Миры Роберта Хайнлайна. Книга 15
Шрифт:
— Сержант! То есть Мэри… Не надо. Еще светло. Нас увидят.
— Что за беда? Кого это волнует?
— Меня. Я не могу расслабиться.
— Тут можешь не бояться. Ты что, девственница? Я имею в виду — с женщинами?
— А? Ради бога, не спрашивай, Мэри. И отпусти меня. Прости, но я не могу. Здесь, я хочу сказать. Кто угодно может заглянуть за эти ящики.
Она отпустила меня и отодвинулась.
— Надо же, какая ты стеснительная… Ну ладно, у меня тут завалялась одна штучка «Омаха блэк», специально берегла на случай…
Небо озарилось яркой вспышкой. Грянул страшный взрыв. Мы вскочили на ноги. На том месте, где только что был «Мертл», клубился густой черный дым.
— Господи Иисусе!
— Мэри, плавать умеешь?
— Что? Нет!!!
— Прыгай за мной, я помогу тебе!
Я перемахнула через фальшборт, нырнула глубоко, как могла, проплыла под водой метров двадцать, вынырнула и обернулась. Силуэт Мэри, стоявшей на борту, еще был виден в лучах догоравшего солнца.
Это было последнее, что я увидела, прежде чем «Мэри Лу» взлетела на воздух.
В этих местах восточный берег Миссисипи крутой, скалистый, а западный — слегка возвышенный, но не такой обрывистый, до него десять — пятнадцать километров. Река тут делает такие головокружительные повороты и изгибы, что порой затруднительно определить, какому государству принадлежит тот или иной отрезок водной глади. Река поворачивает то на север, то на юг. На закате она текла на запад — солнце садилось за кормой «Мэри Лу». А на рассвете течение повернуло на север.
Вот почему я перепрыгнула именно через левый борт. Отплыв как можно дальше, я обернулась, чтобы посмотреть, плывет ли за мной Мэри. Увы, люди — настоящие люди — слишком медлительны в принятии решений. Она стояла на борту и смотрела мне вслед. Было слишком поздно. Прогремел второй взрыв. Мне стало до боли жалко ее — да, она была хитрая, жадная, но по-своему хорошая…
Но я постаралась выбросить ее из головы — у меня были свои трудности.
Главное, нужно было как можно скорее отплыть подальше, чтобы меня не задели и не поранили обломки корабля. Я глубоко нырнула и поплыла под водой. Когда нужно, я умею задерживать дыхание на десять минут. Не скажу, чтобы это было слишком приятно. На этот раз, когда я вынырнула, в легких у меня пылал пожар.
Под водой я пробыла долго: уже почти совсем стемнело. Обломков корабля на поверхности не было. Может быть, кто-то еще сумел спастись, но я не слышала криков, да и слышать, честно говоря, не слишком хотела — разве что Мэри могла обрадовать меня своим появлением. Но искать ее я не могла, да и спасти кого-то вряд ли бы сумела. Себя — и то с трудом.
Я огляделась по сторонам, нашла на небе то, что еще осталось от заката, и поплыла туда. Вскоре стемнело окончательно. Я легла на спину и попыталась разглядеть звезды. По небу плыли рваные тучи, луны видно не было. Я нашла Арктур, потом обе Медведицы и Полярную звезду. Поняв, где север, я поплыла на запад. Плыла я на спине — это намного легче. На спине можно плыть вечно и еще пару лет в придачу. Никаких проблем с дыханием, а когда устаешь, можно просто лежать на воде и шевелить пальцами. Я не торопилась: мне нужно было всего-навсего добраться до Империи со стороны Арканзаса…
Но самое главное было — не уплыть обратно в Техас.
Вот задачка: придерживаться точного курса ночью, не имея карты реки шириной в пару километров, когда твоя цель — западный берег и направления никто не подскажет…
Это невозможно, скажете вы, зная, как течет Старик-Река [24] — ну прямо как змея со сломанным позвоночником! Однако «невозможно» — слово, которым нельзя пользоваться, говоря о Миссисипи. Тут есть такие местечки, где можно проплыть сначала метров девяносто вверх по течению без отдыха, потом километров тридцать по течению, а в итоге окажется, что вы одолели сто километров против течения!
24
Старик- Река (Old Man River) — народное название Миссисипи.
Итак — ни карты, ни берега в виду. Я знала, что мне нужно на запад и нельзя на юг. Я плыла на спине и ориентировалась по звездам. Я не знала, как сильно меня сносит на юг, поскольку река все время петляла, но я изо всех сил старалась держать курс так, чтобы оказаться на берегу Арканзаса.
Через час, а может, через два — трудно сказать — по крайней мере, через много-много воды, которая утекла неизвестно куда, а Вега все еще стояла высоко на востоке, я разглядела слева от себя берег. Я еще раз сверилась со звездами и поплыла к берегу. Скоро голова моя ударилась о корягу. Я перевернулась, подтянулась и, цепляясь за сучья полузатопленных деревьев, выбралась на берег.
Подняться было нетрудно — берег был пологий, но топкий. Слой ила доходил до колена. С горем пополам я выбралась из грязи и наконец ощутила под ногами твердую землю.
Темно было — хоть глаз выколи. Только призрачный свет звезд озарял незнакомую местность. Различить поверхность реки можно было только по едва заметному отблеску волн, отражавших звездный свет. Направление? Полярная звезда скрылась за тучами, но Большая Медведица подсказывала мне, где она может находиться. На юге сверкала Спика, на юго-востоке — Антарес.
Итак, запад находился в той стороне, где виднелись заросли густых кустов — наверняка колючих.
А что делать? Вернуться к реке, чтобы на рассвете оказаться в Виксберге? Нет уж, спасибо. Я направилась в сторону кустов.
А теперь — бежать, бежать как можно быстрее, пока темно. Легко сказать! Знаете, может, есть на земле джунгли и пострашнее, чем эти заросли на полузатопленных берегах в нижнем течении Миссисипи, но я не позавидую тому, кто окажется там, не имея при себе мачете. Да ладно — мачете! Хоть бы ножичек перочинный!
«Нет! — говорил кто-то внутри меня. — Нет, только не по этому берегу!» «А как же ты иначе попадешь на север?» — безмолвно возражала я и продвигалась вперед, одолевая не больше километра в час. Много времени уходило на ориентирование — это приходилось делать буквально через каждые несколько метров.
Мухи, москиты, клещи… пару раз у меня под ногами скользнули змеи — наверное, болотные гадюки. Уточнять времени не было. Дико вскрикивали спугнутые мной птицы. Порой они вспархивали у самого лица. Я шла и шла по топкой грязи, которая порой доходила до колена.