть предел… в соответствии с законом кубического объема — но пока она до него доберется, она станет такой могучей, что людям с ней будет не справиться.
— А потом что будет?
— Гибель богов… Ну нет, конечно. Просто придется вызвать элементалей соответствующей силы, вроде гидр. Но подумайте о сложностях контроля над ними, о возможных разрушениях…
Джинни наконец отошла от стола. Аберкромби принялся мелком чертить на полу пентаграмму, предоставив бормочущему что-то Мальциусу стерилизовать перочинный нож с помощью спички. (Суть была в том, чтобы раздобыть каплю чьей-нибудь крови; она могла в данный момент заменить традиционные магические порошки, поскольку содержала те же самые протеины.) Джинни взяла меня за руку.
— Стив, у нас нет времени, чтобы собрать местных адептов и организовать их, — сказала она. — Пожалуй, не успеют подойти и силы полиции штата или Национальной гвардии. Кто знает, что выкинет саламандра, пока здешние офицеры зовут кого-то на помощь? Мы, то есть ты и я, по крайней мере можем пойти по ее следу — нам грозит меньшая опасность, чем другим. Согласен?
— Само собой, — ответил я. — Она не сможет слишком навредить мне, когда я приму волчье обличье… ну, я надеюсь, если я буду достаточно осторожен.
— Тогда пошли.
Когда мы выходили за дверь, я одарил Аберкромби нахальным взглядом. Он как раз расцарапал себе запястье и принялся напевать чары. Я ощутил, как помещение вдруг наполнилось влажным ветром.
На улице по-прежнему стояла холодная осенняя ночь, луна висела высоко в небе. Крыши домов вырисовывались темными острыми силуэтами на фоне зарева пожаров, пылающих по меньшей мере в дюжине точек; где-то завывали пожарные сирены. Над нашими головами, на фоне блеклых, безразличных ко всему звезд словно несся вихрь сухих листьев: это люди на своих метлах удирали из горящего города.
Свартальф устроился спереди на «кадиллаке» Джинни, а я сел на заднее сиденье. И мы понеслись в небо.
Внизу раздался хлопок, тьму прорезала мгновенная голубая вспышка — и полицейский участок погрузился во тьму. На Улицу хлынул стремительный поток воды, в котором, как поплавок, подпрыгивал президент Мальциус.
— Чертов сатана! — воскликнул я. — Теперь-то что случилось?!
Свартальф заставил метлу спуститься пониже.
— Ох, этот идиот! — простонала Джинни. — Он позволил гидре выскочить прямо через пол… кратчайшим путем!
Она сделала несколько пассов волшебной палочкой. Ревущий поток поутих, съежился, постепенно превращаясь в каплевидное тело футов десять в высоту, поблескивающее в лунном свете. Из дверей участка выскочил Аберкромби и, хлюпая ногами по грязи, повел гидру к месту ближайшего пожара.
Я расхохотался.
— Да, — сказал я, — тебе стоит навестить его и послушать байки о его обширном опыте.
— Тебе бы только лягнуть того, кто споткнулся, — огрызнулась Джинни. — Тебе тоже случалось давать маху, Стив Матучек.
Свартальф снова направил метлу вверх, и мы понеслись над каминными трубами. Охо-хо, думал я, да неужели она влюбилась в это чучело? Красивый профиль, гладкая речь, частые встречи… Меня затошнило от этой мысли, и я принялся оглядываться по сторонам в поисках саламандры.
— Там! — крикнула Джинни, заглушив свист рассекаемого воздуха. Свартальф взмахнул хвостом и зашипел.
Район университета отличался старомодным благородством: учебные и жилые здания соединялись между собой псевдоготическими галереями резного дерева, и лишь кое-где между изысканными строениями были вкраплены современные дома. И все это начинало весело пылать; не меньше двух десятков красных звездочек уже мигали в темноте. Спустившись ниже, мы увидели, как одна из этих звезд превратилась в белую струйку пара. Должно быть, гидра уже действовала здесь. У меня мелькнула еретическая мысль, что саламандра делает доброе дело, уничтожая все эти архитектурные уродства. Но дело касалось еще и человеческих жизней…
Высоченная и ужасная, элементаль колыхалась над зданием, которое она теперь пожирала. Она уже удвоилась в размерах, а сердцевина ее горела таким пожаром, что на нее невозможно было смотреть. Языки пламени вились над ее узкой головой.
Свартальф нажал на тормоз, и мы повисли в нескольких ярдах от твари, футах в двадцати над землей — как раз на уровне разинутой голодной пасти. Джинни приподнялась на стременах и начала произносить заклятие; голос ее почти терялся в грохоте проваливающейся крыши.
— О Индра, Абадонна, Люцифер, Молох, Локи…
Тварь услышала. Испуганные глаза устремились в нашу сторону, и саламандра спрыгнула…
Свартальф пискнул, когда его усы опалило жаром — хотя ничего страшного с ними и не случилось, — и, резко вывернув метлу, помчался прочь. Саламандра взвыла во весь голос — словно заревела сразу сотня лесных пожаров. Но тут же я почувствовал, как исчез жар, паливший мою спину, — и тварь материализовалась прямо перед нами.
— Туда! — закричал я, вытянув руку. — Вон туда!
Я закрыл руками лицо Джинни, спрятав свое собственное за ее спиной, когда мы прямо сквозь стеклянную панель вломились в пивной бар «Гарден». Язык пламени рванулся следом за нами, отскочил назад, и саламандра бешено запрыгала по ту сторону двери.
Мы соскочили с метлы и огляделись. Таверна была пуста; в темноте мигали отсветы огня. Я увидел на стойке почти полный стакан пива и залпом осушил его.
— Мог бы и мне предложить, — сказала Джинни. — Алан обязательно поступил бы так. — Прежде чем я успел разобраться, издевается ли она надо мной или просто шутит, Джинни продолжила торопливым шепотом: — Она пока не пытается сбежать. Она набралась сил… уверенности… она хочет убить нас!
Но даже в тот момент мне очень хотелось сказать, что рыжий локон, упавший на ее лоб, очарователен… Однако вряд ли Джинни одобрила бы подобное отступление.
— Она не может войти сюда, — тяжело вздохнув, сказал я. — Ничего она не сможет сделать, разве что расплавить здание, раскалив под ним почву, — а на это уйдет много времени. Пока мы в безопасности.
— Почему… о, конечно. Бар огражден холодным железом. Мне говорили, все университетские пивнушки имеют металлический каркас.
— Да, — подтвердил я, всматриваясь через разбитое стекло на улицу. Саламандра в это мгновение заглянула внутрь, и у меня перед глазами запрыгали искры. — Это делается для того, чтобы посетители не добавляли градусов в пиво… Быстрее, произноси заклятие!