Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8
Шрифт:
При выходе из лифта его встретил импозантный мужчина.
— Тор! Добро пожаловать домой, мой мальчик! — он схватил Торби за руку. — Я Джон Уимсби. Сколько раз, бывало, я качал тебя на коленях! Зови меня дядя Джек. А это твоя кузина Деда.
Девушка с зелеными волосами положила руки на плечи Торби и поцеловала его. Он был слишком ошарашен, чтобы ответить ей тем же.
— Как хорошо, что ты вернулся домой, Тор!
— Э-э… спасибо.
— А теперь поздоровайся с бабкой и дедом, — воскликнул Уимсби. — Профессор Бредли… и твоя бабушка Бредли.
Бредли
— Я так рада, что мой сын вернулся домой.
Ее супруг с жаром встряхнул руку юноши.
— Не правда ли, это чудо, сынок? Ты выглядишь точно так же, как наш мальчик. Верно, дорогая?
— Так и есть!
Завязалась общая беседа, и Торби с трудом заставлял себя держаться непринужденно; он был смущен и сбит с толку. Находиться среди этих людей, его кровных родственников, оказалось труднее, чем быть усыновленным Семьей «Сизу». Неужели эти старики и впрямь его бабушка и дедушка? В глубине души Торби никак не мог поверить в это, хотя умом и понимал, что это действительно так.
К его немалому облегчению мужчина — кажется, Уимсби? — который называл себя его дядей Джеком, вежливо, но твердо произнес:
— Пора отправляться. Готов поспорить, мальчик устал. Я отвезу его домой.
Мистер и миссис Бредли пробормотали, что они согласны, и вся компания двинулась к выходу. Остальные, которых юноше не представили, потянулись следом. В проходе их подхватил эскалатор, который набирал скорость до тех пор, пока не замелькали стены. По мере приближения к выходу скорость уменьшилась — они проехали несколько миль, прикинул Торби, — и наконец эскалатор остановился у выхода.
Здесь было полно людей; потолок виднелся высоко над головой, а стен не было видно за толпой народа. Торби уловил запах, присущий любой транспортной станции. Сопровождавшие их молчаливые мужчины выстроились кольцом, и они двинулись по прямой, не обращая внимания на окружающих. Несколько человек попытались прорваться сквозь оцепление, и одному из них это удалось. Он сунул под нос Торби микрофон и быстро заговорил:
— Мистер Радбек, что вы думаете о…
Охрана быстро оттеснила его от Торби. Мистер Уимсби поспешно произнес:
— Потом, потом. Позвоните мне в контору, и я все вам расскажу.
Со всех сторон (впрочем, издалека) на них были нацелены объективы. Они нырнули в другой проход, и за их спинами тут же сомкнулись створки ворот. Очередной эскалатор доставил их к лифту, на котором они поднялись наверх и вышли к небольшому закрытому аэропорту. Их уже ожидал аппарат, и у его борта еще один, поменьше, — два блестящих, полированных эллипсоида. Уимсби остановился.
— Все хорошо? — спросил он у миссис Бредли.
— О да, разумеется! — ответил профессор Бредли.
— Вам понравился этот аэрокар?
— Конечно. Отличный полет, и обратный, я думаю, будет не хуже.
— Тогда нам пора прощаться. Я позвоню вам, когда он наконец придет в себя и осмотрится. Договорились?
— Да, да, еще бы! Мы будем ждать, — бабушка еще раз чмокнула юношу в щеку, а дедушка хлопнул по плечу. Затем Торби, сопровождаемый Уимсби и Ледой, вошел в большой аэрокар. Шкипер приветствовал Уимсби и отдал честь Торби. Тот лихо отсалютовал в ответ.
Мистер Уимсби остановился в центральном салоне.
— Почему бы вам, дети, не пойти вперед и не насладиться полетом? Мне нужно позвонить в несколько мест по делам.
— Разумеется, папочка.
— Ты извинишь меня, Тор? Дела не ждут, и дяде Джеку пора возвращаться в свои копи.
— Конечно… дядя Джек.
Леда потащила его вперед, и они заняли места в прозрачной сферической кабине. Аэрокар поднимался вертикально вверх, пока не набрал высоту в несколько тысяч футов. Сделав круг над пустынной равниной, он направился на север, к горам.
— Тебе удобно? — спросила Деда.
— Еще бы. Только я потный и грязный…
— В конце салона есть душ, но скоро мы прибудем домой. Давай уж лучше насладимся полетом.
— Хорошо.
Торби не хотелось прерывать знакомство с Террой. Она выглядит совсем как Геката, решил он. Нет, скорее, похожа на Вуламурру — вот только прежде ему не доводилось видеть столько построек. И горы…
— Что это за белая штука? Мел?
Леда выглянула наружу.
— Да это же снег! Горы Сангре де Кристос.
— Снег, — повторил Торби. — Замерзшая вода.
— Ты что, не видал снега?
— Слышал о нем. Но он не такой, каким я его себе представлял.
— Это в самом деле замерзшая вода, но не совсем: снег более мягкий. — Леда вспомнила предупреждение отчима: она не должна удивляться ничему.
— Вот что, — продолжала она, — я научу тебя кататься на лыжах.
Позади осталось много миль и прошло несколько минут, пока Леда объясняла, что такое лыжи и зачем люди пользуются ими. Торби подумал: этой штукой можно заняться позже, если возникнет желание. Леда сказала, что сломанная нога — самое худшее, что ему грозит. И это развлечение? К тому же, она упомянула, что снег холодный. В сознании Торби холод был связан с голодом, побоями и страхом.
— Может быть, я научусь, — с сомнением в голосе заявил он. — Но, скорее всего, у меня не получится.
— Конечно, ты научишься! — Леда сменила тему разговора: — Прости мое любопытство, но в твоей речи сквозит легкий акцент.
— Я даже не знал, что говорю с акцентом…
— Я не хотела тебя обидеть.
— И не обидела. Полагаю, я подцепил его в Джуббулпоре.
«Джуббулпор»… Дай вспомнить… это…
— Столица Девяти Миров.
— Ах да! Одна из наших колоний, верно?
Торби представил себе, как такое предположение было бы воспринято в Саргоне.