Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8
Шрифт:
— Это название города?
— Раньше, когда он был деревней, его именовали Джонсоновой Дырой или как-то в этом роде. Но я говорил не о Радбек-Сити, я имел в виду наш дом… твой дом, Радбек. Над озером виднеется башня, а за ней — Гранд Тетон. Самое потрясающее зрелище в мире. Ты — Радбек из Радбеков с резиденцией в Радбеке… Радбек в кубе, как говорил твой отец… Он вошел в нашу семью после женитьбы и был весьма равнодушен к этому имени. А мне нравится: оно похоже на раскат грома, и это прекрасно, что Радбек возвращается в свою обитель.
Торби блаженствовал в ванне под острыми струями душа; стенки ванны массировали его тысячами пальцев; затем он нырнул в теплую воду плавательного
Лакея у него тоже никогда не было. Он заметил, что в доме Радбеков немало людей, вероятно, несколько десятков — не так уж много для такого просторного помещения, но Торби понял, что большинство из них были слугами. Это произвело на него определенное впечатление, впрочем, не очень сильное: он знал, как много рабов держат в богатых домах Джуббула. Торби даже не догадывался о том, что иметь живых слуг на Терре — невероятная роскошь, большая, чем портшез ка Джуббуле или хлебосольство Встреч. Торби лишь понял, что в его распоряжении трое слуг, присутствие которых весьма стесняло его. Торби отказался от их помощи во время купания и лишь позволил побрить себя, поскольку здесь пользовались классическими опасными лезвиями, а собственная его электробритва не работала от сети дома Радбеков. Кроме того, он покорно выслушал советы, касающиеся незнакомого одеяния.
Одежда, которая ожидала Торби в гардеробе, не вполне подходила ему по размеру; старший камердинер тут же перекроил и вновь склеил ее, бормоча извинения. Он заканчивал прихорашивать Торби и укреплял на его груди жабо, когда появившийся дворецкий объявил:
— Мистер Уимсби приветствует мистера Радбека и приглашает его в большой зал.
Идя туда, Торби запоминал дорогу.
Дядя Джек, одетый в черное с красным, ожидал его вместе с Ледой, на которой было… Торби даже растерялся: цвета ее платья менялись столь причудливым образом, что их едва ли можно было определить. Но выглядела она прекрасно. Теперь ее прическа отливала всеми цветами радуги. Торби высмотрел среди ее украшений камень с Финстера и подумал, не на «Сизу» ли он был привезен — очень забавно, но, вполне возможно, сам Торби укладывал его в контейнер.
— Итак, ты здесь, мой мальчик! — весело заявил дядя Джек. — Освежился? Парадная одежда не обязательна, это будет всего лишь семейный обед.
На обеде присутствовали двенадцать человек. Он начался в Большом зале, где неслышно ступавшие по паркету слуги разносили напитки и закуски. Торби одного за другим представляли прибывших.
— Радбек из Радбеков, леди Уилкс, это твоя тетя Дженнифер, она приехала из Новой Зеландии, чтобы познакомиться с тобой… Радбек из Радбеков, судья Брудер, наш главный советник, — и так далее.
Торби запоминал имена, связывая их с лицами, и думал, что все это очень похоже на Семью, хотя родственные отношения тут не были столь четкими. Он затруднялся определить место каждого гостя в семейной иерархии. Торби никак не мог понять, какое из восемнадцати известных ему понятий означает слово «кузина», если применить его к Леде; в конце концов он решил, что она — его двоюродная сестра, поскольку дядя Джек носил фамилию Уимсби, а не Радбек. Таким образом, Леда становилась для Торби своего рода табу, что, вполне вероятно, огорчило бы ее.
Торби понял, что является членом весьма преуспевающего клана. Однако ему так и не сказали, каков его собственный статус, да и в статусах гостей он не разобрался. Две юные девушки одна за другой присели перед ним в реверансе. В первый раз он решил, что девушка поскользнулась, и попытался помочь ей; второй он ответил приветствием, сложив вместе ладони.
Старшие женщины, по-видимому, ожидали от него почтительного отношения. Положение судьи Брудера он так и не понял. Тот не был представлен как родственник — лишь как гость на семейном обеде. Он окинул Торби пристальным взором и проворчал:
— Рад, что вы вернулись домой, молодой человек. Радбек должен жить в Радбеке. Ваши каникулы доставили нам немало хлопот, не правда ли, Джон?
— Да уж, — согласился дядя Джек. — Но теперь все в порядке. Не будем торопиться. Пусть парень придет в себя.
Конечно, конечно. Не станем сразу распахивать шлюзы.
Торби подумал: что бы это могло быть — шлюзы, — но Леда тут же подошла к нему, взяла его за локоть и повела в столовую. Остальные двинулись следом Торби усадили с одного конца стола, а дядя Джек занял место напротив. Справа от Торби расположилась тетя Дженнифер, а слева — Леда. Тетя Дженнифер засыпала юношу вопросами, тут же давая на них собственные ответы. Торби сообщил ей, что он совсем недавно покинул службу в Гвардии, и выслушал ее сетования по поводу того, что он не офицер; Торби лишь пожал плечами. О Джуббулпоре он рассказывать не стал — Леда отбила у него охоту говорить об этом. Впрочем, для беседы нашлась другая тема: Торби спросил о Новой Зеландии, и тетка тут же выдала ему целую груду сведений.
Затем им занялась Леда, закончившая беседу с судьей Брудером; тетка Дженнифер обернулась к мужчине, сидевшему справа от нее.
Некоторые блюда были незнакомы Торби, особенно паштет из языков и мясо на вертелах. Однако ложки были ложками, вилки вилками; поглядывая на Леду, Торби управлялся с ними вполне сносно. Блюда подавались индивидуально, но это не смущало его: он помнил, как в таких случаях поступала бабушка. Не забыл Торби и полных ехидных колкостей уроков Фрица, так что он чувствовал себя за столом вполне уверенно. И только в самом конце он растерялся. Старший виночерпий поставил перед ним громадный бокал и, плеснув туда жидкости, замер в почтительном ожидании. Леда прошептала:
— Пригуби, кивни и отставь.
Торби подчинился, и слуга исчез.
— Не пей, это очень крепкое, — добавила Леда. — Я же говорила папе: никаких спиртных напитков!
Наконец обед завершился. Леда вновь подсказала:
— Вставай.
Торби поднялся на ноги, остальные последовали его примеру.
Семейный обед оказался лишь началом. Дядя Джек показывался только за столом, да и то не всегда. Он оправдывал свое отсутствие, говоря: «Кто-то должен поддерживать огонь в очаге. Дела не ждут». Как Торговец, Торби прекрасно понимал, что бизнес есть бизнес, но он ждал долгого обстоятельного разговора с дядей Джеком. Вместо этого ему приходилось принимать участие в светских развлечениях.
Леда сочувствовала ему, но помочь ничем не могла, она и сама толком ничего не знала.
— Папочка невероятно загружен делами. Всякие там компании и прочее. Все это слишком сложно для меня. А теперь поторопись: нас ждут.
Их всегда кто-нибудь ждал. Танцы, катание на лыжах — Торби нравилось ощущение скорости, но сам способ перемещения казался ему непрактичным, особенно после того, как он влетел в сугроб, едва не врезавшись в дерево, — карточные игры, обеды с молодыми людьми, где Торби занимал один конец стола, а Леда усаживалась на другом, затем опять танцы, полеты в Йеллоустоун, где они кормили медведей, полуночные пирушки, пикники в саду. Хотя поместье Радбек располагалось в Тетонских горах среди снегов, в доме был огромный тропический сад с таким прозрачным куполом, что Торби даже не догадывался о его существовании, пока Леда не заставила его коснуться крыши рукой. У Леды была масса веселых приятелей, и постепенно Торби научился болтать ни о чем. Молодые люди называли его «Тор» вместо «Радбек», а Леду величали Бездельницей. Они обращались к Торби с фамильярным уважением и не скрывали интереса к тому, что он служил в Гвардии и побывал во многих мирах, но чересчур личных вопросов не задавали. Сам же Торби, наученный горьким опытом, предпочитал не откровенничать.